Княжич, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Ты видела последний ролик? — первой нарушила тишину Невеста, лениво мешая ложечкой пенку капучино.

Русалка кивнула, усмехнувшись уголками губ:

— Про княжича? Видела. Миленький такой. Готовил свою девочку — учил драться, наставлял. Заботливый, прям трогательно. Думаешь, она такая же, как он?

Невеста покачала головой, глядя куда-то в чашку, будто там можно было разглядеть ответ.

— Нет. Она глупенькая малышка. Просто везде ходит за ним следом, как привязанный хвостик. Безвольная овечка. А вот он… — голос её стал мягче, почти восхищённым, — он настоящий. Настоящий, понимаешь? Такой же, как мы. Я тебе точно говорю.

Русалка прищурилась, взгляд стал цепким, изучающим.

— Подруга, ты что… хочешь сделать с ним ритуал?

Невеста выпрямилась. Красивое лицо заострилось, в глазах вспыхнул огонёк возбуждения.

— Да. Хочу. Уже подала заявку организаторам. Предложила, чтобы следующую встречу провели в Рязани.

Русалка хмыкнула, сделала вид, что задумалась, но губы её уже растянулись в хищной ухмылке.

— Значит, следующая встреча точно пройдет в Русском Царстве, раз вы с Комаром оба настояли…

— А почему бы и нет? —пожала точеными плечами Невеста.

Русалка кивнула, стукнула ногтем по краю чашки и, склонив голову, прошептала:

— Ну да, мне тоже интересно там побывать. Пора бы по-настоящему развлечься. Давно я не была в новых местах.

Мы с мамой сидим в прохладной гостиной усадьбы Ильиных. Тяжёлые портьеры, запах старого дерева, на стенах портреты с суровыми лицами — всё как положено, чтобы чувствовать себя персонажем учебника по истории.

Князь Ильин широким, размашистым движением ставит подпись, будто расписывается не на бумаге, а по воздуху шпагой. Закончив, протягивает мне документ.

— Прошу, Вячеслав Светозарович, — говорит он со снисходительной усмешкой. —

Я беру ручку, расписываюсь не торопясь, аккуратно. Мама подписывает следом, как мой официальный опекун.

Князь кивает, протягивает мне руку.

— Молодец, юноша. Хорошее приобретение. Перспетиквное. «Юные нобили» ещё долго будут растить поколение за поколением рязанских дворян.

Я отвечаю на княжеское рукопожатие. Рука у князя — лопата, и моя детская ладонь буквально тонет в ней.

Затем князь переводит взгляд на маму.

— Жду вас на следующих заседаниях попечительского совета, Ирина Дмитриевна. Там по соседству отличная кофейня, — говорит, оглядев маму странным взглядом. Очень уж мужским. Совсем обнаглел? Мама у меня, конечно, красавица, но официально не вдова. Да и зачем ей еще кто-то? У нее есть я.

— Кофе это холошо. Мы с ладостью сходим, Иголь Иголевич, — вставляю с лыбой, и князь с сожалением отводит взгляд. Обломись, старпер. Одну маму с тообой я не отпущу.

Когда князь смотрит на Матрену Степановну, взгляд у него становится совсем другим — холодным, прищуренным, колючим.

— Надеюсь, теперь в «Юных нобилях» больше не будет проблем, — отчеканивает.

Княжна Ильина краснеет, прячет глаза. Видно, понимает, что прошлась по краю. Ещё чуть-чуть, и её бы уже вынесли из садика не по лестнице, а по протоколу. Отмечаю это про себя, но комментировать не собираюсь.

Когда мы с мамой выходим на улицу, я потягиваюсь, вдохнув прохладный воздух:

— Мама, — говорю, щурясь на солнце, — хочу заказать иглушки в садик. Тепель это ведь мой садик. Пусть у детей будет лучшее.

— Да, у тебя же есть сертификат Матрены Степановны в «Детскую галактику», — улыбается мама. — Воспользуйся.

— Об этом и думаль, — киваю. Надо будет что-то действительно крутое подобрать. Не просто наборы из магазина, а нормальные развивающие вещи, чтобы с толком.

В машине у мамы в кармане вибрирует телефон. Блин, когда у меня уже будет своя мобила. Свой канал с миллионными просмотрами есть, свой садик тоже, а мобильника нет. Не порядок.

Она включает на громкую — голос Евгений Евгеньевич.

— Ирина Дмитриевна, здравствуйте. Вас уже приглашали на шоу «Вечерняя баронесса»? — говорит гендир.

— Балонесса? — приподнимаю брови.

Рядом мама устало поправляет волосы.

