Наконец, содрав с себя змеюку, Рух расправила руки — плащ за ее вмиг расправился в разные стороны.
Хлоп! — и он натянулся как парус. Два паруса!
— Это… — охнула Аки, — и вправду крылья⁈
Падение Рух замедлилось. Извернувшись в воздухе, она пролетела прямо у нас над головами, аки белка-летун, и пропала среди деревьев. Хлоп! — и на землю плюхнулась юдо-змеюка. За ней рухнул и летающий чуд. Вблизи он напоминал кальмара с крыльями. К счастью, дохлого.
Махнув Аки, я бросился вдогонку Рух. Из кустов, постреливая в нас, выскакивали новые змеи, но я отмахивался от них играючи. Скоро мы вышли на полянку и, подняв головы вверх, увидели Рух. Зацепившись за ветку, она покачивалась на высоте метров в десять.
В ее груди я разглядел три пулевых отверстия. Еще одно сверкало прямо поцентру лба — но они хранительницу, похоже, особо не парили.
— Разучилась… — всхлипнула Рух, безвольно размахивая руками. — Совсем разучилась летать…
— Ты в порядке? Подожди, сейчас мы тебя снимем.
— Не надо, Илья Тимофеевич, я слышу как трещит ветка. Не стойте подо мной, а не то…
Хрясь! — и хранительница полетела к земле. На этот раз не так красиво, как минуту назад.
Шлепнувшись, она раскинула руки. И затихла.
— Рух, — склонились мы над ней. — Жива?
— Но все же я летала, — тихонько пролепетала она, и под «шлемом» снова на мгновение показалось ее личико. Оно сияло от счастья. — Я и вправду летала, Илья. Рух снова умеет летать!
* * *
Путь обратно оказался совсем не мирным. В траве прятался еще десяток металлических змеек, и нам удавалось предугадывать их появление трудами Аки. Рух заработала еще одно пулевое отверстие, я же собирал урожай голов и хвостов.
Перебив всех, мы потащили трофеи к броневику. Всего нам удалось отыскать аж тридцать юдо-змей. Геометриков было не меньше.
— Эх, жаль, ту летунью, — вздохнула Рух. — У нее тоже крылья хоть куда… Вы не видели, куда она упала? Всегда хотела себе такие же…
— А эти откуда? — кивнул я на ее плащ-крылья.
Она развела руки в стороны и стала напоминать огромную летучую мышь.
— Механик смастерил… Сказал на первое время… Я даже летать пробовала, но…
— Где? Когда⁈
— Ну… Я с башенки прыгала. Летать получалось, правда, недалеко…
Я покачал головой. Если среди местных пойдут легенды об огромной летучей мыши с белым лицом, мы знаем кого винить.
— Лучше больше так не делай. Будут у тебя крылья, чтобы взлетать с места, тогда и будешь учиться. А пока лучше топай по земле.
— Хорошо…
Мы оттащили все змеек к вездеходу, покидали на крышу и начали привязывать. От такой тяжести броневик немного просел.
— В следующий раз надо бы взять прицеп, — сказала Метта. — Больше змеек — больше денег!
— И будет, что разобрать Механику, — сказал я, затягивая последний узел. — Часть пойдет в дело, а часть продадим ШИИРу. И хорошо бы отыскать их гнездо…
— Зачем? — спросила Аки.
— Они же механические, и у каждого во лбу геометрика. Возможно, в гнезде есть кристалл побольше…
* * *
Гнездо мы не нашли, да и, честно сказать, не сильно и пытались. Улов и так превзошел все ожидания.
Когда мы вернулись, хранительницы не сдвинулись с места. Стояли и ждали, пока вездеход не остановится перед дверью. Мы вышли, и стоило нам перешагнуть порог, как автоматы обступили нас кружком.
Отметая их вопросы, я приказал оттащить змеек Механику:
— Пусть рассортирует то, что нам нужно для восстановления всех автоматов, и на то, что можно продать ШИИРу… Ой, кстати про ШИИР…
Я посмотрел на время — 16:00!!!
— Эй, мы были в Амерзонии всего час, я засекал!
Метта хлопнула себя по лбу:
— И как я забыла… Помнишь, солнце? Раз оно бежит быстрее, то и время ускоряется… Илья, прости! Мы все прошляпили!
— Мы уже пять часов как должны были быть в ШИИРе, — пролепетала Аки. — Свиридова нас накажет…
И тут откуда-то сверху прозвучал телефонный звонок. Растолкав автоматы я бросился наверх. Аки испуганно засеменила следом.
