Рассказывать о таком было легко.
— Мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем получилось наладить регулярные поставки. Благо, у меня было, к кому обратиться… Людмила Мелецкая. Знаете такую?
— Впервые слышу, — честно ответил Наум. — Но запомню.
— Она многое знает, но вот разум запечатан. Тоже… они дали мне помощника, когда… начинали. Так что допрашивать её бесполезно, как и ломать разум. То же с начальником охраны. Да и в целом… они позаботились, чтобы защитить меня. Но Милочка достаточно изворотлива, чтобы найти лазейку. И готов спорить, что нашла. У неё просто не может не быть каких-то… записей? Подсказок?
— Погоди… фамилия… Людмила Мелецкая… Милочка! Точно! Улькин парень тоже вроде как Мелецкий… — Женька щёлкнул пальцами. — Спасибо. А за мозги её не беспокойся, я догадываюсь, что там на них стоит. Разберемся.
От этого на душе стало спокойнее, что ли.
От осознания справедливости. Не хотелось умирать, если они останутся живы. И раз уж он уходит, то пусть все…
Или нет? Откуда вообще эти мысли о смерти? Он ведь не собирается умирать на самом-то деле. Он просто тянет время. Ему надо ещё немного времени.
Глава 48
В которой обсуждаются планы и случаются чудеса
Банан в этом случае необходим как средство против прыщей, депрессии и России.
О пользе альтернативной медицины.
Данила понял, что умирает. Вот как-то сразу взял и понял. И не испугался. Скорее обидно стало. Как так? Он ведь ещё не готов. И, конечно, мало кто вообще к этому готов бывает, но… но у него же планы.
Жизненные.
На всю жизнь. И вообще он, если подумать, только-только жить эту жизнь начал. Чтобы с чувством, с пониманием происходящего, чтобы сам и с целями.
И не родительским разочарованием, а вот…
Реально же некстати.
А ещё больно. Причём сначала больно не было, но потом стало. И боль эта прорастала внутрь, разжигая пламя. Это дар. Данила слышал о таком. Дар выходил из-под контроля и оборачивался против мага. Если так, то вдвойне обидно.
Ты вот с малых лет, получается, мучишься.
Дар этот развиваешь.
Тянешь.
А он вот взамен тебя уничтожить пытается?
И Ульяна куда-то подевалась. Вот она была, а потом что-то вокруг изменилось, и она ушла. Могла бы и за руку подержать, чтоб как в кино. Он бы держался и улыбался, мужественно отвоёвывая секунды. Она бы плакала… или вот ещё сказать надо было бы что-нибудь этакое, подходящее.
А что?
Что Данила её любит?
Ну… это да, есть такое.
Что жить без неё не может? Тут и не придётся, если так-то, подходя критически. Ну и в целом это всё звучало до оскомины пошло. Тогда что? Как назло в голову лезла одна сентиментальная чушь, к тому же на диво глупая.
— Вась… — лежать и думать через некоторое время надоело. — Я помираю.
— Это вопрос?
— Утверждение, — Данила открыл глаз. — А мы где?
— С утверждением согласен, однако хочу заметить, что в настоящее время имеется фактор неопределенности, который оставляет надежду на иной исход.
Василий тоже изменился. Вытянулся, раздался в плечах так, что костюмчик треснул. И рога подросли, а главное, теперь его с человеком не спутаешь.
— То есть, я могу и не того?
— Да. Хотя вероятность невелика.
— А мы вообще где?
— Источник проснулся.
— Да? — Данила хотел было подняться, но комок боли вспыхнул, обжигая. — Чтоб… хорошо бы… странные ощущения, честно говоря.
Он прислушался к себе, пытаясь понять, что же всё-таки не так. Умирание остановилось? Дар будто притих? Но чувствовалось, что это затишье временное. Будто кто-то взял и весь процесс на паузу поставил.
— Вась, если вдруг не выйдет, приглянь на Улькой. Она… хорошая. Очень. И жениться не обязательно, конечно, но… — Данила поёрзал, потому что лежать становилось неудобно. Нет бы отнести умирающего в мягкую постель, так кинули, считай, на пол.
А он неровный.
С камушками. Некоторые ещё и острые, мешают сосредоточиться.
— Пригляди, в общем. Она ж будет себя винить. Хотя её вины тут нет… я заигрался.
— Согласен.
— Мог бы сказать, что это просто стечение обстоятельств и я не виноват.
— Зачем?
