Отверженный 追放者 Часть V (СИ) - Орлов Александр

— Весь бизнес Каина связан, будто нити одной веревки, — задумался я. — Ты поставляешь сырье. Дальше сырье используется в услугах, преимущественно в наркотрафике. Если продукт оказывается бракованным и из него ничего не выжать, его пускают на переработку, то есть органы. Для защиты интересов семьи существует ударная группа, это тоже понятно. На те работы, которые нельзя нанять должников, доставляется дополнительная рабочая сила из-за рубежа, предположим. Но Даджаре… Этот не вписывается.

— Это идея Кайне, — развела она руками, — как и всегда. Для него человеческий организм лишь продукт.

— Это я уже понял.

— Товар, который можно продать различными способами. Мы с тобой обсудили возможные варианты, — рабочие руки, органы, даже подопытные в тестировании новой дури. Но некоторые тела можно продать иначе.

— Ты говоришь о проституции?

— Продажа обколотых героином девочек тоже, да, но это не все. Кайне менеджер, я уже говорила. Он смотрит за рынком, и если видит потенциал, использует. Последние три десятка лет один товар вытесняет остальные. Индустрия развлечений. Кино, манга, аниме, игры, ток-шоу, — цифровой контент. Якудза давно запустили щупальца в порно, в прямом и переносном смысле. Но Кайне сделал это иначе. Снаф. Жесткое, запрещенное видео, без цензуры. Изнасилования, убийства, пытки, расчлененки. Оябун привык зарабатывать на всем. Продукт отправили на органы? Хорошо, снимем это и выложим в даркнет, поставим ценник в пару тысяч, может, кто купит. Девушка отказалась на нас работать и не платит? Снимем с ней сюжет с массовым изнасилованием и обезглавливанием.

— Бред собачий, — вырвалось у меня. — И это работает? Приносит доход⁈

— Ты хоть представляешь, сколько гребанных извращенцев в сети? — округлила она глаза. — Миллионы! Контент не просто продается, он закупается массово. Цифровые продажи уже достигли выручки, сравнимой с торговлей органами, и скоро приблизятся к наркоте! Впору открывать киностудию.

— Вдобавок эти люди все равно обречены, — проговорил я.

— Хай, ты понимаешь. Смерть имеет немалую цену. Почему бы не заработать немногим больше.

— И какая разница покупателю почки, если её владелицу перед извлечением насиловали сутки напролет, — произнес я тихо. — Это…

— Что?

— Ничего.

Я не думал, что мне даже может прийти такая мысль в голову.

Я ведь не осуждаю, не умею.

Однако… То, что она рассказала…

Поверить не могу, что думаю об этом.

То, что они делали…

Бесчеловечно.

Да, бесчеловечно, как бы это слово мне не было противоестественно.

Каин создал империю свиней, перерабатывающую людей в субпродукт, фабрикат, где даже останки использовались как вторсырье. Безотходное производство из крови, слез, и внутренностей. Его бизнес был отвратительной смесью из выделений, стекающих по костной воронке в жадную пасть темной стороны общества. Такой кошмар даже Гигеру не снился.

Они как игрушки для него. Или зверьки в загоне. Скот, который можно запрячь или пустить на мясо. Подоить или оседлать.

Поток тел все течет и течет. Изувеченные, изуродованные, покрытые грязью и семенем, обколотые и разрезанные, мокрые от пота и крови.

Я тщательно искал пустышек и освобождал их от бремени тела. Он превращал сотни целых в пустых.

Я смотрел на Рину стеклянным взглядом. Она отвернулась, и старалась не встречаться со мной глазами.

— Детские органы стоят в разы дороже, — произнес я.

Она не ответила, просто кивнула.

На моей щеке было что-то теплое. Наверное, глаз заслезился, ведь я забыл, как моргать.

— Я знаю, что ты думаешь, — сказала она тихо. — Можешь ничего не говорить, я знаю, кто я.

— Нет.

— Что?

— Ты не знаешь, о чем я думаю. И ты не знаешь, кто ты.

— Хочешь мне высказать, какое я чудовище⁈ — дернулась она. — Так давай, изливай, будто я такого не наслушалась… Расскажи, как меня презираешь!

Я повесил голову, пряча лицо длинными волосами. Мой голос был спокойным и ровным, бесчувственным, будто я читал лекцию по физике.