— Слава, ты должен знать, тебя зовут на множество шоу, — говорит она, с лёгкой усмешкой. — Разные видеоблогеры: бойцы, певички… Мы уже устали отказывать.

Хмыкаю. Ну да, понятно. Я же звезда. Все хотят приобщиться к моей славе.

С интересом слушаю, как Евгений Евгеньевич продолжает:

— Отказывать можно и нужно. Как и самим приглашать других звезд тоже, кстати, но об этом позже. Просто есть одно шоу, которое я бы действительно советовал посетить, — говорит он по-деловому. — «Вечерняя баронесса», у баронессы Стружковой. Проект известный, рейтинги высокие. Участие там серьёзно поднимет твою популярность, княжич. Такого шанса лучше не упускать.

Я мельком бросаю взгляд на Ирину Дмитриевну.

— Нада ее глянуть.

— Мы с княжичем это обсудим и примем решение, — отвечает княгиня ровно, вежливо, но без конкретики. — Всего доброго, Евгений Евгеньевич.

На следующий день едем с Ксюней в садик. По дороге она смотрит в окно, молчит, но держит меня за руку. Не сжимает, просто касается пальцами — вроде и ничего, а приятно.

В садике встречают совсем иначе, чем раньше. Воспитательницы, которые ещё недавно косились хмуро, теперь улыбаются, чуть ли не реверансы делают. Что это с ними? А, точно. Я ж теперь совладелец.

— Княжич Вячеслав, как настроение? — спрашивает одна пышногрудая тётя с таким видом, будто я тут уже лет десять как хозяин. А мне-то и двух лет нет.

В столовой вообще цирк. Первая тарелка — мне. Чашка — тоже мне. Остальные сидят, ждут, как по команде.

Денис хлюпает носом, бормочет недовольно:

— Почему ему пелвому?..

Воспитательница улыбается, гладит его по плечу:

— Ну так получилось, не расстраивайся, Денис.

Смотрю на Дениса… ну, конечно, было бы забавно облить его кашей. Ещё пару дней назад — без раздумий. Но сейчас? Побеждённых добивать скучно. Это уж совсем мелко.

В игровой комнате Катька подходит к нам и угрюмо спрашивает:

— Сава! А с чего лади вылос твой статус? —требует ответа, подходя ближе. — Тепель всё внимание на тебя!

— Взлослые дела, — с важным видом рассматриваю свои ногти.

Она фыркает и гордо показывает коробку, у которой уже крутится ее света.

— Я вот принесла игрушки из дома. Очень класивые, только для лучших. Хочешь поиглать? А взамени ты ласкажешь мне, пачему стал популялным?

Я взглянул на часы на стене и покачал головой, улыбнувшись Катьке:

— Подожди иглать в своё б/у — сейчас плинесут кое-что поклуче и поновее.

И словно по команде, дверь с шумом распахивается. Воспитательница ведёт внутрь грузчиков и хозяйственников, которые волокут несколько здоровенных коробок, чуть ли не в человеческий рост.

— Дети! —объявляет она. — Княжич Слава купил вам новые игрушки!

Начинается настоящее столпотворение. Коробки раскрываются, и оттуда, как из рога изобилия, сыплются крутые, блестящие, стильные игрушки — самое лучшее, что можно было найти за деньги. Все пятьдесят тысяч с подарочного сертификата Ильиной ушли до последней копейки, и я ни о чём не пожалел. Дома мне эти игрушки всё равно не нужны.

— Откуда иглушки⁈ — в шоке кружится на месте Катька. — Сава! Пачему тебе лазлешили их плинести!

— Пакачему и по кочелыжке, — улыбаюсь.

Через пару минут весь зал оказывается забит новенькими наборами, конструкторами, техникой, пушками, куклами, пазлами и ещё десятком вещей, названия которых я сам не сразу вспомнил. Иерархия в группе обнулилась моментально — теперь хватило всем. Больше никто не косится по углам, не ждёт, когда «вышка» освободит машинку. Вот оно, настоящее равенство.

А я сижу, смотрю на всё это и думаю: ну всё, теперь это действительно мой садик. Хочешь порядок — построй его лично. И пусть попробует кто-нибудь сказать, что я здесь никто.

Домой возвращаемся двумя машинами. Наша —позади, впереди идёт авангард с дружинниками. Ксюня играет с взятой из садика куклой, Семён за рулем слушает какой-то мотивчик по ради, я в полглаза слежу за дорогой. И тут кран со стройки слева разворачивается резко, будто кто-то дёрнул рычаг с силой. Блок бетонный, килограмм под триста, срывается с тросов и летит вниз.