– Еще, – сказал я и снова подставил бокал.
Налила – выпил. Вторая порция пошла уже легче, и в голову дало. Я помотал головой, стало немного легче. Но баба уж слишком напряженная. Как ее зовут‑то? Да Катя вроде. Или не Катя? Точно. Надо и ей выбить.
– Теперь сама, – не терпящим возражений тоном проговорил я.
– Я не хочу, – покачала она головой.
– Сама, – сказал я. – Давай. Быстро.
Она выдохнула, но потом налила половину бокала и залпом опрокинула в себя. Так, теперь мы оба выпившие. Что бы еще для достоверности добавить?
– Еда какая‑нибудь есть?
– Немного… – пробормотала она.
– Давай на стол все, – сказал я. – Да не бойся, не буду я тебя объедать. Просто чтобы казалось, что у нас романтический ужин. Свечей же нет, наверное?
– Как нет…
– Ладно, ставить на стол их не будем. Давай быстрее.
Она быстро что‑то выставила на стол, поставила пустые тарелки из раковины. Похоже, что ужинала, а потом решила помыть уже утром. Ну, ничего удивительного, водопровод все‑таки не работает, а воду надо таскать.
С улицы послышались крики, кто‑то бежал. Ну давайте, ищите меня, парни. Удачи вам. Главное – чтобы винтовку не нашли.
Женщина уже выглядела гораздо спокойнее, похоже коньяк подействовал.
– Так, теперь иди в спальню, разденься и постарайся там все поправдоподобнее изобразить. И лежи там. Что бы ни случилось бы, лежи, даже если вломятся. Тогда можешь покричать.
– А меня твоя фурия не убьет? – спросила она. – Лика или как там ее.
Фурия? Это что же она натворить успела, что про нее такая молва пошла? Вроде же с тех пор, как я очнулся, она все больше дома сидела, пряталась. Может быть, до того, как все началось, до того как бандиты приехали, что‑то было? Пока я в отключке лежал.
– Не убьет, – я покачал головой, хотя и не был в этом особенно уверен.
Сам подумал, что может ей стоит сцену ревности сыграть? Хотя нет, не надо, пусть делает вид, что не в курсе. Потому что тогда мы точно спалимся.
– Все, давай в спальню, – решил я. – Куртку мою спрячь куда‑нибудь, футболку на полу брось. Давай быстрее.
Сам я двинулся наружу, на выход из дома. На глаза сейчас попасться самым оптимальным вариантом будет. Иначе зачем я все это разыгрываю‑то? Пусть увидят, что я с бабой, что никуда не ходил, а что меня дома нет – так это по той же причине.
Прошел через двор, вышел, пытаясь принять развязное выражение лица. Я бы еще и закурил бы, как будто после секса, да только смысл в этом какой? Я же не курю на самом деле, так что это скорее подозрений добавит. Да и как бы нет у меня сигарет. Думаю, запаха коньяка будет достаточно, чтобы подозрения снять.
А что потный и мокрый… Так я трахался же.
Вышел на улицу, подошел к калитке, будто мне любопытно стало, что там такое случилось. И увидел, как к дому приближается еще один отряд, который вел как раз‑таки Фред.
– Стоять! – крикнул один из бандитов и вскинул автомат, прицелившись в меня. Секунду спустя это сделали уже и все остальные.
Глава 8
Ну в общем‑то чего‑то подобного я и ожидал. Остается только сыграть убедительно свою роль. Нет, подозрения, конечно, возникнут, так что потом несколько дней, а то и пару недель придется сидеть тихо. Но у меня есть вариант – я могу просто в город со своей командой идти. А пока меня нет, подозрения так или иначе сгладятся.
– Пацаны, вы чего, ебнулись что ли? – спросил я, но руки вверх поднимать не стал. – Что такое‑то?
Фред, молча, посмотрел на меня. Остальные продолжали целиться. Никто ничего не говорил. Похоже, что они сами не ожидали меня тут увидеть.
– А ты‑то чего тут делаешь?
– Да в смысле, блядь, – я выдохнул. – А чего я могу дома у Катьки ночью делать? Сам подумай.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Не верил. Явно не верил. Но доказательств никаких у него против меня быть не может, если только бабу не расколют. А я постараюсь сделать так, чтобы этого не произошло.
