— Если тебя убьют, — сказал я, убирая диктофон обратно в карман, — запись останется. Так что теперь ты, Николай Владимирович, перестал быть столь важной целью. И охота за тобой теряет смысл.
Юрьевский мрачно рассмеялся.
— Только не для него. Толстой-то не знает, что я уже рассказал. Для него я всё ещё носитель. А значит — мишень. И вместе со мной все вы.
— Ну что ж, — сказал я, откинувшись на спинку сиденья. — Когда доберётся, я буду ждать. Со всем радушием, на какое только способен.
* * *
Мы прибыли на место далеко за полночь — шел уже третий час.
— Прошу ваша светлость. И вы, ваша светлость.
Туманов выбрался первым и лично контролировал каждый шаг пленника. Я чувствовал себя микроскопом, которым забивали гвозди. Да, было разумно отправить меня охранять самого ценного пленника. Но сердцем я был не здесь, а в Петербурге. С теми, до кого мне и правда было дело.
— Сюда, господа.
Ропшинский дворец производил удручающее впечатление. Теперь громада, где когда-то давали пышные балы и где скончался император Петр Третий, казалась всеми забытой. Комплекс построек спрятался среди елей и старых дубов юго-западнее Петербурга.
Снаружи Ропша выглядела, как и подобает списанной в утиль императорской даче: облупившаяся штукатурка, облезающая крыша, щели в оконных рамах. Но стоило пересечь кованую ограду с едва заметной эмблемой охраны, как начиналась совсем иная реальность.
Патруль в форме гвардейской службы двигался по периметру молча и чётко. Каждые пятьдесят метров — скрытая камера, замаскированная под старинный фонарь. В кустах — датчики движения, тактильные и эфирные. Барьер, тонкой пеленой свисавший с неба, ощутимо дрожал, если к нему приближались. Им управляли маги не ниже Рубинового ранга, сменявшиеся каждые два часа. Казалось, даже в Петропавловке было проще.
— Это здесь, — сказал Туманов и отстранился, показывая нам наше новое пристанище.
Домик выглядел скромно: одноэтажный коттедж с мансардой, обшитый деревом. Однако всё внутри выдавало истинное назначение этого места.
Артефактные плиты под полами — специальные ловушки, готовые взорваться по активации. Экранированные окна. Лампы с аварийной подзарядкой, собственный колодец и дизельные генераторы.
Сама обстановка была спартанской — две спальни, общая комната с камином, бронированные ставни, тяжёлые двери. Никаких лишних деталей. Из утвари — только самое необходимое. Зато стена в холле была увешана артефактным оружием, как в лучшей имперской оружейке.
Я огляделся, кивнул. Устроились. Туманов проводил Юрьевского в отдельную комнату под охраной, а я, вжавшись в кресло у камина, бросил взгляд на тёмное окно.
— Зарядник есть? — спросил я у одного из гвардейцев. — Телефон сел.
— Не рекомендуется использовать личные устройства, ваша светлость, — отозвался один из бойцов. — Вас могут засечь.
— Я не буду никому звонить. Мне надо узнать, есть ли новости от… товарища. Кроме того, если за нами следили от самой Петропавловки, то вряд ли наше местонахождение надолго останется тайной.
Гвардейцы переглянулись.
— Но все было проделано по протоколам, в строгом соответствии…
— Петропавловская крепость тоже была защищена по всем протоколам, — отозвался я. — И это не помешало Толстому успешно на нее напасть. Понять бы еще, каким образом… Дайте уже зарядник, чтоб вас!
Гвардеец с сомнением, но всё же полез в сумку и протянул мне зарядное устройство. Я воткнул провод в телефон, штекер в розетку. Экран замигал, корпус начал нагреваться.
Я сидел, наблюдая, как в телефон возвращалась жизнь. Наконец, экран вспыхнул, и посыпались уведомления.
Сообщение от контакта Виктор Николаев:
«Брат, где ты? Мы ничего не знаем. На Петропавловке что-то случилось».
Сообщение от контакта Таня:
«Лёша, пожалуйста, ответь. Мы не можем до тебя дозвониться. Мамочка волнуется, я тоже. Где ты?»
