Мышцы побаливали, зато имелось ощущение какого‑то морального удовлетворения. Еще недели две назад мы и не думали, что у нас получится вывезти этот супермаркет. Да даже о том, чтобы вновь сунуться в торговый центр мы не думали, потому что знали, что там творится.
А сейчас он чист, там нет ни одного зомби, а проходы мы завалили всяким хламом, сделали баррикады. Сами перелезть сможем, а вот тупоголовые зомби вряд ли. Нет, толпой они ее, конечно снесут‑разберут, вот только толпы там не ожидалось. Да и не полезут они внутрь, мертвечины и снаружи хватает.
Оставалось надеяться, что они не отожрутся до морфов за одну ночь. Ну им ведь для мутации какое‑то время требовалось, прежде чем они превратятся в вот такую вот опасную тварь, сильную, быструю, но при этом боящуюся дневного света.
Ильяс с Алмазом подключили генераторы к скважине и насосам, так что мы хорошо отмылись под струями ледяной, но все‑таки чистой воды. Разнообразных шампуней и гелей для душа хватили, мы прихватили столько, что на год хватит при необходимости. Черт, да мы даже женские прокладки взяли, памятуя о том, что у нас в отряде есть представительницы прекрасного пола. Пусть их и всего две на огромную толпу мужиков.
Однако запах мертвечины все равно преследовал меня, поэтому в итоге я отдался в лапы Отца, который постриг мне голову под короткий ежик с помощью машинки для стрижки. Растительность на лице я вывел начисто. А так как в последнее время я немного забил на бритье, то кожу неприятно холодило, да и чувствовалась она мягкой и уязвимой, как у младенца. Но ничего, через неделю все отрастет обратно. Не то, чтобы я собрался отращивать тактическую бороду, как у Бастиана или Яна, просто борода – это тоже своего рода защита. От жара, от холода, от комаров и мелких царапин, каждая из которых, если не обработать, может воспалиться. К сепсису это, конечно, вряд ли приведет, лекарства и прочее у нас есть, но ходить с рябой рожей. Кому это понадобится.
Запитали мы и прачечную, правда, всего пару машин и сушилок из множества. Ильяс, кстати, предлагал использовать стиральную машину в качестве источника горячей воды – мол, запускаешь стирку без средства, вынимаешь сливной шланг, а потом собираешь воду в какую‑нибудь емкость. Но я памятуя о том, сколько отложений может быть внутри, отказался.
В общем одежда была выстирана, высушена, и мы были готовы к завтрашнему рейду, во время которого будем заниматься тем же самым. Сейчас же я, стриженный, побритый, и одетый в домашнюю одежду, сидел в одной из комнат на втором этаже административного комплекса.
Правда при всех благах у лагеря была одна проблема – он все‑таки летний, а не круглогодичный. Какая‑то котельная тут все‑таки нашлась, но отрядные дома не отапливались. Впрочем, и эту проблему можно решить – надыбать кирпича и сложить печи, тем более, что я удивлюсь, если узнаю, что Ильяс этого не умеет. Татарин, как мне показалось, умел вообще все, а о том, чего ему не приходилось раньше делать руками, имел представления и легко мог попробовать.
И я уверен, что после постройки печи мне не придется говорить ему «карачун тебе, Церетели», и сжигать его в этой самой топке. Шутка, конечно, юмор.
Здесь, похоже, было что‑то вроде помещений для вожатых. Ну да, взрослым лучше жить отдельно от детей, тем более, что у них бывают собственные взрослые дела.
И вот одну из таких комнат я и экспроприировал под свои нужды, нагло воспользовавшись правами командира. В еще одной поселились Саша и Наташа, которых решили поселить отдельно. Остальные заняли отрядные домики. Бренна, кстати, решила жить вместе со своим отрядом, хотя ей и предлагали отдельно. Но она вообще была себе на уме. Если честно, я не взялся бы предсказывать, что творится у ирландки в голове.
Я сидел за столом и рассматривал карту Крыма, которую прихватил из штаба, прикидывая, что нам делать дальше. Хотя и так понятно, завтра мы будем снова перевозить товар из торгового центра. Еды хватит надолго, даже в том случае, если у нас будет пополнение.
