Мы накренялись и падали, вываливаясь в окно. Константин держал меня, не выпуская из рук, и тащил вслед за собой в пропасть.
Вылетая в пробоину, я кричала. Мое тело в свободном полете неслось вниз. Мимо промелькнуло несколько этажей, прежде чем реальность поглотил туман. Рубиновый, плотный, клокочущий. Он был полон яркого запаха пепла, сырой земли и крови и почему-то черной смородины – этот аромат заполонил собой все вокруг. Алые молнии били в безразмерном пространстве, а рука, крепко обвивавшая меня, усаживала меня куда-то, толкая, на неровную, но прочную поверхность.
Спустя мгновение грозовые красные облака развеялись, и я оказалась сидящей верхом на костяном драконе.
Я хваталась за полые выемки на хребте, не имеющем плоти, – он больше походил на камень. Сквозь голый скелет я видела свет рубиновой энергии, бурлящей внутри ребер вместо внутренностей. Мы взлетали ввысь на разветвленных крыльях, окутанных красным сиянием, и я понимала, почему он вздыхал, перед тем как выпрыгнуть в окно.
Константин был цмоком и собирался поднять меня в воздух на своей спине, хотя цмоки, по словам Яна, не катают людей. И как бы сильно Константин ни хотел следовать наперекор воспитанию отца – нежелание услуживать людям было привычкой, глубоко въевшейся в его личность, привычкой, которая, пожалуй, стала его частью за долгие века перевоспитания. Не представляю, летал ли когда-то Константин с Аленой, потому что любил ее и она была для него особенной, но сейчас он поступал так ради брата.
Спасал слабую человеческую девчонку. Смертную, которая каким-то образом сумела сегодня уцелеть.
В лицо бил снег, хлестал по щекам ледяной ветер, а я смотрела вниз, на битву, развернувшуюся во внутреннем дворике замка и за его стенами, на драконов и волков, на ультрамариновые знакомые вспышки молний, на кобальтового цвета цмока, расправляющегося с оборотнями. На девушку, отдаленно напоминающую Валентину в пурпурном платье, она неторопливо шагала по полю сражения и вокруг нее падали тела, разрывающиеся на куски, а после кто-то умело их расщеплял. А затем я вспомнила о Кинли. О маленьком драконе, оставленном где-то в замке, и все внутри меня сжалось.
Тупая боль сверлила грудь, пока мы поднимались к небесам, скрываясь в тучах, не оставляя возможности волкам проследить, куда мы направляемся.
* * *
Мы с Константином приземлились в лесу, далеко от замка, преодолев немыслимое расстояние, находясь в пути – как мне показалось – несколько часов. Я не замерзла, во время полета от дракона исходил жар огня, и когда он опустил меня на твердую почву возле дерева, и когда прижал рукой к стволу, потому что меня покачнуло от непривычного ощущения вернувшейся гравитации, мне стало даже жарко. У него была такая же горячая кожа, как и у Яна.
Мы оказались в сущей глуши, на берегу озера. Тут было непривычно тихо по сравнению с местом битвы, но некоторые драконы уже успели перебраться сюда. Кроме них, я видела Вольгу с детьми, Алексея, который перевел на меня необычайно взволнованный взгляд, Евгению, Александру и Гая. У него на руках сидел мой питомец. Живой и невредимый. Я выдохнула.
Мгновением позже, ломая верхушки деревьев, на берег приземлились Ян и Валентина: я увидела их еще во время полета, когда они нагнали нас.
Демонстративно отряхивая камзол от пепла, Ян направился ко мне, вообще ни на кого больше не глядя, игнорируя собравшихся.
– Ни один волос не упал с ее головы, – произнес Константин потусторонним голосом.
– Спасибо, брат, – глухо процедил Ян, не отрывая горящих синих глаз от меня.
Горячая костлявая рука отпустила меня. Константин отошел в сторону, оставив нас наедине.
И вместо его жара я ощутила огонь Яна.
Взяв мое лицо в ладони, большими пальцами он стал стирать с моих щек пыль, грязь, кровь. Вытаскивал, нащупывая, мелкие осколки. Кожу щипало и жгло. Я морщилась от острой боли, но послушно терпела. Никто не обращал на нас внимания, специально или нет, делая вид, что не замечают.
