Осталась только тварь.
И мы с государем.
Я поднялся, глядя в его глаза. Он кивнул. Мы ринулись вперёд — я с «Ярилом», он — с сияющим эфирным клинком. Мы били одновременно. Она пыталась уворачиваться, бить, убивать — но была уже ослаблена.
Император вскрикнул и рванулся вперёд — туда, где среди клубов пара и обломков камня исчезал силуэт великого князя. Ему, казалось, не хватало дыхания, будто с каждым шагом в груди горел всё сильнее нарастающий огонь. Он звал:
— Дядя! Дядя!
Но ответа не последовало. А тварь переключилась на меня, разъяренная моим заклинанием. Когти длиной с полметра пролетели в паре сантиметров от моего лица. Я рубанул эфирным клинком — и палец твари упал мне под ноги.
— С маникюром тебе лучше.
Тварь снова атаковала — я ослабил ее «Ледяными оковами» и обернулся.
Пока гвардейцы и Юрьевский пытались добраться до центра зала, государь уже почти достиг лежащего тела. Он рухнул на колени, оттолкнув рухнувший обломок стены. Лицо его побледнело, пальцы судорожно нащупали пульс у горла великого князя. Губы сжались, глаза налились болью.
— Нет… не сейчас… — прохрипел он, — пожалуйста…
Но всё было ясно. Его наставник, его дядя, его опора — не жилец.
И в этот момент — в этот миг, когда внутри императора с треском рухнула последняя стена — мир содрогнулся вновь. Не от магии, а от ярости, боли и силы.
Стихии откликнулись.
Пламя вырвалось из-под ног, ледяной иней прошёлся по стенам, воздух затрепетал, затрещал, загудел. Свет, будто разгоревшийся изнутри, охватил государя, его фигура на миг стала подобна статуе из сияющего мрамора.
— Он… — прохрипел Юрьевский, отползая к стене, — О господи… Что он делает⁈
— Спасает нас.
На моих глазах свершилось то, чего я уже не ожидал увидеть. Одновременно вспыхнули три мощнейших заклятия.
Первое — пятиэлементная защита — упало на великого князя, плотным коконом укрывая его тело, словно бы отгораживая его от боли и разрушений. Второе — барьер из четырех стихий и эфира — вспыхнул, отделяя гвардейцев, Юрьевского и всех выживших от центра каземата. Они оказались в безопасности.
И третье — «Стихийное Разрушение» — яростный поток энергии, в котором смешались огонь, лёд и камень, обрушился прямо на Калаан-Ша.
Тварь взвыла. Её броня треснула, из панцирей хлынула темная вязкая кровь. Она обернулась к императору, забыв про остальных.
— Алексей! — выкрикнул государь, не оборачиваясь. — Закрывай её! Я её держу!
Я встал, истекая эфиром — лицо в крови, руки дрожали. Еще немного — и выгорю. Но сейчас это было не важно. Важно — спасти тех, кто мне доверился. Я шагнул к порталу, сложил руки и сотворил круг эфира.
— Закрываю! — крикнул я, поглощая энергию, готовую разорвать меня самого.
Вспышка темной энергии взвилась вверх. Портал забился, как живая рана. Пульсация усилилась — и вдруг схлынула. Воздух дрогнул, пространство сомкнулось.
Аномалия начала угасать.
Калаан-Ша взревела и метнулась к государю — но теперь она была уязвима. Портал закрыт, и она осталась одна.
— Сейчас! — рявкнул я и бросился в бой.
Мы с государем встретили её одновременно. Я метнул «Ледяной кинжал», государь — новый поток огня. Калаан-Ша нанесла удар — когтистое щупальце задело меня по ребрам, отбросив в сторону. Император тут же шагнул вперёд, раскинув руки, и призвал «Вулкан».
Я перекатился, встал, из ладони вырвался чистый эфирный заряд. Удар — тварь осела, зашаталась. Государь прыгнул вперёд, и, сжав руку в кулак, вложил в удар всю боль, весь гнев и всю силу, какую смог поднять в себе.
Тварь взвыла. Я активировал «Дриаду» — корявые ветви опутали тело измотанной твари.
— Да сдохни ты уже наконец! — император всадил ледяное копьё прямо ей в голову.
Сгусток энергии сорвался, затрепетал… И с грохотом исчез.