— Может, я тогда себя лучше чувствовать стану.
— Ты умираешь. Смерть избавит тебя от необходимости испытывать муки совести.
— Вот балда ты. Разве людям о таком говорять? И вообще напоминать о том, что я умираю, совершенно не обязательно.
— Хорошо, — покладисто согласился Василий. — Напоминать я не буду. И Ульяну не оставлю без помощи. Если она вернётся.
— Если⁈ — Данила всё-таки сел и потрогал дыру в груди. Охренеть какая. Интересно, если он всё-таки выживет, шрам останется? Хорошо бы. Брутально. Шрам напротив сердца.
— Это Источник. И только от неё зависит, получится ли у неё с ним совладать.
— Тогда какого ты расселся?
— Я стою, — Василий и вправду стоял. Вообще место было странноватым. Мягко говоря. Вокруг клубился туман. Он переливался этаким мерцающим покровом, вроде бы и не сказать, чтобы густой, но разглядеть что-то, помимо этого тумана и Василия было невозможно.
Причём вид у Василия был совершенно нечеловеческий.
— А ты чешуёй зарос, — сказал Данила, прислушиваясь к себе. Дыра не исчезла. И кровь тоже. И это раздирающее ощущение изнутри, но… снова, будто это всё где-то там.
И здесь.
— Полагаю, стресс запустил превращение.
— Теперь ты полноценный демон?
— Да.
— Ну хоть что-то хорошее. Рад.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты испытываешь радость? Ты говоришь искренне. Но мне не понятно. Я демон. А ты человек. И ты умираешь. Извини. Я не хотел напоминать.
— Да ладно. Я ж не прямо сейчас. Вообще-то как-то затянулось, не находишь? Из-за источника?
— Да. Он влияет в том числе и на временную компоненту. Но тебе стоит воздержаться от активных действий во избежание отката при нормализации течения временного потока.
— Ага, — Данила потрогал дыру и кровь. — Может, перевязать? А рад… ну да, умираю. Но это ж ещё не конец. Глядишь, и не умру. А если и умру, ты тут точно ни при чём. Зато Улька одна не останется. Большой демон защитит её надёжнее маленького.
— С точки зрения демонов я не отличаюсь внушительными размерами. Наоборот. Эта форма, — Василий поднял руку. — Она… не соответствует общепринятым идеалам.
— Ну и забей.
— На форму?
Если сидеть ровно, то в целом ничего так. Голова чутка кружится, во рту сухо, но терпимо.
— На идеалы. Общепринятые. Ты это… индивидуальность.
— Я знаю.
— Вот и ладно. Так что… слушай, а может, перевязать чем? Вроде, конечно, кровь не течёт, но вид стремноватый. Если стащить майку, то я вполне дыру заткну. Поможешь?
— Данное действие не имеет смысла, но да, я готов. Или лучше… всё равно костюм испорчен.
Василий дёрнул рукав рубашки, отрывая его.
— Это будет негигиенично, — предупредил он, скатывая рукав.
— Да ладно… если перестану помирать, вылечат.
Данила прижал ткань к дыре. Не то, чтобы сильно помогло, но сидеть, совсем ничего не делая, было выше его сил.
— Это яд, да? — молчать тоже было невыносимо. — Да сядь ты. Нависаешь. А у тебя хвоста нет?
— Нет. И да, это яд. И яд из моего мира. Я должен, наверное, попытаться тебя успокоить, однако, объективно оценивая свои способности, вряд ли я справлюсь. Успокоение требует эмпатичности.
— Противоядия нет?
— Нет.
— И как это будет?
— Яд влияет на дар. Тот выходит из-под контроля и уничтожает носителя. Вся сила, которая направлялась вовне, устремиться внутрь, разрушая физический носитель.
— И противоядия, как понимаю, нет?
— Нет. Если бы было, я бы его нашёл.
— Спасибо.
— За что? Его не существует. Искать мне нечего. И слова ничего не стоят.
— Стоят, Вась. И слова стоят, и намерения. И вообще… я ж говорю, мы пока живы, а значит, это не конец. Так вот, я тут подумал. С одной стороны, конечно, демонов у нас опасаются. Но с другой… с другой — это же готовый бренд! Главное, попасть в волну! Забомберим крутой лого, вообще надо хорошенько поработать над брендингом, чтоб видно было. А потом первым делом запатентовать, а то ведь чихнуть не успеешь, как китайцы рынок своими подделками заполонят.