– Удалось убить кого-нибудь? – тихо поинтересовался Ян, будто спрашивал какой-то пустяк.
Словно не было никакого напряжения после произошедшего, словно не было смертельной опасности пару часов назад. Словно он не ярился на волколаков и на самого себя за то, что притащил меня сюда.
Он выглядел по-настоящему спокойным и собранным. А может, все это действительно его не волновало?
Словно он не должен в скором времени снова отправиться в ад.
– Нет, – шепнула я максимально раздосадованным тоном, подыгрывая ему.
– Жаль, – протянул дракон, чуть ухмыльнувшись. Но радужки Яна наполнились стальным холодом: возможно, он вспомнил, как мгновения назад не без удовольствия расщеплял волколаков, стирая их с ткани бытия.
Ян провел рукой по моим волосам, очищая их от битого стекла, бережно извлекая осколки из моих неглубоких ран.
– Я пыталась, – добавила я, сделав судорожный вдох, продолжая тему, пытаясь отвлечься от неприятной, но необходимой процедуры.
Он уловил серьезность в моем голосе и удивленно изломал бровь.
– Предполагалось, что я шучу, – громче и строже произнес он. И видимо, не горя желанием выводить себя из устойчивого равновесия уточнением того, что именно я имела в виду, и моим рассказом о возможном безрассудстве, лишь спросил: – Ты в порядке?
Я с уверенностью кивнула.
– Хорошо. Скоро все закончится, – пообещал он. – Уже очень скоро. И я верну тебя домой. – Он сделал короткую паузу, внимательно осмотрев меня с головы до пят. – Просто не нападай больше на волколаков.
Я опустила глаза. Его последняя фраза должна была меня взбодрить, однако ничего подобного не произошло. Слов уже недостаточно. Ян мог не проникать в мои мысли, чтобы уловить перемену в моем настроении.
О каком доме он говорил? Впервые я задумалась: как вообще туда вернусь? В место, где развернулась битва, которая была для меня хуже, чем сегодняшняя, пугающая не масштабами, а итогом. Окончившаяся безвозвратными потерями. Раньше это действительно меньше всего беспокоило меня. Почему? Неужели я собиралась тут умереть?
Неужто не планировала, что мы зайдем столь далеко и достигнем финального отрезка пути?
Не проще было бы и впрямь здесь погибнуть?
«Домой… – мысленно повторяла я. – Куда и к кому?»
Я зажмурилась, зная, что выдаю себя. Но опять ничего не могла с собой поделать. Перед внутренним взором пронеслись образы дедушки и друзей. Вероника. Илья. Клим и Соня. И Андрей…
«Только бы они были в порядке».
Возможно, на моем лице отпечатался страх, отчаяние, растерянность перед неизведанным, безысходность. Или ему показалось, что мои трудности прямо сейчас выбивают почву из-под моих ног.
Так или иначе, но Ян сказал:
– Послушай меня, малышка. – Он говорил так, будто я была ребенком.
Наверное, понимая, что я ощущаю: ведь мои проблемы стали слишком большими, а я оказалась чересчур маленькой по сравнению с ними.
– Все еще будет хорошо.
– Я уже взрослая, – быстро ответила я, напомнив. Словно это должно было убедить его в том, что он не обязан мне врать в попытке успокоить.
– В том и заключается проблема, – заявил он. – Когда ты была маленькой, ты хотя бы немного меня слушалась.
Мои губы неожиданно растянулись в улыбке. Внезапной. Искренней. Настоящей.
Ян напомнил мне о нашей жизни в яви, не просто о моем беззаботном детстве – счастливом, радостном и спокойном, полном любви, но и об остальном. Обо всех прошедших годах. О нашем времени, проведенном вместе, с радостями и даже горестями, проблемами, непониманием – и в итоге – о нашей дружбе.
Напомнил о себе в моей жизни, и я осознала, что ничто не потеряно, по крайней мере, не до конца. И пусть я теперь одна, но не полностью.
Неведомая сила вдруг выдернула меня из леса и перенесла далеко-далеко, в какое-то уютное и безопасное убежище, где были только мы с Яном.
– Ян, по-моему, тебе это нравится в глубине души, – заметила я, – когда я не слушаюсь.
