Фёдор Николаевич стиснул зубы:
— Юрьевского — к государю! Он должен выжить. Алексей, на позицию!
Я кивнул. Юрьевского дотащили до укрепления за барьером, который поддерживали император с гвардейцами. Еще трое раненых и двое уцелевших бойцов остались с нами. Не лучшее подкрепление, но иного не было. Я сосредоточился, на всякий случай сотворил эфирный клинок. Левитирующий меч вздрогнул в воздухе, затрепетал, как живой.
— Держим оборону. Они уже идут.
— Они… кто?
— Обитатели аномалии.
Первая тварь появилась не сразу. Сначала было слышно только ее хриплое дыхание. Затем — фигура. Из портала вылез шаррахет — обитатель нескольких миров, хищник. Шестилапое существо, покрытое белесой кожей, с челюстью, усыпанной иглами. За ним — вторая тварь. Третья. Пятая.
— По троим! — выкрикнул я. — На себя беру левую фланговую! Они не любят воду!
Я выстрелил «Водоворотом». Волна прошила тварей, отбросив одну, но остальные прыгали. Гвардейцы открыли огонь, поливая тварей амальгамными пулями. Сработали два эфироразрядника. Одна тварь вспыхнула. Но остальные пошли в атаку.
Великий князь двинулся резко, молниеносно. Его клинок — с виду простой, офицерский, но явно зачарованный артефакторами, — рубанул по позвоночнику твари. Раздался треск, всплеск крови. Он вогнал заклинание в пол — «Дриада». Тварь замерла, заскрипела. А через пару секунд затихла навеки.
Я в это время боролся с двумя. Первый удар парировал, второго — пронзил ледяными иглами. Но коготь порвал плечо, распоров щит — боль вспыхнула. Я не остановился. Активировал «Алмазную пыль» — воздух засверкал, как кристаллический снег, и твари вскрикнули, когда миллионы острых кристаллов вонзились в их кожу.
Позади один из гвардейцев закричал — его утащили вглубь пролома. Остался след из крови. Второй ранил тварь в глаз, а затем погиб, разорванный пополам. Третий встал спиной к государю, с активированным щитом.
— Живы, ваше величество⁈ — крикнул я.
— Пока да! — ответил государь. — Я пытаюсь ставить для вас барьеры…
Мы отбили первую волну. На полу — кровь, тела, горящие пятна магии. Эфир гудел, как натянутая струна. Но аномалия не исчезла. Нет. Она только открылась шире.
— Кажется, это затишье перед бурей, — прошептал Фёдор Николаевич. — Я вижу… Всполохи… Что-то идет.
Он был прав. Из портала поползли другие. Гиены из Искажения — рангархи, пустынные крысы. Шерсть, как у мокрых крыс, глаза светятся эфиром. И они всегда ходили стаями.
— Обновить щиты! — прокричал я, активируя еще один барьер.
— А эти чего боятся? — спросил дядя.
— Ничего. Эти твари живучие, как тараканы.
Мгновение — и они врезались в барьер. Я удерживал, но их было слишком много. Защитный периметр трещал. Один из рангархов прорвался. Второй. Третий. Гвардеец упал, не успев достать меч. Великий князь шагнул — и ударил «Стихийным разрушением». Пол вздрогнул, твари заметались под огненными всполохами и камнепадом, тонули в водоворотах и беспомощно молотили лапами, попадая в воздушные вихри.
Но этого было мало. Рангархи все прибывали.
Я рванулся вперёд, развернул «Огненный круг» — пламя выжгло часть стаи. Я был весь в крови, плечо онемело. Но ещё держался.
— Алексей! — крикнул государь. — Осторожно!
Я увернулся от очередной атаки. Крысы тут же сориентировались и попытались пробиться к государю — император вместе с Юрьевским укрепили барьер, а пленник даже попытался бросить пару заклинаний. Жить захочешь — не так раскорячишься.
— Давим! — крикнул я. — Осталась четверть.
Последние твари выли, умирая в стихийных ловушках и боевых заклинаниях. А я стоял, дрожа от усталости, кровь хлестала из руки. Мы выжили.
Но только на мгновение.
Аномалия снова запульсировала. Что-то приближалось.
Конец второй волны был не финалом. Это была только прелюдия. И я чувствовал: настоящий враг ещё впереди.