Наверху звонок оборвался, и, преодолев коридор, я застал Тому — она положила трубку на рычаг.
— Кто звонил? — спросил я. Тома повернулась — у нее глаза были на мокром месте.
— Воронцовы… — проговорила она. — Сказали, что если мы не вернемся к ним по-хорошему, они сожгут Таврино дотла. Илья, простите! Я думала, это из ШИИРа!
— Я тоже… Что ж, значит, у нас только один выход…
— К-к-какой? Если что, мы с братом можем ухе…
Я схватил ее за руку.
— Эй, с ума сошла? Уедешь ты только к Воронцовым, понятно? Ты же хочешь вернуться?
Вспыхнув, Тома замотала головой.
— Вот-вот. Значит, мы сделаем все, чтобы если ты и вернулась, то только для того, чтобы пустить этому ублюдку пулю в лоб. Сен!
Где-то раскрылся проход, и в коридоре послышались шаги. Скоро к нам вышел автомат с надписью «Прочь» на физиономии.
— Звали… хозяин? — сказала она и вильнула бедрами. Револьверы в кобурах звякнули об ее металлическую обшивку.
— Хорош дурачиться, — сказал я. — Что это была за истерика во время «приручения» Рен? Ты все еще думаешь, что Онегин жив?
Сен выпрямилась. Было бы у не лицо, она наверняка бы стала бы мрачной как туча.
— Не слышу ответа.
— Нет… — проговорила она. — Он умер.
— Вот-вот. Значит так, если тебе нечем заняться, то поручаю тебе эту малышку!
И я подтолкнул к ней Тому. Обе поглядели на меня с немым вопросом.
— Научишь ее стрелять.
— Я умею стрелять! — вздернула носик фокс.
— В зверье или в людей?
— В зверье… Но эти люди ничего не лучше.
— Значит, ты умеешь только сидеть в засаде и хорошо целишься. Нет, так не пойдет. Тебе нужно научиться убивать. Людей.
* * *
По итогу взбучку за опоздание нам, конечно, устроили, но, так сказать, профилактического свойства — заставили искать Свиридову в Цитадели. Прежде чем мы пересекли порог ее маленького и уютненького кабинета, коридоров и лестниц истоптать нам пришлось немало!
Лифт, естественно, не работал. Выйдя на лестничную клетку, мы с Аки посмотрели наверх.
— Один, два, три, четыре… двенадцать… двадцать восемь… — зашептала Аки себе под нос, — мамочки! Как высоко, Илья!
— Как это у нее после двенадцать сразу получилось двадцать восемь? — насторожилась Метта. — А так на этой лестнице ровно семьдесят восемь этажей. И эта только одна ступень.
Что ж… мы начали подъем. Впрочем, я не особо расстроился. Проведя кучу времени в Комнате, бывать тут нам приходилось нечасто. Хорошая возможность, поглядеть по сторонам, не так ли? Чем черт не шутит, вдруг в одном из коридоров мы столкнемся с таинственным и неуловимым Вернером?
— Да? А как ты его узнаешь? — улыбнулась Метта. — По телефонной трубке в руке?
Зануда.
Пролет сменялся пролетом, а в Цитадели было по-прежнему малолюдно, однако кучки студентов стояли то тут, то там. Отовсюду лились разговоры, и темы было две — все, связанное с ночным ограблением банка, исчезновением Рощина, бесславной гибелью его сына, а еще…
— Горбатов… Горбатов… Горбатов…
Оказывается за наше отсутствие в усадьбе у Романа Арнольдовича случилось нечто ужасное. Подробностей никто не знал, но вокруг его дома все утро дежурили жандармы.
— Говорят, неподалеку видели машину Шардинского дурдома! — шебуршались студенты в уголке, затянутым сигаретным дымом.
— Метта, похоже, ты довела деда, — скосил я глаза на эту довольную дьяволицу.
У нее как раз на лбу показались маленькие рожки.
— Сам виноват! — фыркнула она, посматривая в зеркальце на свой чертовски странный внешний вид.
Что насчет Рощиных, то краем уха я расслышал самые невероятные версии — вплоть до того, что Рощина-младшего заказал его же отец, и он же подстроил ограбление. Однако чисто ради того, чтобы завалить сынка, предварительно переписав на него все имущество, а самому свалить с деньгами в закат.
