— Если полковник Туманов разрешит…
— Шевелись, чтоб тебя!
Пришлось гаркнуть, и гвардеец подскочил, как шуганный кот, и ретировался в соседнюю комнату. Через несколько минут у меня в руках оказался старенький, но надежный спутниковый телефон.
— Канал надежный, но не рекомендуются долгие разговоры, — предупредил меня Туманов. — Кому вы хотите позвонить?
— Семье.
— Ничего лишнего, прошу вас…
— Ну разумеется.
Телефон в руке дрожал, как живой. Я набрал номер домашнего «штаба» — телефона в кабинете отца. Долгие, нервные гудки, каждый — как выстрел в пустоте.
Наконец, ответ. Голос светлейшего князя был, как всегда, ровный, даже в такой час:
— Слушаю.
— Отец, это я, Алексей, — сказал я как можно спокойнее.
— Сын! Где ты?
— Не имею права говорить, но я в порядке. Канал связи защищен, меня не отследить. Слушайте внимательно. У нас проблема.
На другом конце провода повисла короткая пауза. Послышались шорохи, затем кто-то нажал кнопку громкой связи на том конце провода.
— Говори, Алексей. Здесь твой брат.
— Атаку на Петропавловскую крепость удалось кое-как отбить. Великий князь Федор Николаевич мертв.
— Мы знаем, — подал голос Виктор. — Государь с семьей уже эвакуированы из Зимнего…
— Молчи и слушай, Вик, — перебил его я. — Атака была организована не на государя, а на светлейшего князя Юрьевского. Инициатор атаки — граф Илья Андреевич Толстой. Он замешан в делах Юрьевского и пытался предотвратить дачу показаний. И у него ничего не вышло. Юрьевский успел рассказать достаточно. Но это еще не все. Вы в опасности.
— Мы — это кто? — севшим голосом спросил брат.
— Вся семья. Нет времени объяснять, но это Толстой или его люди похитили Иду. И теперь угрожают вам. Наш особняк недостаточно защищен, вам нужно перебраться в другое место.
На том конце провода отец и брат явно пришли в замешательство.
— Профессор Толстой? Тот самый, из университета?
— Ага. Знаю, так и не скажешь. Толстой зашёл слишком далеко. Сейчас он держит Иду Юсупову в заложниках. Хочет заставить меня действовать по его указке. И он ясно дал понять: если я не выполню его требований, он перейдет к следующему этапу. — Я сделал короткую паузу. — К моей семье.
На том конце снова тишина. И только потом — чёткий, без лишних эмоций приказ:
— Виктор, объявляй протокол «три-восемь». Немедленная эвакуация.
— Именно, отец, — кивнул я. — Но сделайте все максимально тихо. Я не уверен, что вся прислуга до конца вам предана.
— Алексей, я лично отбирал каждого слугу! — возмутился отец. И все же в его голосе я услышал сомнение.
— Тем не менее. Я могу доверить вашу безопасность лишь Аграфене и… Агате. Агата — прекрасный боевик и сможет защитить вас. Попросите убежища у Юсуповых. Толстой хитер и силен, но если вы объединитесь, ему будет нелегко одолеть такое количество высокоранговых магов.
Отец и Виктор о чем-то совсем тихо пошептались, а затем они снова обратились ко мне:
— Принято, Алексей, — голос отца снова стал ровным. — Благодарю за предупреждение. Что с тобой? Ты в безопасности?
— В большей, чем хотелось бы, — отозвался я. — Пожалуйста, не пытайтесь ничего предпринимать самостоятельно. Это не ваша война.
— Зато ты — мой брат! — рявкнул Виктор. — Ты всерьез думаешь, что мы все здесь собираемся сидеть сложа руки, пока ты снова пытаешься в одиночку одолеть этого… подонка? Он убил дядю и едва не прикончил вас с государем!
— Не прикончит, — заверил я. — Но я прошу вас разузнать о Черкасове. Если он и выжил, ему может потребоваться вся сила помощь, на которую вы способны.
— Черкасов жив, — прошелестел вдали сдавленный, слабый голос. Аграфена. — Но… Думаю, это ненадолго…
Жив, сукин сын! На секунду я позволил себе выдохнуть, но в голове тут же начали вертеться расчеты. Черкасов — маг средней руки. Да, он уже однажды пережил мощный всплеск аномальной энергии, но восстанавливался долго. И если он сейчас снова схватил большую дозу…
— Феня, расскажи все Агате и отправь ее к Черкасову. Пусть заберет его и перевезет к вам в убежище. Она знает, что нужно делать.