Остатки стен дрожали, твердь Петра Великого не выдерживала натиска происходящего. Из разлома вырвался рев — низкий, древний, словно ему тысячи лет. Сила, сочащаяся из аномалии, ощущалась телесно: давила на грудь, звенела в висках, трепала эфирные каналы, как буря — паруса.
— Держитесь! — крикнул я, бросаясь к оставшимся в сознании гвардейцам. Один из них, весь в крови, поднялся, опираясь на клинок, и утвердил позицию у стены.
И тогда из расколотой плоти аномалии вышла она.
— Калаан-Ша, — хрипло проговорил я. — Проклятье. Только ее здесь не хватало…
Высокая тварь, будто вытянутая из самого мрака. Панцирь на груди и спине шевелился, как будто был живым. Руки — длинные, изломанные, с отростками, заканчивавшимися когтями. Там, где у существ глаза, у неё зияли сплошные трещины — оттуда вытекал зеленый туман.
Она не рыкнула. Она прошептала. На языке, от которого кровь в жилах стыла:
— Aleth’ka… Ned’var…
— Оно что, разумное? — удивленно спросил императора.
— Увы нам, да.
Порыв энергии взметнуло в потолок. Камень запел. Один из уцелевших офицеров Четверки схватился за голову и упал замертво.
— Алексей, ты должен закрыть аномалию, — велел государь, поднимаясь во весь рост. — Мы постараемся отвлечь и убить чудовище. Но только ты можешь запечатать…
— Вы не сможете ее убить. Она черпает силы напрямую из разлома. Пока есть аномалия, она бессмертна.
— Тогда её надо отвлечь. — Голос великого князя был твёрд. — На себя.
— Ваше высочество… — попытался возразить я.
— Молчи, — отрезал дядя. — Делай свою работу. Мы сделаем свою.
Он взглянул на государя.
— Николай, не высовывайся.
— Но дядя…
— Не спорь. Прости, что не защитил тебя тогда, на Ладоге. Но я сделаю это сейчас.
Великий князь крепче перехватил артефактный клинок. Последние гвардейцы сомкнулись рядом с ним.
— Где же помощь, черт возьми? — пискнул Юрьевский.
— Это не единственная аномалия в крепости, — отозвался я. — Они не могут к нам прорваться.
— За мной! — проревел дядя и, окутав себя плотным щитом, выпустил цепочку ледяных стрел в тварь.
Калаан-Ша взревела, словно почувствовала угрозу. Она рванулась вперёд, а за ней — тени. Трое мелких, похожих на стелящийся дым тварей, вылезли из её спины, и каждый ударил по флангу.
Я метнул «Ледяной вихрь», отсекая одного, и бросился к аномалии. За моей спиной разверзался ад. Великого князя сбило взрывной волной, но он поднялся. Один из гвардейцев прыгнул на тварь, и был мгновенно пробит насквозь длиннющим когтем.
Государь не выдержал. Я обернулся — он сотворял «Стихийный шторм».
— Остановитесь! — крикнул я. — Она переключится на вас!
— Разорви их связь!
Голос императора утонул в гуле заклинаний, шипении тварей и человеческих криках.
На миг всё замерло. Чтобы снова превратиться в бойню.
— Алексей! Закрывай! — Взревел дядя. — Мы удержим её! Закрывай, чтоб тебя!
Я метнулся к центру аномалии, где пульсировало сердце Искажения. Перепрыгнул через одну мелкую тварь, увернулся от теневых когтей другой. Император и Юрьевский вовсю пытались переключить внимание чудовищ на себя.
Я рухнул на колени у самого ядра портала. Энергия била мне в грудь, выжигала магические каналы. Но я начал ритуал.
Разлом задрожал. Калаан-Ша завопила, чувствуя, как я вклинился в ее энергетический канал и начал поглощать аномальную энергию. Она рванулась ко мне, но великий князь встал у неё на пути.
— Ну уж нет, — прохрипел он, поднимая светящийся клинок. — Ты его не достанешь.
Он уже был изранен, обожжён. Но стоял. Он ударил, ударил ещё. И когда когти твари пробили ему грудь — он лишь улыбнулся.
— Живи, Николай… Живи…
И активировал артефакт, который взорвался у него в руках. Свет охватил полказемата. Гул. Трещины. Я перехватил все энергетические каналы и начал зашивать прореху.
Калаан-Ша отшатнулась, завыла. Её связь с аномалией прервалась. А я в этот миг поглотил последние остатки выброса.
— Закрыто, — прошептал я, и разлом схлопнулся.