— Ты не чудовище. Есть люди, слишком слабые для жизни. Они не знают сами, зачем живут, и как следствие — меняются внутри. Их души заперты в гнилой оболочке. Они — пустышки. Но ты… Ты извратила свою душу до такой степени, что она буквально рвется из твоего горла, будто предсмертный крик. Ты мечтаешь о смерти, хоть и не признаешь этого. Ты самая большая пустышка из всех, которых я встречал. А я убиваю пустышек. Ты слабая, никчемная, прогнившая насквозь, зависимая тварь с эмоциональной аддикцией. И я убью тебя.

— Ты не можешь, — оскалилась она. — Я нужна тебе и твоему оябуну.

Я медленно поднялся и пошел к выходу.

Перед тем как завернуть за стеллаж, я остановился и начал говорить, не повернувшись.

— Два года они не могли понять, что со мной. Их препараты только ухудшали мои галлюцинации, химия возбуждала жажду, шоковая терапия оказалась абсолютно бесполезной, впервые в их практике. Они пытали мой мозг всеми инструментами, что даровала им современная медицина. И ничего не могли сделать. После очередного сеанса электротерапии я слег мертвым грузом. Просто лежал на койке, уставившись в потолок, пуская слюну, — они победили. Я пролежал так месяц, не пошевелившись. А когда очередной раз ко мне зашел санитар, привыкший к моему состоянию, я воспользовался случаем. Я перегрыз ему горло, а его дубинку запихал в рот его товарищу, да так, что она из затылка вылезла. Они все сдохли, все, до кого я смог дотянуться…

Я прошел к выходу, но знал, что она слушает.

— Я умею ждать, — сказал я, перед тем как закрыть за собой дверь.

Глава 10

На улице ярко светило солнце, голова раскалывалась, будто китайская ваза, в которую решил погадить пьяный коллекционер.

После моего диалога с Флейтой, я вернулся в кабинет оябуна и вкратце объяснил, что она язык за зубами держать не станет. Рассказал и про звонок Каина, чем крайне удивил оябуна.

Мы расселись полукругом на креслах, думая, что делать дальше.

— Это мне совсем не нравится, — задумался он. — Кайне бы так не поступил без причины. Зачем ему подставляться ради этой девки⁈

— У него всегда есть план, — согласился Дате, устало снимая галстук. — Как мы можем быть уверены, что она не даст заведомо ложную информацию?

— Я уверен, она не лжет, — произнес я, — все рассказанное логично, и такое не придумать. Та грязь, на которой сколотил состояние Каин… это слишком похоже на правду. Тем более, — она готова открыть счета и показать внутренние денежные потоки. Назвать адреса, имена, все, что нам потребуется.

— Если так, то Кайне пришел конец, — нахмурился оябун. — И он это понимает. В ближайшие дни нужно ожидать нападения. Я срочно соберу всех бойцов для защиты дома и подключу людей в полиции. Пусть он армию на нас бросит, мы выстоим, защищаться всегда легче.

— А что нам делать?– спросил аники.

— Ваша группа переедет сюда до тех пор, пока все не успокоится.

— То есть до заседания, — сказал я. — А не лучше ли нам остаться в своем офисе, Ягами-сан?

— Исключено. Вы — одни из приоритетных целей врага. Взяв в заложники вас, Кайне предложит обмен на своего лейтенанта.

— Но ведь… — попытался что-то сказать Дате.

— Никаких но. Сейчас же звони членам своей семьи и прикажи прибыть сюда. Без разговоров.

— А поместимся? — задумался я.

— Уж не сомневайся. И, кстати, Икари, тебе бы прилечь.

— Чего? — оторопел я.

— На тебе лица нет, смотреть больно. Ты когда последний раз спал?

(И правда, когда?)

— Я… вроде прошлой ночью. (Или позапрошлой…) Спасибо, оябун, но я чувствую себя нормально. (Не уверен.)

— Поднимись в гостевую комнату, выбери любую на третьем этаже. В каждой есть душ. Я попрошу Кимико принести тебе что-нибудь поесть. Твои вещи тоже доставят в комнату.

— Я,правда, в поря…

— Да, мать вашу, детки! Сколько можно спорить с оябуном! Вас чему в Габутай учили⁈ Если я говорю тебе спать, ты спишь, говорю сходить облегчиться, ты мучаешь унитаз, ты понял, яцу⁈