Мое внимание отвлек смех маленького полудракона – девочка радостно хлопала в ладоши, когда Вольга сняла плащ и передала его детям, чтобы те могли скатиться на нем, как на санях, с горки. Дети вместе с Валентиной, Гаем и Алексеем двинулись туда, где снега было побольше, а мы остались на опушке – Ян, Константин и я.
– Подожди здесь, – попросил меня Ян.
Глядя на почти воссоединившую семью драконов, собравшуюся вместе, веселящуюся и даже дружную, я улыбалась, наблюдая, как малыши – Юлия и Юрий – скользят по снегу, как со склона их подталкивает Вольга, а отец ловит детей, Валентина садится с ними на плащ, словно и она ребенок, а Гай, обернувшись медведем, лихо скатывается по льду.
К Гаю присоединился и мой Кинельган, который всегда был не против подурачиться.
Наблюдая за ними, я понимала, что моя собственная по-настоящему дружная семья, которую я совсем недавно имела, безвозвратно распалась.
Я оставалась на холме в полумраке чащи с двумя братьями наедине. Один похитил меня однажды, второй – похищал, запирая в подземелье сородичей в моих сновидениях. Засмотревшись на остальных, я на какое-то время даже потеряла своих спутников из виду.
Когда же я опомнилась, Константин, который стоял передо мной минут назад, уже исчез. Впрочем, пропал и Ян.
Неожиданно я услышала голос позади себя.
– Ава… – произнес потусторонний щепот, – нам нужна небольшая твоя помощь…
То был Константин. Он подкрался незаметно, и я отчего-то не обернулась. Вросла в землю, вытянувшись, как струна. Не знала, поблизости ли еще Ян, но надеялась, что да.
И вдруг я услышала четкий звук подступающих шагов, отличавшихся от легчайшей поступи Константина. Черный дух всегда подходил крадучись и часто оставался незаметен, пока сам не решал обратить на себя внимание.
Я никогда не замечала, когда он появлялся.
Сейчас тот, кого прозвали Кощеем, стоял позади меня и дышал мне почти что в затылок. Но рядом находился и Ян. Моей кисти коснулась горячая рука, и я вздрогнула. Я не знала, чья она, пока не бросила туда взгляд.
Все же он – Ян. Его пальцы дотронулись до меня.
Мое дыхание было сбивчивым. Со стороны правого плеча к моему лицу и шее понеслось тепло – щека Яна соприкоснулась с моей. Он приобнял меня сзади и неожиданно вложил мне в ладонь нечто металлическое и ледяное. Нож? Нет. Кинжал.
Самый настоящий кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными красными камнями, золотом и серебром.
Мне ничего не оставалось, кроме как в замешательстве принять его. Перебирая мои пальцы, по-прежнему дыша мне в правое ухо и обдавая теплом шею, Ян безмолвно указывал, как правильно его держать. Затем шепча, говорил, что делать дальше. Я не слишком понимала, зачем именно он вручил мне клинок, но не моргала, смотрела вперед и кратко кивала.
– Не забывай дышать, – сказал Ян.
И я вновь опомнилась. Он заметил, что моя грудная клетка слишком долго остается недвижимой, а плечи – напряженными. Теперь я и сама заметила. Я сделала глубокий шумный вдох, словно мои легкие были скованны больше минуты. Воздуха нави мне не хватало, чтобы надышаться.
Иногда я не обращала на это внимания, а иногда чувствовала слишком остро, когда начинала контролировать процесс. И теперь у меня закружилась голова.
Константин обогнул нас и встал у дерева, опершись о него спиной, застыв в расслабленной позе, сложив руки на груди. Он внимательно следил за тем, что мы делаем. Смотрел так пристально, что я физически ощутила его взгляд на себе. Он словно нарочно там замер, чтобы оказаться в поле моего зрения.
Это отвлекало.
Соприкосновение со щекой Яна тоже сбивало с нужных мыслей.
Ян обнял меня за плечи и шепнул, чуть дотрагиваясь губами до моего уха. Велел мне попытаться попасть кинжалом в дерево, раскинувшее корни в нескольких метрах от нас. Не принимая в расчет странность просьбы, я выполнила указание.
Как и диктовал Ян, взяла клинок за кончик рукояти, вознесла руку над головой и взмахнула ей ровно вдоль тела, выпустив клинок и метнув оружие вперед.
