Мы поднимались по лестнице, направляясь по длинному коридору, вероятно, к столовой.
– Но что может дать душе заточение в облике животного?
– При искуплении на рубеже такие души вспомнят, какова жизнь, когда ты полностью зависишь от кого-либо. Домашние драконы, насколько мне известно, долго учатся доверять. Бесценный опыт!..
Звук наших шагов приглушал ковер, эхо многочисленных отдаленных и близких чужих голосов глухо отражалось от стен, и я вспомнила, что замок уже не пустует, а переполнен цмоками.
– Душа может посреди жизни в образе человека вспомнить, кем была ранее?
Гай сразу ответил:
– Нет.
Я насупилась, толком не зная, хотела ли услышать иной ответ.
Даже переспросила машинально:
– Нет?
Если бы он сказал «да» – это было бы решением моей головоломки. Ужасным, кстати говоря.
– Ни при каких обстоятельствах, – еще раз заверил меня Гай и теперь поинтересовался: – К чему такие вопросы?
Я пожала плечами, не желая делиться никакими подробностями. Не собиралась я признаваться в своих глупых предположениях по поводу Алены. Не сейчас, когда мне наступал на пятки Константин.
– Размышляю о том, кем я была.
– Не постигнешь, пока не умрешь, – легко бросил Гай, будто мы обсуждали не мою смерть, которая станет концом всего и одновременно новым началом, а незначительный пустяк.
А если и Гай не знал всего? Вдруг человек мог каким-то образом вспомнить прошлые жизни? Например, если окажется по другую сторону – в нави? Ведь случаев пребывания здесь людей – совсем немного.
Или хуже: возможно, Гай обо всем осведомлен, но скрыл самое важное от меня?
А если присутствующие, включая Константина и Яна, знали, что в одной из моих прошлых жизней мы уже были знакомы, поскольку я являлась…
Нет, я не способна и мысленно такое произнести.
Я не была Аленой. Точно.
Но внутренний голос предательски нашептывал обратное.
А что, если была?
Неужто от меня скрывали правду? И Гай прямо сейчас врал мне в глаза?
В итоге я тряхнула головой, чтобы остановить абсурдные и навязчивые помыслы.
За время моего сна и долгой прогулки, в замке не только собрались гости: некоторые помещения стали использоваться по иному назначению, к примеру, столовая теперь располагалась в более просторном зале. Когда мы переступили порог, я обомлела от красоты. Потолок представлял собой причудливую объемную сине-желто-красную мозаику, стены украшала роспись и позолота. Мы двигались между прямоугольными столами, накрытыми белыми скатертями, стоявшими параллельно друг другу, из широких окон лился лунный свет, поглощаемый мраком черных кованых стульев.
Застолье было в самом разгаре. Кое-кто из гостей танцевал, а кто-то вкушал яства, доставленные сюда костомахами. Стоял невообразимый шум.
Добравшись до свободных мест, наверное, специально отведенных для нас, мы сели. Я очутилась рядом с Яном, возле которого устроился Константин. Далее во главе стола расположились Алексей с Вольгой и детьми.
Валентина с Гаем сидели напротив меня.
Я проголодалась и принялась за еду. Маленькая Юлия прерывала трапезу, балуясь, чем вызывала недовольство Вольги. Малышка несколько раз слезала со стула и подходила ко мне, чтобы погладить Кинли, который неустанно кромсал своими острыми зубами мясо и куриные ножки.
А Юрий, подкрепившись, принялся капризно требовать… мультфильм. Мои брови изумленно поползли вверх. Как ни старался Алексей объяснить сыну, что в нави это невозможно, ему все равно пришлось достать смартфон и показать, что он здесь не работает.
Я тотчас сообразила, что семейство Алексея неплохо ориентируется в современном мире людей – в отличие от остальных. И вроде бы именно там и был их дом, как, впрочем, и Яна.
Вероятно, Ян все же общался с ним в яви. Почему он не познакомил нас?
А затем я вспомнила его слова, когда он представлял меня Алексею. «Та самая девушка, о которой я вам тогда рассказывал».
Когда это – тогда? Пока я спала или раньше? Значит, он успел? Но Ян обмолвился ранее, что Алексей решал, стоит ли наведываться сюда.
