Освобожденный от доспехов Буран развлекался, качаясь спиной в увядшей траве, а Филипп листал газету, которую приобрел еще утром. На первой странице, где речь шла о выборах нового гетмана, которые вот-вот должны были состояться в Черном совете, выделялось небольшое сообщение о невероятном небесном явлении, которое появится завтра на ночном небе — явление называлось красным месяцем и случалось раз в восемнадцать лет, увидеть его можно невооружённым. Остальное сообщение занимало туманное толкование кровавого месяца известным черниговским астрологом Иерофантом и влияния неординарного события на судьбу выборов и всего Гетманата. Филипп скептически покачал головой и перешел к статье на первой полосе, посвященной не менее туманному прогнозу шансов кандидатов на победу. Согласно кулуарным показаниям из обоих советов, Яков Яровой и Борислав Ничога, будто породистые скакуны на ипподроме, шли ноздря в ноздрю. Интрига держалась славная: Яровой обещал начать реформы образования и медицины, но не трогать налогообложение и привилегии благородных родов и магнатов; Ничего выступал за модернизацию войска Сечевого и стремился к расширению гражданских прав и свобод. Оба кандидата имели по сотне сторонников, поэтому дело было за третьей сотней делегатов Черного совета: именно их голоса должны были решить судьбу Гетманата на ближайшие двадцать лет.
«Католик и православный, шляхтич и военный, семьянин и одиночка, левый берег и правый берег, голубая кровь и бывший простолюдин — все противоположности, которые можно придумать, воплотились в двух ярких амбициозных кандидатах! Кого из этих двух удивительно достойных соперников выберет Черная Рада?»
И плевать.
«Поставлю таляр на победу Борислава», несколько пристрастно добавил в постскриптуме автор.
Характерник без любопытства пролистывал «Вестник», своих портретов не обнаружил, после разжег газетой костер. Собранные из характерного дуба ветки, известные тем, что горит втрое дольше, чем обычный хворост, полыхало ярко — лучшая пища для длительного костра. Однако немногие, кроме сироманцев, рисковали собирать эти ветви.
Когда-нибудь и ты станешь таким дубом.
- Заткнись, - Филипп весь день сдерживался, но тут не стерпел.
Он поужинал, достал варган и заиграл ясным октябрьским звездам. Музыка утешала: вместе с удивительными чистыми звуками сероманец забывал о Звере и мятеж против Ордена, о запахе крови и маленьком пистоле с серебряным шаром; всей душой отдавался мелодии, нырял в нее, забывался в ней. Стал бы он музыкой в другой жизни?
Мнения слабодушных. Откинь и забудь.
Перед рассветом Филипп ждал в саду «Скрытого сокровища», и вдруг послышался тихий свист. Прыжок в открытое окно – тонкое стекло, легко бьется – и вот он внутри, залезает под огромный стол с длинными скатертями к полу.
— Выпущу в полночь. Не усните!
Саша не обманул: под столом ожидала небольшая корзина съестных остатков вчерашних блюд. Заведение упорно готовилось к открытию: перекликались уборщики и кельнеры, шаркали стульями, в вазах меняли воду и свежие цветы. Впереди был длинный день.
А ты просидишь его под столом... Как жалко.
Филипп решил не отвечать ни на какие насмешки.
Время шло медленно, но характерник умел ждать. Лежал поочередно на каждой стороне, на спине, на животе. Он позволил себе поспать, потом поел, снова покунев. Первые гости стали приходить в обед. Садились вдали от его стола, а Филипп развлекался подслушиванием их разговоров. Майя, наверное, смеялась бы над таким приключением — она любила веселые байки из характерного быта.
К черту Орден. К чертям людей. Мы заслужили право быть свободными. Прочь отсюда, Филипп! Нас никто не найдет.
Лишь бы этот надоедливый голос не помешал ему слушать разговор!
К вечеру людей стало больше. Музыканты играли классические европейские композиции, песни смешивались с многочисленными разговорами, сливались с легкими шагами кельнеров, звоном приборов и цоканьем фужеров.
— Поздравляем, мессер! Рады видеть! Ваш стол ждет!
К столу приблизились дорогие лакированные ботинки, судя по подошвам, новенькие. Стул шаркнул, гость уселся. Брюки, отметил Филипп, тоже были недешевыми.