Сообщение от контакта Ида Юсупова:
'Я слышала про взрыв. Бал пришлось остановить, гости разъехались. Ты в порядке?"
«Ради всего святого, ответь! Я не знаю, где ты, и с ума схожу!».
Пульсирующее уведомление внизу экрана сообщало о почти десятке пропущенных вызовов:
Аграфена (2 пропущенных)
Виктор Николаев (1 пропущенный)
Матушка (1 пропущенный)
Ида Юсупова (2 пропущенных)
Феликс Юсупов мл. (5 пропущенных)
— Да что ж такое…
Я уже хотел нажать на кнопку вызова, как вдруг пришло новое уведомление.
Сообщение от контакта Феликс Юсупов мл.:
«Алексей, у нас ЧП. Ида исчезла. Пропала из собственных покоев. Я поднимаю всех на уши. Если это связано с твоими тайными делами, я тебя убью».
Глава 26
Тишина в доме на территории Ропшинского дворца была почти абсолютной. Только где-то за стенами потрескивал камин, да изредка слышался шорох шагов гвардейцев за окнами. Я сидел в тени, глядя на экран телефона, где мигало последнее сообщение от Феликса. «Ида исчезла.»
Я стиснул зубы так, что скулы свело. В голове тяжело гудело, как перед бурей. И в этот момент телефон снова вспыхнул — входящий вызов.
Номер — неизвестный.
Я медленно поднял трубку.
— Алексей, — раздался в динамике спокойный, уставший голос. Голос человека, которого я знал слишком хорошо. Профессор Толстой. Или, вернее, Стагнис.
— Ты сдался? — холодно спросил я, чувствуя, как внутри всё стягивается в тугой узел.
— Нет, — его голос был ровным, без надрыва. — Но у нас есть вопрос, который необходимо решить.
Я молчал, позволяя ему говорить. Пусть сам выкладывает карты.
— У меня твоя невеста. Она в порядке. Пока. Но мир меняется быстро, Алексей. Очень быстро. — Он сделал паузу, как будто прислушиваясь, не скажу ли я что-то.
— Конкретнее, — поторопил я.
— Я хочу, чтобы ты помог моей семье. Им нечего предъявить. Они не знают всей правды. Они не часть этого мира, Алексей. Просто гражданские. Моя жена, мои дети… Ты знаешь, как это работает. Если их схватят, если их начнут «обрабатывать», никто не остановится. Империя не прощает предателей. Даже по касательной.
— Ты сам их подставил, — отозвался я жёстко. — Ты, Стагнис. Ты перешёл черту и втянул их за собой.
— Возможно, — согласился он спокойно. — Но это не повод губить их жизни.
Где-то в глубине души я понимал его. И всё же…
— Ты требуешь невозможного. Я не могу их освободить. Даже если бы захотел. Сейчас за твоей семьёй следит Четвёртое отделение и Спецкорпус. Они под надежной охраной.
— Ты Черный Алмаз, Алексей, — произнёс Толстой. — Найдёшь способ. Придумаешь, как вытащить их из-под охраны и передать мне. Им нужно только уехать. Исчезнуть. Кому они будут нужны без меня?
Я молчал. Внутри медленно закипала ярость.
— Пока что в опасности только Ида, — добавил Толстой мягко. — Но не факт, что вскоре я не сделаю другой выбор. Ты ведь не хочешь узнать, насколько длинным может быть этот список?
— Еще смеешь пытаться меня шантажировать? — спокойно проговорил я. — Хорошо подумал?
Толстой усмехнулся — сухо, безрадостно.
— Теперь с тобой иначе никак. Ты показал, чью сторону занял. Подумай, Алексиус. Позвони мне, когда решишь. Время идёт.
Щелчок. Связь оборвалась.
Я медленно опустил телефон, глядя в темное окно. Снаружи дул ветер, носил по двору обрывки опавшей листвы.
Ида была где-то там. В его руках.
И Стагнис снова пытался заставить меня выбрать между долгом и любовью к ближним.
Я провёл ладонью по лицу, собираясь с мыслями. Нет. Никаких сомнений. Никаких уступок. Я верну её, но не стану плясать под дудку поехавшего мага.
— Мне нужен закрытый канал связи, — я обернулся к одному из гвардейцев. — Срочно.
