Княжич, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Вперёдиии! — орёт Семён, уже схватив рацию.

Я успеваю только увидеть, как блок с грохотом падает на переднюю машину дружинников. Металл складывается, как бумажный стаканчик, стекло в пыль, мотор ревёт — и всё.

В ту же секунду с обеих сторон вылетают фургоны. Двери распахиваются, и сразу грохает очередь из винтовок.

— Засада! — рявкает Семён, хватая ствол и выпрыгивая наружу. — Княжич! Пригнитесь!

Я не торможу ни на секунду, жму на панель справа — из скрытых отсеков под сиденьем вылетают ремни с пистолетом, ножами, электрошокерами и хрустальными шарами с начинкой. Хел меня дери! Вот и пригодился запас. И день не пролежал.

— Быстло! — бросаю Ксюне. — Надевай!

Девочка послушно застёгивает ремень, я тоже щёлкаю пряжку, проверяю крепление, хватаю «Беретту».

— Посчитай мушек, — бросаю, и вижу, как Ксюня тут же выполняет команду, взгляд становится сосредоточенным, дыхание выравнивается. Молодец. Значит, привела себя в норму. «Мушки» — медитативная техника для собранности, которую я обучил Ксюню как детской игре.

У меня внутри уже тоже щёлкнуло: Поиграем.

Перестрелка снаружи разгорается всё яростнее. Семен с оставшимися дружинниками дают отпор гадам, но налетчики и про нас не забывают. Винтовочные очереди сменяются глухими ударами пулеметных пуль — бронированные стёкла дрожат, покрываются тонкими трещинами, но пока держат.

Я прижимаюсь к сиденью, быстро анализируя ситуацию. Откуда у этих уродов такое вооружение? Кто они вообще такие? Это не обычные наёмники. Здесь всё слишком грамотно, слишком дорого.

Очередной залп едва не прошивает боковые панели. Больше оставаться в машине небезопасно.

— Ксюня, впелёд! — рявкаю, вытягивая её на передние сиденья.

Но тут же замечаю вспышку. Из одной из машин на нас уже целятся с РПГ.

— Чёлт!

Снаряд пролетает чуть мимо, ударяет в стену здания позади, разносит кирпичи и выворачивает воздух ударной волной. Машина содрогается. Я понимаю: у нас нет времени.

Рывком распахиваю переднюю дверь.

— Выбегаем! — кричу, и мы с Ксю выскакиваем в ближайшую подворотню мимо бойни вокруг.

Но нас замечают.

Кто-то из боевиков резко подаёт знак в нашу сторону, и трое сразу перестраиваются, двигаются слаженно, без суеты, отсекая пути отхода. Профессионалы. Дерьмо.

Я выхватываю с пояса пару хрустальных шаров, швыряю их вперёд и мысленно взрываю. Вспышки разрывают воздух, дым мгновенно заполняет подворотню, создавая густую завесу, заставляя врагов замедлиться, сбиться с темпа, метаться, вертеть головами.

Толкаю Ксюню к забору:

— Вниз, вплаво, ползи.

Сейчас всё заволокло дымом, но я запомнил дыру в ограждении. Как раз под размер ребенка.

Ксюня ползёт, выскакивает на тротуар с другой стороны, я следую вслед за ней, скрываясь в дыму.

Но в тот же миг из-за угла выскакивает один из бойцов — высокий, массивный, двигается плавно, как хищник. Он перехватывает Ксюню, хватает поперёк талии, и одним движением перекидывает её через плечо, будто она ничего не весит.

От гиганта веет мощной аурой. Давит так, что даже с этого расстояния чувствуется: этот не просто боевик. Сечевик, сильнейший ранг рукопашника. Да к тому же еще и маг, зараза.

Я напрягаюсь, оцениваю. Лоб в лоб — не вариант. Он сильнее. Гораздо. Думай, думай…

Но он не ждёт. Он утаскивает Ксюню с собой в машину, припаркованную тут же. Двигатель уже заведен.

Хел дери!

Времени нет.

Вскочив, я скольжу взглядом по переулку, ищу варианты. Рядом припаркована еще одна пустая старая машина, ржавая, вся на соплях. И откуда-то слышны шаги и бряцанье карабинов. Это бегут налетчики. А куда они могут бежать? Конечно, к запасной тачке, брошенной за линией налета.

Секунда решения.

Я бросаюсь к машине, рывком открываю незапертый багажник, забираюсь внутрь и закрываю крышку.

Почти сразу рявкает двигатель, запрыгнувший водитель пытается уйти с места. Я затаиваюсь в темноте, ощущая каждую вибрацию машины, каждый рывок коробки передач. Меня увозят черти куда.