– Бля, да не веришь – иди проверь, – сказал я, отступив чуть в сторону, будто пропуская их в дом. – Хули нет, мне жалко что ли.
– А вот и проверю, – проговорил вдруг Фред. Я этого не ожидал, но постарался сохранить спокойное выражение на лице. – Васян, зайди, посмотри, что там.
Боец, все так же держа автомат наизготовку, двинулся в дом, я только посторонился, пропуская его. Вошел. Через полминуты из дома послышался истошный крик испуганной женщины. Надо же, как натурально сыграла… Ей в театральное надо было поступать.
И я вдруг остановился. Там две тарелки и один бокал. Потому что мы пили из одного. Заметит?
Васян из дома выскочил, как ошпаренный, похоже, сам перепугался. Ну да, когда баба испуганная орет – это дело такое. Особенно если он вдруг понимает, что это чья‑то баба. Но при этом у него еще и на лице смущенное выражение было, будто бы увидел то, чего не очень‑то хотел. Но он, хоть и бандит, но молодой, лет двадцать ему. И, наверное, не совсем отморозок.
– Баба лежит, голая, – сказал он. – На кухне – конина стоит, ели недавно.
Фред помолчал, потом снова посмотрел на меня.
– А что случилось‑то, бля? – спросил я. – Чего вы вдруг посреди ночи всполошились?
– Изгоя убили, – мрачно ответил он.
– Чего? – сделал вид, что не понял я. – Как убили‑то?
– Да так, – сказал главарь бандитов. – Они ехали в сторону базы, и его сняли. И еще нескольких пацанов зацепили. Потом побежали, причем аккурат в эту сторону.
– Ну, бля, соболезновать не буду, он мне не нравился, – ответил я. – И доебать меня умудрился хуже смерти за эти несколько дней. А я‑то тут причем?
– Да просто подозрительно, что ты тут оказался.
– Что‑то подозрительно, – проговорил вдруг боец. – Резинок нет.
Я вдруг не выдержал и захохотал. Как мне показалось, так вполне себе убедительно. Они и так думают, что я отморозок, так что пусть считают, что вообще конченый.
– Ты чего, ебнутый? – спросил я, посмотрев на него. – С резинкой – это то же самое, как конфету в обертку есть. Никакого удовольствия.
– Ну вообще‑то правда, – поддакнул вдруг один из бойцов.
Фред все еще был напряжен, а остальные расслабились. Ну оказался я тут, так ведь все остальное соответствует.
Коллектив мужской, более того, бандитский. И все они считают себя доминантными самцами. И в мое поведение то, что я решил посреди ночи посетить достаточно симпатичную бабу, укладывается в их картину мира. Они верят в подобные «мужицкие» мотивы, да и супружеская верность у них не в чести.
– Странно как‑то… – проговорил он. – Ты так за свою блонду держишься, а теперь ни с того ни с сего к Катьке двинул. Да и старовата она для тебя, у вас же разница лет в десять.
– И что? – спросил я и тут же продолжил. – Зато ты видел сиськи у нее какие? И жопа? А насчет того, почему я из‑за Лики взбесился – потому что это «мое», понимаешь? А от того, что я налево сходил, от нее не убудет.
– Блядь, – выдохнул он, и посмотрел на меня. – Край, мне очень хочется тебе поверить, но я не верю, понимаешь? Потому что каждый раз, когда что‑то случается, ты в центре подозрений оказываешься. По поводу конвоя я тебе выгораживал, на обыске у тебя ничего не нашли. Так ты ж не дурак, спрятать мог все. И Изгой тебя действительно подозревал и доебывал, так что…
– Так что я мог его убрать, да, – кивнул я. – И, если честно, то вальнул бы я его с превеликим удовольствием. И мне даже жалко очень, что это сделал кто‑то до меня. Но, блядь, тебе сейчас есть, что мне предъявить? Вы тут носитесь посреди ночи, бабу мою напугали.
Он промолчал, но я видел, что в его лице было сомнение. Потому что не укладывается мое поведение в роль виноватого. Потому что я не обороняюсь, не оправдываюсь, а признаю, что убитый мне был неприятен. И наоборот нападаю.
– Ладно, – выдохнул вдруг он. – Предъявить мне реально нечего. Пойдем мы, Край.
