— Ты…
— Она умрёт в муках. — Он говорил спокойно, как будто читал лекцию. — И это будет на твоей совести, Алексиус. Я дал тебе шанс. А ты выбрал ложь. Впрочем, я в глубине души знал, что все выйдет именно так.
Он развернулся. Сделал шаг в сторону пирса, но я не позволил.
Вязь «Дриады» сорвалась с кончиков моих пальцев прежде, чем я осознал. Заклинание, знакомое как старый друг, взвилось из земли, пробилось сквозь песок и обвило ноги Стагниса шипастыми корнями.
Он вздрогнул, замер. А затем — сбросил заклинание. Не без усилия, с хрустом воздуха, с болью. Я ощутил, как воздух вокруг дрогнул от силы его эфира. У нас была равная мощь.
— Я не позволю тебе уйти, — сказал я. — Ты вернешь мне девушку.
Он повернулся.
— Ты стал одним из них. Тем, кого мы в Ордене презирали. Слабый, продажный. Служака. Вспомни Орден. Там не было власти, чинов, династий. Была только сила. Мы сражались за выживание. За жизнь. За принципы. А здесь… Здесь ты сам стал придворным, как те жополизы, над которыми раньше смеялся.
— Дело не в том, кем я выбрал стать, Станис. Беда в том, что ты перешёл черту. — Я шагнул ближе. — Потому что начал убивать всех подряд ради идеи. Ради контроля. Ты говоришь о силе и сражении за выживание, но на самом деле просто жаждешь власти. Ты заигрался в бога, Стагнис.
— Ты так ничего и не понял! — воскликнул он. — В этом мире другие законы магии. В нашем родном мире Искажения несли лишь гибель. Но здесь… Здесь эту силу можно укротить и заставить служить. Здесь можно построить новый порядок — правильный. И я пытался! Но никто, никто из них не заслуживал этих знаний. Никто, кроме тебя.
Я смотрел на него молча. Позволил ему говорить.
— Когда я узнал, что ты здесь… что ты помнишь… Я был счастлив, Алексиус. Я думал, что наконец-то нашёл того, кто поймёт и поможет мне. Кто не побоится. Кто поведёт за собой и, быть может, даже займет трон новой империи. Мое происхождение в этом мире подкачало. Но тебя… О, ты был бы любимым правителем. Вместе мы могли бы…
— Устроить еще одну Трагедию на Ладоге? — перебил я. — Взорвать Петропавловку? Убивать невинных и детей?
Он поморщился, но не отвёл взгляда.
— Это были дети Империи. Наследники. Продолжатели старого порядка. Думаешь, я не пытался с ними работать? Павловичи, Юрьевские… Все те, кто утверждали, что желают сломать неактуальные порядки… И что? Они ничем не лучше императорской ветви. Лишь более озлобленные, алчные… Я наблюдал за всеми ними. Я создал Римский клуб, чтобы понять, кто из них увяз в пороках, а кто еще способен вести благородную жизнь. Я годами изучал все эти сословия и окончательно убедился лишь в одном. Чтобы вырастить новое, надо сжечь старое. Ты ведь знаешь это. Мы оба знаем.
— Я знаю, что ты заигрался и не имеешь права влиять на судьбу мира, которому не принадлежишь. — Я чувствовал, как ярости горел эфир в венах. — Мы оба получили величайший дар. Вторую жизнь. Возможность прожить ее мирно и так, как мы всегда мечтали. Мы должны были жить, учить, хранить. А ты, осознав свое могущество, выбрал играть в бога. Решать самому, кому жить, а кому умирать. Это не порядок, Стагнис. Это безумие.
— Значит, ты все же ничего не понял. — Он отступил на шаг, глаза его блестели от ярости. — Значит, ты один из них. И нам больше не о чем говорить.
Я выдохнул. Сделал шаг.
— Отдай мне Иду. Верни её. Это ничего не изменит в твоей судьбе и не спасет тебя. Но это будет благородно. По-человечески.
Он усмехнулся.
— Благородство уже давно не для меня. И с тобой не будет по-человечески. Ты ведь сделал свой выбор. Теперь останешься либо ты, либо я.
Он вновь повернулся, собираясь уйти. Я знал: отпущу — не прощу себя никогда.
«Стихийное разрушение». Я начал плести первое боевое заклинание.
И воздух загудел, когда четыре стихии вырвались из пространства, собираемые моим эфиром.
Время замедлилось. И всё началось.
Тишину взорвал гул стихий, оформившихся в заклинание. Пятиэлементное заклинание окутало Стагниса и обрушилось на него, едва не сбив его с ног. Но он устоял. А через пару мгновений рассеял заклинание, словно отогнал назойливую осу.