Кинжал сделал несколько полных оборотов, и острие четко вонзилось в древесную кору. Сама не ожидала, что получится с первого раза.
Я услышала тихий звук, донесшийся со стороны Константина. Это была не усмешка, а будто слишком громкий выдох через нос, его губы не дрогнули, уголки не поднялись в ухмылке.
Однако Константин был довольным. Когда я заглянула в его глаза – обнаружила в них одобрение.
А затем кто-то поблизости заразительно засмеялся.
– Ян, только ты мог такое придумать! – вымолвила Валентина, углядевшая, чем мы занимаемся.
И смех был несколько злорадным, а значит, недобрым предзнаменованием.
Я все еще не понимала, что происходит, и переводила растерянный взор то на Валентину, то на Константина, гадая, зачем Ян затеял странную игру.
– Хорошо, – буркнул он, переключая мое внимание к необычному упражнению. Ян обошел меня, направился к дереву, вытащил нож и двинулся ко мне.
Протянул кинжал и, вручив его, коснулся моих пальцев.
– Потренируйся еще, – добавил он.
Я сделала бросок. И снова попала.
На этот раз – тишина и молчание. Повернувшись, я не увидела у дерева Константина. Там было пусто.
Еще немного потренировавшись, дав повод Яну убедиться в том, что у меня неплохо получается управляться с оружием, и, в свою очередь, дав повод самой себе полагать, что в случае опасности я смогу себя защитить, я не могла сопоставить смысл производимых мной действий и слов Валентины.
«Ян, только ты мог такое придумать!»
Что – это? Когда я попыталась поинтересоваться у Яна, он сказал, что я должна буду воспользоваться им лишь раз, когда он «даст команду». И разубеждая меня в мысли, что кинжал дан мне для самозащиты, Ян забрал оружие, спрятал клинок в ножны и схоронил в черноте своего камзола.
Взмокшие и беспечные дети, вдоволь покатавшиеся с горки, уже бежали к нам, а за ними следовали взрослые – и у всех, даже у хмурого серьезного Алексея пылал румянец на щеках.
Юлия заявила, что проголодалась, и мы решили вернуться обратно в замок.
* * *
Снег хрустел у нас под ногами. Температура в нави понижалась, в талых проплешинах мох и листья покрылись ледяной коркой. Я шагала сразу же за Вольгой, малышами и Гаем, впереди ныряя и выпрыгивая из снега, по-своему сходил с ума Кинли. Компания полудраконов казалась ему вполне приемлемой и не столь сильно напрягала, как общество цмоков. Я порадовалась, что он не ощущает себя здесь скованным страхом и дискомфортом.
За спиной раздавались приглушенные голоса Яна и Алексея. Рядом с ними молчаливо плелся Константин.
Поравнявшись с Гаем уже у ворот, я снимаю с плеч рыжую меховую накидку и возвращаю ему, более в ней не нуждаясь.
И спрашиваю, когда он надевает ее:
– Гай, а у животных есть душа? Они перерождаются?
Он мельком смотрит на Кинельгана и просто отвечает:
– Ну да.
– У них какие-то другие души? – продолжаю я.
Гай открывает двери и пропускает детей, Вольгу и меня. Заходит после нас. Не дожидаясь братьев.
– Все души одинаковы, – поясняет он и задает встречный вопрос: – А что?
– Мне непонятно, что определяет, родится душа животным или человеком? – Я хватаю Кинли, прижимаю к животу и глажу. – Почему он дракон?
– Что-то натворил, – отвечает Ян, который нагнал нас. – Посмотри на его поведение сейчас – твоя птица явно тратит эту жизнь впустую и пойдет на следующий круг перерождения.
Гай качает головой.
– Ян нагло врет, – парирует он. – Души распределяются нами – моим отцом, мной и нашими помощниками, которых мы, кстати, зовем гаевками. В целом распределение душ чистая случайность. В прекрасном и жестоком человеческом мире они, так или иначе, получат нужный опыт. Нет никакой кармы или искупления грехов, если ты об этом. Это просто новая очередная жизнь, в которой ты делаешь хорошее или плохое – не важно. Позже, на рубеже об этом подумаешь и поймешь, что что-то сделал не так. Исправишься – уйдешь в вырай. Нет – перерождения будут повторяться. И в них могут добавиться новые проблемы.
