Он тихо рассмеялся. Я задумалась, перебивая в памяти неисчислимое множество моментов, когда перечила ему, а он злился, вскипая, и тогда так гневно вспыхивали его глаза ультрамариновым. Однако он всегда быстро меня прощал, преодолевая непомерную драконью спесь.
– Ава, если раскрыть правила игры, то будет не так интересно.
Я рассмеялась вместе с ним, но мой смех резко оборвался. Я вернулась в действительность, перевела взгляд на встревоженных драконов, окружавших нас, медведя и грифона, и улыбка мгновенно угасла. Она была совершенно неуместной.
Ян тотчас посерьезнел, сдул с моих волос последние частички пыли и стеклянное крошево и посмотрел вдаль, где за силуэтами собравшихся виднелось нечто необычное.
На берегу, за еловыми ветвями, расстилалось озеро. Свет луны, появившейся из-за туч, не отражался на воде. Она была темной, непроницаемо-черной.
Волны тени, как песок от ветра, поднимались в воздух на несколько метров над поверхностью. То было озеро, заполненное водой и… Тьмой.
Похожее на те, в которые ныряют души, чтобы переродиться. Только без очередей. И без водоворота. Вместо него, на глубине, затопленное наполовину виднелось каменное здание вроде церковки.
Несколько этажей и вход были скрыты под водной гладью.
– Где мы? – спросила я у Яна.
– Рядом с входом в пекло, – ответил он. – Это – один из них. Но ты останешься на берегу – с Вольгой, Александрой, Костей и другими. Не бойся, мы постараемся не задерживаться надолго.
– Александра не пойдет с вами? – поразилась я.
– В прошлый раз нас засекли слуги Смога. И они в курсе, что именно Александра нас туда провела. Поэтому ее присутствие нам не поможет, а скорее выдаст нас. Кроме того, ее поведение требует тщательного контроля, так что она останется здесь.
Я протяжно выдохнула. Озабоченность наверняка вспыхнула в моих глазах.
– Но если Смог знает, что вы уже побывали в пекле, он может быть разгневан и может там вас поджидать. Это опасно?
– Возможно, нам давно пора с ним поговорить.
Голос Яна становится стальным, взгляд наливается холодом, и дракон отводит его.
Ян отдаляется от меня, начиная двигаться в сторону семьи.
Но я окликаю его. Он замирает, поворачивается с вопросительным выражением на лице, и я подступаю ближе. Тянусь рукой, прислоняю ладонь к его необычайно теплой щеке. И делаю очередной короткий шаг ему навстречу. Понижая голос, шепотом прошу быть осторожнее. Ян кивает и убеждает меня в том, что скоро обязательно вернется.
– Просто веди себя хорошо и не касайся Тьмы, – велит он на прощание, напоминая о мерах безопасности, ни на миг не переставая волноваться за меня.
Он говорил мне то же самое в начале нашего пути, едва я появилась в нави. Это было будто сотню лет назад. И я задаю себе мысленный вопрос. Она разумна, но слепа?
Она не может увидеть меня, но способна почувствовать, и я могу Ей не понравиться?
Почему мне нельзя касаться Ее?
Я молча следила, как Валентина, Алексей и Ян обращаются в драконов, летят над широким озером. Достигая церкви, они принимают человеческий облик прямо в воздухе и падают, ныряют, словно прыгают со скалы, у самой стены здания, после чего пропадают в колышущихся черных волнах мглы. Гай ступает в озеро, спустя минуту окунается с головой и тоже исчезает. Я отворачиваюсь, сердце болезненно сжимается, и я ужасно нервничаю, но стараюсь не думать о плохом. Однако перед глазами стоят фрагменты снов о пекле, навязанные Мораной.
Смотрю на луну, полную и недвижимую, стискиваю зубы. Через пару минут заставляю себя выдохнуть и отвлечься. Наблюдаю, как Константин бредет к озеру, садится на мягкую ярко-зеленую траву, не укрытую снегом, от которого в этой части нави оставались лишь талые проплешины. Он запускает босые ноги в воду, точнее, в тени, и играет с ними, мановением руки направляя в озеро свою силу, скрещивая собственный мрак с частицами Тьмы.