Тварь рухнула.
Пыль. Тишина. Тепло. Только дрожащий свет ламп. Всё. Конец.
— Она мертва, — хрипло сказал я, подходя ближе к государю. — Аномалия деактивирована. Здесь все.
Но император, казалось, вообще не понимал, где находился. Он растерянно застыл посреди остатков зала, оглядываясь по сторонам.
— Алексей, — прошептал государь, — он… Дядя…
Мы подошли к барьеру. Он сам растворился. Под обломками стены лежал великий князь. Его лицо было спокойным, как будто он просто заснул. Но грудь больше не поднималась.
Император встал на колени, взял холодную руку дяди в свою и закрыл глаза.
— Прости, — прошептал он. — Я слишком поздно… Я не успел…
Я стоял рядом. Молча. Даже мое сердце сжималось от боли — за государя, за их семью, за всё, что было потеряно.
И в этой тишине кто-то прошептал:
— Он сотворил Великую Триаду…
— … как и Алексей Николаев. Теперь у империи два Черных Алмаза.
Глава 25
Площадь перед Петропавловским собором встретила нас промозглым ветром и неестественным безмолвием. Камни под ногами были усеяны щебнем и пеплом, в воздухе висел запах озона, гари и чего-то неуловимо чуждого. Я чувствовал, как дрожит воздух — не от магии, нет. От горя, от усталости. От страха перед необъяснимой силой.
Государь шагал первым, выпрямившись, с лицом, на котором уже не осталось никаких эмоций. Только решимость и тень потери. Я шел за ним, весь в крови — чужой и своей, с выгоревшими эфирными каналами, пульсирующими в висках. Рядом с нами двигались двое оставшихся в живых гвардейцев. Оба были ранены, но пока стояли на ногах. Еще один — молчаливый лейтенант с пробитым плечом — поддерживал пленного Юрьевского.
Из-за угла, с криками и стуком сапог, выбежали бойцы основной группы гвардии. Их командир — высокий, крепкий полковник с пронзительными глазами и сединой в висках — первым подбежал к государю и преклонил колено.
— Ваше императорское величество! Слава богу… Прошу вас, немедленно в окружение! Здесь опасно находиться. Мы сопроводим вас к уцелевшему мосту и оттуда переправим в Зимний…
— Поздно беспокоиться, Туманов, — голос императора прозвучал глухо. — Мы уже прошли сквозь ад. Всё, что могло убить меня сегодня, уже пыталось это сделать.
Барон Туманов, шеф императорской охраны, быстро поднялся на ноги. Внимательно оглядел императора, затем бросил быстрый взгляд на меня и Юрьевского.
— А его императорское высочество…
Государь молча покачал головой. Туманов побледнел.
— О боже… — барон снял фуражку. Остальные бойцы последовали его примеру и склонили головы. — Ваше императорское величество, примите наши соболезнования…
Император лишь коротко кивнул.
— Сейчас нужно в первую очередь думать о выживших. Позаботьтесь о нашем узнике. Его безопасность — первостепенная задача, — отчеканил государь с металлом в голосе. — Отныне и до моих особых распоряжений безопасность этого человека под вашей личной ответственностью. Охраняйте его ценой собственной жизни и быстро организуйте для него тайное убежище.
— Но ваше императорское величество, вы ведь тоже в опасности…
— Целью был не я. — Император встретился со мной взглядом, и я хмуро кивнул. — Вся эта атака — попытка устранить пленника, пока он не заговорил. Кто-то из посвященных передал информацию, что именно сегодня будет допрос.
Туманов вернул фуражку на голову и козырнул.
— Сейчас же велю подготовить трансфер убежище, ваше императорское величество.
— Быстрее, Туманов.
Туманов более не задал ни одного вопроса. Лишь подал знак своим людям и принялся распределять обязанности. Юрьевского забрали под особую охрану личных гвардейцев императора. Он не сопротивлялся. Только мельком взглянул на меня, и в его взгляде не было высокомерия. Лишь страх и трепет.
Государь повернулся к Туманову:
— Светлейший князь Николаев отправится с вами и поможет с охраной узника.
— Как пожелаете, ваше императорское величество.
Я обернулся к императору.
— Ваше величество, я…
Он жестом попросил меня остановиться и шагнул ближе.