— Но…
— Делай, как я сказал!
— Да, конечно…
— Мне нужно идти, — с сожалением сказал я. — Толстой — это моя забота. А вы позаботьтесь о себе и домашних.
— Живи, Алексей. — Голос отца чуть дрогнул. — Ты нужен нам живым.
— Вы — тоже. Я свяжусь, как только разберусь с Толстым.
И я положил трубку.
Я остался сидеть в темноте, вцепившись в телефон. На семью можно было положиться, да и Чуфта прекрасно понимала, как справляться с порученной задачей. Теперь я знал: хотя бы на несколько часов мой тыл защищён.
Оставалось только вытащить Иду.
И решить вопрос со Стагнисом. На этот раз окончательно.
Я стоял у окна, глядя на густой лес, окутавший старую усадьбу тьмой и туманом, и размышлял.
Я помнил лицо жены Толстого — приветливое, миловидное. Помнил их детей, мельком увиденных когда-то — обычные ребятишки, которых держали подальше от интриг и политики. Они ничего не знали, я был уверен. Но виновность или невиновность их не имела значения. Потому что речь шла об Иде.
А Ида — моя.
Я мог бы притвориться, мог бы попытаться убедить государя, устроить операцию… Но времени не было. Стагнис ждал ответа. А я не имел права оставить Юрьевского.
Так что придется прибегнуть к самодеятельности.
Пусть не одобрит никто — ни Туманов, ни сама Империя. Пусть. Мне важнее вернуть её.
Я распрямился, сделал глубокий вдох и пошёл по коридору. За дверью, за бронированной створкой, сидел Юрьевский. Он услышал мои шаги и поднял голову. Свет от настенного артефакта озарил его лицо — серое, бледное, но уже не потерянное. Скорее… сосредоточенное.
— Вставай, — сказал я.
— Куда?.. — голос дрогнул.
— Идешь со мной.
— Это… разрешено?
Я усмехнулся, коротко и без веселья.
— Сейчас всё, что я делаю, не разрешено.
Он встал, чуть покачнулся. Я открыл дверь. И тут дорогу мне перегородили двое вооруженных гвардейцев.
— Ваша светлость, — строго произнёс один, — нам категорически запрещено выводить свидетеля за пределы объекта. Вы сами слышали приказ…
— Я в курсе приказа, — отозвался я. — Но прошу вас отойти и дать дорогу. #x20;
— Не могу исполнить, ваша светлость. Прошу вас вернуться в зал. И доложить о своих намерениях полковнику Туманову.
— Ей-богу, ребят, нет у меня на вас времени…
Они не отступили. Наоборот — плотнее сомкнули ряд. Жаль.
Я поднял ладони. Вспыхнул эфир, смешанный со стихией воздуха. Первое заклинание отбросило гвардейцев к стене. Мягко, но с нажимом. Второй щелчок пальцами — и «Проклятие страха» сгустилось над их головами. Один охнул, другой не успел ничего сказать. Они оцепенели — живы, в сознании, но не в состоянии двигаться от сковавшего их ужаса.
На шум ворвался Туманов с ещё тремя бойцами.
— Алексей Иоаннович! Что, чёрт возьми, вы делаете⁈
Я обернулся к нему. Руки мои уже сияли готовыми контурами нового заклинания.
— Выполняю долг, ваше высокоблагородие. У меня срочная операция, я должен выехать. Но я не могу оставить свидетеля. Так что он поедет со мной.
— Я не могу позволить вам вывести его! — рявкнул Туманов. — Даже вы не имеете…
— Ваше высокоблагородие, — перебил я. — Вы хотите, чтобы я вышел через стену или через дверь? Я ведь всё равно выйду.
Он сделал шаг вперёд. Один из бойцов попытался двинуться, и я метнул ему под ноги «Дриаду». Пол хрустнул, пропуская шипастые корни, сапоги гвардейца тут же опутало заклинанием. Туманов замер.
— Алексей Иоаннович, это измена…
— Допустим. Технически приказ, данный мне государем, я не нарушаю. Мне поручено следить за пленником и оберегать его. Что я и намерен сделать. Слово офицера.
Туманов явно не хотел нарываться. В его светло-серых глазах затаилась паника. Оно и понятно — он-то отвечал за Юрьевского головой.
— Я не раню никого, — продолжил я, медленно двигаясь к выходу. — Но уйду. И никто меня не остановит. Или вы сейчас скажете, что готовы умереть напрасно, но не пустить меня?