— Ваша пищевода, мессер.
Шевалье заказал кровяных блинов с олениной и вино по выбору сомелье.
– Французское?
– Да. Настроение... Вероятно, север Кот дю Рон... Или бургундский гран крю. Год безразлично, по вашему вкусу.
- Разумеется, мессер. Принесу лучшее!
Саша был прав: места под столом действительно хватало. Бандит мог протянуть ноги и помахать ими и все равно не задел бы характерника.
Сомелье вернулся с пробой, Шевалье продегустировал вино и согласовал заказ. Медленно капали минуты. Было слышно, как мужчина нетерпеливо стучит пальцами по столу и прикладывается к бокалам.
Его убийство только облегчит всем жизнь.
— Прошу прощения за опоздание.
Наконец-то! Стул отодвинулся, Шевалье поднялся и громко приветствовал другого гостя - к блеску начищены высокие сапоги.
- Давно ждешь?
– Только заказал, – в тоне Шевалье исчезла степенная властность, с которой он общался с челядью. – Присоединитесь?
Мерзкий подхалим.
– Нет. Есть много дел. Докладывай.
А этот его презирает.
Официант принес блины, разговор на мгновение прервался.
Протезы с перегрызенными глотками оба станут одинаковыми.
- Все сделали по вашему приказу, - рапортовал Шевалье, как только кельнер ушел. – Пес уже в пути с моими людьми.
– Долго упирался?
– Ваши дагеротипы быстро убедили его сотрудничать.
– Я опасался, что он упрется, – в монотонном голосе второго гостя послышалось удовольствие. – Хорошая работа.
— Спасибо, месье Кривденко.
Председатель Тайной стражи собственной персоной.
– Этот человек может догадаться, за чем его послали? Может испортить все в последний момент? Говори прямо, мне не нужны очередные сюрпризы.
– Исключено, – решительно сказал Шевалье. — Он тупой как баран, умеет только саблями крутить и прыгать в гречку.
Кого-то это напоминает, не правда ли, Филипп?
— Как ни странно, именно таким везет, — заметил Кривденко. — Все мои умники покосили назначенцы. За один, холера, день.
- Смешали карты?
– им это не поможет, – второй гость встал. — Что с этим рыской?
– Пристрелил лично, – Шевалье поднялся следом. — Может, на коня, месье Кривденко? Вино чудесное. Коллекционное!
— Завтра к вечеру жди новых приказов, — проигнорировал предложение Кривденко. - Хорошего вечера.
Сапоги быстро промаршировали прочь, а Филипп ошеломленно переваривал услышанное. Предупреждение Басюги. Подозрения Качура. Слова Шевалье.
Твой друг – предатель Ордена. Что непонятно?
Именно сейчас, пока он здесь сидит, брат Эней готовится втянуть новую ерунду... Подвох, спланированный Тайной Стражей. Его нужно остановить, пока не поздно!
Поздно, Филипп. Поздно.
- Комплимент от шеф-повара, мессер. Приятного аппетита!
А тот застреленный рыска? Это о ком? Неужели о Качуре? Он говорил, что его слежку могли заметить...
— О, надо бьян!
Полакомиться комплиментом Шевалье не суждено. Неизвестная сила дернула его за ноги и он шлепнулся под стол. Через мгновение бандита протащило по полу, и не успел Шевалье понять, что за чертовщина творится, как потерял сознание от удара в подбородок.
Убей его!
Филипп выскочил из-под стола. Телохранители Шевалье как один выхватили оружие. Выстрелы оборвали концерт, пули разорвали окно и характерник перекатился во двор. Завыла напуганная дама, прозвучало еще несколько выстрелов, а Филипп уже убегал по саду, через забор, к деревьям, где ждал верный Буран.
Мы могли убить их всех, трус.
Гонка не заставила себя ждать: охранники имели быстрых коней и через минуту пара всадников уже догоняли его. Буран был быстрее, однако у Филиппа не было времени на гонку. Надо поскорее избавиться от этих двоих и передать известие о безголовом оболтусе Энея дальше! Свиснули пули, ударили в спину, однако, к счастью, это было не серебро. В ответ характерник выхватил лук, поднялся в стременах, прицелился: хватило трех стрел, чтобы преследователи прекратили погоню навсегда.