За его спиной, ближе к кромке леса, располагаются цмоки, отряд, армия, войско, покинувшее вместе с нами замок и охраняющее нас. Или, возможно, меня, поскольку только я не могу себя защитить. Цвет чешуи, приглушенный ночью, сливается с зеленью. С глубоким темно-синим небом. Позади них я различаю неясные огни, напоминающие свечение мелькающих призраков. Нечто пролетает над головой, мелкое и темное существо.
Я дергаюсь, но успокаиваюсь, потому что никто не обеспокоен, кроме меня. Тени навок робко и боязливо скользят между деревьями, но они мало волнуют меня, когда вокруг такое скопище драконов. Что-то шумит. Тихий скрежет, царапанье. Я поворачиваюсь влево и обнаруживаю Кинли, который спускается по древесной коре.
Кинли неожиданно лижет меня в щеку, я хочу погладить его, но он кусает меня за указательный палец. Я шиплю, отодвигаюсь, но его мордочка настигает меня. Спустя секунду острые зубки впиваются в мое ухо.
– Ай! – вскрикиваю я и гневно таращусь на него.
Тру ухо. Нахожу в волосах осколок.
Ушная раковина болит и зудит.
Кинли пытливо склонив голову набок, следит за мной.
– Что? – спрашиваю, отдавая себе полный отчет в том, что он меня не понимает, но продолжаю говорить. – Ты снова о чем-то пытаешься меня предупредить? Сюда идут волки?
Дракон тянется ко мне с горящими озорством глазами, и я отступаю, не позволяя сделать себя легкой добычей.
«Нет, Кинли попросту издевается», – думаю я. Или пытается отвлечь. Развеселить? Он ощущает мое подавленное настроение.
Кинли расправляет крылья, и, не давая себя оцарапать, я закрываю от него лицо. Спустившись на траву, дракон ластится о мои ноги, как рядовая кошка. Я успеваю погладить его, но он резко начинает шипеть, как мне кажется, беспричинно.
Голос Александры проявляется из шелеста листьев.
– Освободи меня, – говорит сестра Яна, обращаясь ко мне напрямую.
Я перевожу взгляд на девушку, лицо которой отчетливо помню. Из портрета в каминном зале, из своих снов. Бледная кожа, подсвечиваемая луной, теперь выглядит совсем прозрачной, как у призрака. А серые глаза и волосы стали совсем блеклыми и потускнели.
– Не могу, – отвечаю я.
Она, сузив глаза, глядит недовольно и даже хищно, словно готова вот-вот на меня напасть. Но у нее не получится, поскольку чары древнего проклятия, связывающие нас, не позволят ей так поступить.
Ведь я, по предусмотрительному совету Яна, приказала ей не причинять мне вреда.
– Можешь, – возражает она. – Скажи, что освобождаешь меня от служения.
– Нет, – отвечаю я. – Ян не говорил этого делать.
Она шагает вперед, угрожающе приближаясь.
– И ты не можешь воздействовать на меня, чтобы заставить, – напоминаю я.
Замечаю, как из-за деревьев, низких елей и кустов можжевельника, за нами пристально наблюдает незнакомый цмок, удостоверяясь, что сестра Яна мне не вредит.
Она усмехается, но не злорадно и яростно, как Валентина. А проявляя свое возмущение.
– Ты вообще всегда следуешь его указаниям? Он безраздельно командует тобой, а ты – его пешка?
Меня охватывает возмущение.
– Нет, но… – Не представляю, что сказать. Находясь в опасном и незнакомом месте, я действительно стараюсь не высовываться и следовать его указаниям, стопроцентно полагаясь на его мнение. Я слушаю его и не перечу.
И от Александры моя покорность не ускользнула.
– Освободи меня, – настойчиво повторяет она. Тон Александры становится суровее, но сейчас она дает мне шанс решить проблему мирным путем.
– Нет, – твержу я, и дракониха начинает наступать.
Не знаю, наблюдает ли за нами до сих пор тот цмок, но я выставляю указательный палец вперед, инстинктивно защищая себя как могу, и уверенно произношу:
– Нет. И ты не станешь меня больше просить.
Это приказ. Магический, обязывающий ее повиноваться.
И он работает.
Александра замолкает, губы ее плотно смыкаются, и она скрещивает руки на груди. Злится, негодует, но молчит. Круто разворачивается на пятках, идет быстрым шагом прочь.