Получается, он был уже какое-то время в курсе ситуации с волками. А когда я очутилась в доме Ягини-Дианы, завлеченная туда ее туросиком, Ян признался, что оставил меня, поскольку летал на границу страны к некому другу, с которым хотел обсудить происходящее с волколаками и затмением.
Я не была уверена, но, возможно, пресловутым другом, точнее братом, и был Алексей. Но теперь не стала спрашивать.
По просьбе Валентины Алексей принялся рассказывать о новостях из своей жизни, и она слушала его, подпирая ладонью подбородок и тепло глядя на брата. Было странно видеть ее умиротворенной и не слышать язвительных речей, мне вспомнилось, что ее тон сквозил обидой и претензиями, когда Алексей был лишь на пути в замок.
Тогда она фыркала и обвиняла его в эгоистичности и пренебрежении к делам и участи семьи. И вообще сомневалась, что он заявится.
И тут меня осенило: несомненно, Валентина очень любила его, но злилась. В принципе как и на всех остальных. Уже несколько часов она ластилась к Алексею, как прежде – к Яну. Или даже дольше.
Алексей же… У него словно не получалось быть настоящим братом. Не представляю почему, но он выглядел отстраненным.
Когда Валентина спрашивала, приедут ли они еще с детьми, то не получала нормального внятного ответа. Уклончивое «возможно» и «потом». А еще – «надо смотреть по обстоятельствам». Складывалось впечатление, что в его жизни нет места для Валентины.
Мне было жалко ее, но я могла понять и Алексея.
У меня нет родных братьев и сестер, поэтому я не могла сказать, хотела бы я отделиться от родных настолько. Ян тоже ушел из семьи, вернее, сбежал, а теперь, возвратившись, сердечнее относился к Валентине.
И как ни удивительно, во всех мирах нашелся кто-то, кто был холоднее Яна эмоционально. Если Ян и прятался за маской безразличия и легкости, то Алексей не таился и не скрывался. Он был совершенно искренним. Но что-то наталкивало меня на мысль – Алексей прибыл сюда только из-за чувства долга. И еще привел детей, чтобы защитить.
В общем, у них – довольно странная семья, и Алексей об этом знал. И я бы сказала – прилагал усилия, чтобы избегать сородичей.
Периодически отвлекаясь от беседы между ними, я оглядывалась, изучая цмоков. Некоторые время от времени подходили, что-то говорили на ухо Яну, Константину и остальным. А иногда общались открыто.
– Ладно, – негромко проронила я, взглянув на Яна, утолив голод и положив вилку на стол. – И в чем сложность спуститься в пекло? Здесь все драконы, а Чернобог – ваш предводитель.
И почему мы до сих пор теряем время? Похоже, никого, кроме меня, не тревожило сложившееся промедление.
Несмотря на то что говорила я тихо, услышать меня смогли все.
– Если мы отправим других цмоков, – ответила Валентина, – Чернобог сразу же обнаружит их и поймет, что это дело наших рук. Ничем хорошим эскапада не закончится. Со времен прошлой войны многое изменилось.
– Чернобог изгнал вас из пекла? – сорвалось удивленно с моих губ.
– Не всех, – неоднозначно пояснила она.
– Значит, он больше ничего не предпринимает, чтобы победить волколаков? – уточнила я, ощущая, как Ян берет мою руку и начинает легко перебирать мои пальцы.
– Именно, – подтвердил он.
Внезапно он поднес мою ладонь к лицу и с совершенно непринужденным видом, незаметно для самого себя, не осознавая в должной мере, что делает, принялся неторопливо водить моими пальцами у себя по подбородку, продолжая речь.
– Он ждет, что мы придем и, как бы выразиться… склоним головы в мольбе о помощи. А подобные просьбы к нему влекут определенные неудобства, которые весьма нежелательны.
Чувствую, что его кожа на подбородке под кончиками моих пальцев – гладкая и приятная на ощупь. Я не придаю никакого значения нашему взаимодействию, легкому физическому контакту, пока не улавливаю взгляды остальных, направленные на наши переплетенные пальцы, и на то, как Ян играет ими у своего подбородка.