Я увидел контуры пятиэлементной брони вокруг его тела. Маски сброшены. Передо мной был такой же Черный Алмаз.
— «Стихийное разрушение»? — усмехнулся он. — С козырей заходишь?
Мы стояли друг против друга на пустынном пирсе, окружённые лишь гулом ветра и тихим плеском волн. Запахло солью и сырой хвоей — воздух Карельского перешейка был терпким, наполненным тревогой. Темное небо затянуло, где-то вдалеке над Финским заливом засверкали молнии.
— Не дёргайся, Стагнис, — предупредил я. — Я не отпущу тебя, и ты знаешь, почему. Ты нарушил законы обоих миров и знаешь, какое за это полагается наказание.
Стагнис покачал головой.
— Я больше не принадлежу ни к одному из них. А ты солгал мне, — с мрачной решимостью сказал он. — И ты за это заплатишь. Я ведь до последнего хотел договориться…
Я не стал отвечать. Просто позволил ярости закипеть и разогреть эфир. Ладони сжались — эфир заклокотал в венах, и первым вспыхнул «Огненный круг». Из земли вырвался обод пламенных языков, ударив вверх, туда, где только что стоял Стагнис. Он исчез в пламени — лишь на миг, прежде чем оттуда вырвался всплеск воды. «Водоворот» Стагниса распластался по пирсу, гася огонь, и в ту же секунду меня ударила «Эфирная стрела» — сверкающая, точная, выжженная злостью.
Я укрылся «Ледяным барьером» и откатился в сторону, создавая в ладони «Огненный Вихрь». Поток магии рванул к Стагнису, но тот уже использовал «Заморозок» — земля под ногами покрылась инеем, вихрь рассыпался, шипя и угасая.
Мы обменялись десятком заклинаний за считаные секунды. Воздух между нами пылал, звенел от напряжения. Мы оба знали, как сражается другой — столько лет работали вместе… Мы оба знали, что ждали этой схватки.
Я перешёл в наступление. «Смерч» и «Ярость Геи» — сдвоенный удар. Ветер поднял песок и щепки с пирса, земля вспухла, выбрасывая доски и воду. Стагнис зашатался, но удержался. Я вложил всё в «Буйство Стихий» — огонь, вода, воздух и земля сплелись в один яростный поток. Он не успел полностью отразить — эфирный щит треснул, его отбросило на несколько метров, он хрипел, но удержался на ногах.
— Сдавайся, чтоб тебя, — крикнул я. — Хоть что-то сделай по-человечески. Всё кончено!
— Кончено? — он выдохнул, глаза полыхали темным огнем. — Сейчас только начинается!
Он исчез за пеленой тумана. Я едва успел ощутить вибрацию эфира, как меня накрыла «Снежная Буря». Холод вонзился в кожу, замедляя движение. В следующее мгновение — «Стихийная волна» сзади. Я скрестил руки, сотворил «Алмазную пыль». Заклинания столкнулись, закручиваясь в смертоносный танец света, воды, льда и ветра.
Он перехватил инициативу.
«Воздушные оковы» сжали мне плечи. Я взвился в воздух, теряя равновесие. Он метнул «Ярило» — гигантский огненный шар вспыхнул, как второе солнце. Я сотворил «Ледяной вихрь» — вихрь снега и воды врезался в огонь. Меня швырнуло в сторону, я ударился спиной о мачту катера и рухнул на колено.
Он приближался. Скрюченный, злой. Он говорил — я слышал.
— Я бы все тебе простил, Алексиус. Но не прощу того, что ты предал себя.
— Я всегда защищал своих, — процедил я. — Но ты больше не свой. Ты — убийца.
Я вскочил. «Циклон» вырвался из моих ладоней — вихрь сшиб Стагниса с ног. Я прыгнул, в воздухе создал еще одно «Стихийное разрушение», направил в него. Он не успел увернуться. Вспышка магии сбила его с ног, разбила контуры брони. Магическое пламя опалило руку, он вскрикнул.
Я шагнул вперёд, готовя «Вулкан».
— Довольно! — крикнул он и рванул вперёд, отшвыривая меня «Сжигающей Аурой».
Я устоял. Лицо его исказила злоба. Он быстро вытащил что-то из рукава.
Клинок, будто выкованный из чёрного янтаря, весь стянутый прожилками силы Искажения. Он пульсировал, как живой. Тьма, принявшая форму металла.
— И это мне ты предъявляешь за «Стихийное разрушение»? — скривился я.