Цука, говорил же маме купить мне мобильник!

Глава 13

Лежу в багажнике. Ну вот честно — ну говорил же. Говорил! Сотню раз повторял маме, что мне мобильник нужен. «Зачем тебе, Славик, ты ещё маленький….» Ага. А теперь вот, пожалуйста, трясусь тут, свернувшись, как контрабанда, острый полик в спину впивается, а позвонить не могу. Наводку скинуть тоже некому. Красота. Просто мечта.

Один я, значит, остался, с этой компанией добрых людей, которых, по-хорошему, всех придётся убить. Без вариантов. Ну если только не сбегут от меня.

Тачка скачет, дрожит, кузов лязгает на кочках. Всё ясно — выехали из города, грунтовка пошла. Скорость такая, что, чувствую, скоро к звёздам улетим. Ага. Значит, взяли ход. Точно за городом. Это машина, что стояла в тени, за дорогой, где был обстрел. Дома её закрывали, наши дружинники, скорее всего, не заметили, поэтому бандюги и не стали бросать её, не пересели в другую машину на середине пути. Видимо, решили, что и так сойдёт.

Я группируюсь, а то кидает по всему багажнику. Поджимаю колени к груди, напрягаю мышцы, стараясь прижаться к стенке багажника, чтобы не швыряло на каждом ухабе. Руки фиксируют положение, позвоночник жёстко зафиксирован, но всё равно трясёт так, что зубы стучат. Будь я обычным младенцем, без укрепляющей магии, уже бы расквасил голову.

Минут через десять тряска резко сходит на нет. Замедлились, машина ползёт… ага, и вот — встала. Где-то среди леса, судя по запаху сырости и хвои, и по этой дикой тишине. Тишине, кстати, относительной — листва шелестит на деревьях, да и птички чирикают. Живут себе, радуются жизни, пока в трёх метрах от них в багажнике Разрушитель на минималках лежит.

Осторожно тяну руку, нащупываю крышку. Плавно, миллиметр за миллиметром, поднимаю… Не до конца. Щель оставляю — так, чтобы глазом подглядывать да ухом подслушивать.

Справа шум. Первая машина подкатила. Дверь хлопает, шаги тяжёлые. Это Сечевик. Узнал голос сразу — прокуренный, глухой, как из бочки.

— Чтоб глаз с неё не спускать, ясно? — рявкнул кому-то. Ну конечно, про Ксюню. Про кого ж ещё? Мою, между прочим, Ксюню. За его заботу о ней я ещё с ним рассчитаюсь сполна. Не люблю оставаться в долгу.

Держу дыхание ровно. В голове уже план крутится, пока слушаю. Поторопитесь, господа. Мне ж тоже действовать надо.

Те, что меня везли, полезли к нему с вопросами.

— Мы свою часть работы выполнили, рискнули, на княжескую дружину напали… — слышу голос водилы, сиплый, чуть дрожащий, видимо, адреналин еще не схлынул. — Где бабки?

Сечевик молчит пару секунд, потом с ленцой бросает:

— Уважение поимей, а то зенки вырву. А бабки вот ваши.

По звуку — швыряет сумку. Спортивная, тяжёлая. Затем металлический лязг молнии, ткань разъезжается.

— Бабок море, — отзывается пассажир моей машины. — Считать долго, поверим на слово. Поехали, пока все трассы не перекрыли.

Шаги приближаются к моей машине. Хель меня дери! Сейчас же в багажник заглянут, чтобы сумка бросить. А тут я, весь такой красивый, розовещекий и… смертоносный. Рука рефлекторно тянется к ножику на поясе.

Следом голос Сечевика:

— Эй, куда пошли? Хватит светиться на этой колымаге. Вот запасная тачка, — звон брошенных ключей. — Теперь валите. На Кавказе мой человек вас встретит. Купите проводника, перейдёте горы в Персию. Хватит вам этого с лихвой, чтоб дорогу оплатить. А теперь проваливайте, скоро здесь будет жарковато.

Слышу, как те суетливо заталкивают сумку в другую машину. Двери хлопают, движок взревел, и через секунду уже слышен только треск веток под колёсами да уходящий гул. Ну вот и всё. Сбежали.

Я и не удивляюсь. Так и должно быть. Куда им тут оставаться? Они уже списаны — напали на княжескую дружину, а за такое приговор только один. Видно, в эту историю лезли с осознанием, понимали, что дороги назад нет. Где-то уже накосячили, жандармерия и без этого их ищет. Оставалась одна надежда: урвать быстрые деньги, тут же сделать ноги, пересечь границу и раствориться в Персии. Ну и пусть катятся. Теперь мне не до них.