А потом нужно будет допросить пленных. Трое суток – это достаточно долго, особенно если на цепи сидеть. Нет, их кормят, конечно, и дали ведро для оправки естественных потребностей, но само по себе унижение дает свои плоды.
Потом – военная база. А дальше будем действовать в зависимости от того, какое оружие найдем.
Наташа работала на посту радиоразведки, записывая все переговоры в окрестностях. Разговоров особых не было, подкрепления в Белогорск пока никто не отправлял, да и в целом все спокойно. О том, что Дачное сожжено, а весь сидевший там контингент перебит, конечно, доложили. А потом наступило молчание.
Нет, были еще переговоры, конечно, но судя по записи, это были совсем не «Вороны». Какие‑то еще парни с рацией появились в окрестностях. Их мы тоже слушали, но они были на самой грани, до которой доставал передатчик, да и ничего интересного не обсуждали.
Дверь за спиной открылась. Я повернулся посмотреть, кто там борзый такой, что вошел, даже не постучав, и увидел Бренну. Красивой рыжей шевелюры у ирландки больше не было, она, похоже, решила избавиться от нее.
Но меня больше интересовало другое. Чего ей вообще понадобилось ни с того ни с сего.
– Ты решила сменить имидж? – я все‑таки решил начать диалог нейтрально.
– Эту вонь из волос не вывести, – мрачно ответила она. – Так что теперь придется ходить, как ебаная солдат Джейн.
– Ну и чего пришла? – спросил я.
Прозвучало грубо. Но все же меня это интересовало больше всего.
– Я вообще не люблю, когда меня спасают. Сам же понимаешь, что я не принцесса совсем.
Ну да, я убил морфа, который сбил ее с ног. Секунду промедлил бы, и тогда все, пиздец, он бы ей башку откусил. Не в прямом смысле, конечно, но как‑то убил бы, нашел способ.
– И что? – спросил я.
– Получается, я теперь перед тобой в долгу, – ответила она.
– А смысл нам долги считать? – я пожал плечами. – Мы же одно дело делаем. Сегодня я тебя спас, завтра ты меня спасешь. Это не имеет значения.
– А вот я всегда считаю, – ответила она.
Ирландка подошла ближе. Теперь я чувствовал, как от нее пахло. Шампунем, причем мужским. Наверное, называется «Судный день» или «Единственная вещь, которую они боятся – это ты». Ну не «Нежной лавандой» же называть шампунь для мужчин, верно?
– Ты бы и без меня справилась, – ответил я.
– Не ври, – ответила она. – Я была на волоске от смерти. А теперь мне придется жить с тем, что меня спас «Wʊlf». Ты знаешь, сколько ваших я убила?
– Понятия не имею, – я покачал головой.
– У меня был специальный кейс для ваших жетонов, – ответила она. – Правда, они все разные были. У кого‑то конкретно ваши, а кто‑то носил жетоны ваших войск.
Да, это правда. Некоторые из нас действительно ходили с обычными армейскими жетонами. И это никого не напрягало.
Она вдруг запустила руку мне за ворот футболки, и я почувствовал, как холодные пальцы коснулись меня. Ощущение такое, будто током пробило. Настолько от нее таращило электричеством и женскими флюидами.
– Вот такой же, – сказала она, вытащив мой жетон, прочитала вслух личный номер. – Да, Край. Я бы очень хотела, чтобы твой жетон оказался у меня в коллекции.
– Я тоже убил немало ваших, – я пожал плечами. Если все то, что про меня рассказывали, хотя бы наполовину правда, то это так.
– Да, – кивнула она. – И поэтому мне и нужен был твой жетон. А теперь я тебе должна. Ну как так‑то?
Она толкнула меня вперед, на стол, и ее руки практически мгновенно расстегнули ремень моих брюк, и стянули с меня их вместе с трусами.
– Ну и что тут у нас? – придирчиво спросила она, коснувшись моего члена.
Надо было оттолкнуть ее, но я почему‑то не смог. Она поигралась с ним немного, после чего проговорила:
– Что, младший Край не хочет?
А он хотел. Естественно отреагировал на женские ласки, тут же увеличился в размерах, напрягся. Он, но не я.
– Лучше тебе уйти, – сказал я, сам понимая, как это звучит. Когда ты сидишь на столе, а почти незнакомая женщина держит в руках твой пенис, обычно такого не говорят.
