Спустя мгновение Ян обращает внимание на реакцию окружающих и не меняясь в лице, в то время пока меня отчего-то прошибает смущение, кладет мою руку на стол и накрывает своей ладонью, покровительственно похлопывая.
Когда приходит время убрать ее – он ничего не делает, и его тяжелая ладонь просто бездвижно застывает на моей. И я успокаиваюсь, забывая о ненавязчивой неловкости ситуации.
– Поэтому вы пойдете тайком и будете незамеченными. – Я озвучила вслух их план, исполнение которого чересчур затягивалось. – Но как?
– Сестра нас проведет. Александра.
– Александра? – опешила я. – Она и есть проводник?
Ян кивнул, и я спросила, как она собирается это сделать.
– Она может то, чего не можете вы? Почему?
Дракон взял паузу. Алексей же, впервые со мной заговорив, назвал меня по имени и вознамерился ответить на вопрос, опережая застопорившегося брата, который до сих пор словно тщательно формулировал свое высказывание.
– Александра может туда попасть, поскольку пребывает в лучших отношениях с нашим отцом. Как ты поняла, мы не очень хорошо общаемся с родителями. А она – любимая дочь, поэтому имеет беспрепятственный доступ в пекло.
Глаза Яна блеснули ультрамарином в полумраке столовой и моментально потухли. Гай на автомате покачал головой, не одобряя сказанное. А губы Валентины дрогнули, поджавшись, и ее неестественно длинные пышные ресницы порхнули вниз, накрыв тенью очи.
Я озадачилась. Диковинная реакция цмоков не осталась мной незамеченной. Ян продолжал напряженно хранить молчание. Я заметила, что он медленно отнял свою руку от моей. И ощутила внезапный холод, лишенная его драконьего прикосновения.
У меня возникло подозрение, что Алексей сказал нечто запретное – то, чего нельзя произносить. И я продолжала гадать, к чему он клонит. Какое отношение имел их отец к Чернобогу и пеклу? Смог находился на службе в аду? Охранял границы? Ян говорил, что некоторые несут там службу. Это все объясняло.
Однако не объясняло намеков языка тела, который выдал цмоков. Алексей замер в смятении, заметив их изменившиеся лица, и занервничал, потому как понял, что сплоховал. Но явно не мог сообразить – как именно.
Зато Константин монотонно отчеканил, выбираясь наружу из молчаливого затворничества:
– Ян до сих пор ничего ей не рассказал.
В моих мыслях пронеслось: «Не рассказал, о чем именно?»
Ян кинул на него сердитый взгляд. Однако Константин его проигнорировал. Повернувшись ко мне, вперившись красными глазами в мое лицо, он почему-то решительно и во что бы то ни стало решил поведать мне то, о чем остальные предпочли молчать.
Ян даже успел опустить руку на его предплечье и сжать, в попытке остановить, но Константин уже изрек:
– Мой старший брат притворяется, что не похож на нас. И всеми силами пытается скрыть принадлежность к нашей семье. Но он сын Владыки пекла и богини смерти, впрочем, как и я.
Рубиновые глаза Константина вспыхнули, ослепив мой взор. Сознание на мгновение встряхнулось, а мысли перевернулись вверх тормашками.
Его лик превратился в маску черного духа.
– По нему и не скажешь, конечно, – добавил он, оскалившись раскрошенными зубами. – Но я ведь похож, правда?
Я перевела взгляд на Яна. Он был предельно зол.
«Но нет… Константин говорил неправду», – подумалось мне. Я бы не сказала, что Ян был похож на кого-то подобного. Я уже знала, что он был богом. Ведь его родители были богами. Но… богиня смерти? Сын правителя ада?!
– Не благодари, – обратился Константин к Яну. – Я сделал то, чего ты не мог уже долгое время, за тебя.
– Но Смог… – выдавила, возражая. Не веря Константину до конца, потому что хранила в памяти противоречащие его словам воспоминания. – В пекле правит не он…
– Чернобог – его другое имя, – заговорил со мной Ян, не поднимая глаз. – Которое было дано ему вместе с адом, взятым им в подчинение.
Сейчас он был другим. Он был холодным, без эмоций, он был словно тем отчужденным злом из моего сна…
Вот, что подразумевал Велес, когда на млечной реке удивился, что мне неудобно называть изгнанного бога на «ты», а Яна – удобно.
Вот что на самом деле имела в виду Дивия, назвав его племянником, будучи в более близком с ним родстве, чем я предполагала.
Теперь ясно, что означает брошенная невзначай фраза Яна, дескать, у него есть связи в аду.
Он темный принц. Наследник ада. Старший сын. Преемник отца – самого Чернобога.
Реальность будто разлетелась на куски и вновь соединилась, но преобразилась на сто – нет, на тысячу – процентов.
Изменилось все. Небо, луна, ночь и мой Ян. И в то же время встало на свои места.
Теперь я смотрела на него иными глазами. Он был непривычным и, как ни парадоксально, привычным одновременно. Моим Яном, моим уютным драконом, но и кем-то еще, у кого были алые глаза, кто в моих зловещих снах, в подземелье держал в клетках членов своей семьи. Я поняла, что и не знаю его настоящего. Я многого о нем не ведала, обладая лишь крупицами сведений.
Я видела то, что он мне показывал изо дня в день, не договаривая всей правды. И сейчас я пребывала в его мире, частью которого он фактически обладал… В чужом, таинственном, темном и опасном.
И находилась я здесь рядом с тем, кто и сам, возможно, был опасен все это время.
Глава 6
Шторм
– Прости, что тебе пришлось об этом узнать, – произнес Ян. Откинувшись на спинку стула, он по-прежнему не смотрел на меня, теперь он глядел в пустоту перед собой, рассекая воздух двумя холодными синими льдинами вместо глаз. – Сперва я выбирал момент, чтобы объясниться, потом решил, что тебя никогда не должна коснуться эта абсолютно лишняя информация.
Он поджал губы и перевел взгляд на Константина, на лице которого не отражалось сожаления. По играющим желвакам создавалось впечатление, что Ян очень зол.
Поведав мне правду, младший брат Яна резко замолчал, снова ушел в себя и безучастно наблюдал за гостями в зале.
– Я знала, что ты бог, – прошептала я с превеликим трудом. Я колебалась, но продолжала говорить, не отдавая себе отчет в том, что именно произношу, пребывая в замешательстве. – Догадалась из-за тех искр, после смерти… Роксоланы. Тогда ты расщепил сразу нескольких волколаков.
– Вероятно, тот момент мы должны были обсудить еще раньше, – глухо отозвался Ян. Вид у него был довольно напряженный. Он нарочито не поворачивался ко мне, не желая посмотреть в глаза.
Потянувшись к наполненному бокалу, он промочил горло, поперхнулся и закашлялся. Мне не показалось: в движениях Яна проскальзывала порывистая неуверенность.
Я поежилась. Мне стало не по себе, ведь я поняла, что происходит. Смущение ярко жгло щеки Яна, откликаясь и во мне: я чувствовала себя так, словно вторглась в его личное пространство, узнала постыдную тайну, сокровенный секрет, который был не для всеобщего разглашения. И теперь он нервничал.
Я в первый раз видела Яна таким.
– Разговоры – не твой конек, – бросила Валентина, вмешиваясь в наш диалог, не выпускавшая из виду нас обоих.
– Валентина, можно немного личного пространства? – сердито послышалось от Яна.
Валентина водрузила бокал на стол и поднялась на ноги и направилась к пирующей компании незнакомых мне цмоков. Одного из них она взяла за руку и повела за собой, и через несколько мгновений бесследно – и я бы даже сказала бесстыдно – пропала с ним в темном углу зала.
Другие оставались на своих местах, но занялись отвлеченной беседой, немедля убрав меня и Яна с прицела своего внимания.
– Теперь боишься меня? – вопросил после недолгого перерыва Ян, его зрачки беспокойно метались по залу.
Я ответила не сразу.
– Только твоего возраста, – даже попыталась пошутить, осознавая, что уклоняюсь от настоящего ответа, которого, в общем-то, пока не имела.
Перед внутренним взором возник призрачный образ Яна в подземелье: Яна с алыми и жестокими глазами.
Эти глаза символизировали ту непостижимую часть, что досталась ему от… истинной природы.
