– Кого на ночь глядя принесло? – спросил мужчина.
– Открывай, – ответил я. – Разговор есть.
Дверь открылась. Похоже, что «Вороны» уже научили местных, что впускать их в дом нужно по первому требованию. Единственное, что в этой ситуации поменялось – это то, что мы – не бандиты.
Я вошел, резко схватил мужчину, заткнул ему рот и прижал к стене. Он не сопротивлялся, а пару секунд спустя я его узнал – это был один из тех охотников, которых мы встретили в лесу. Тот, что старше, дед совсем почти.
– Узнал меня? – спросил я, посмотрев в его выцветшие от старости глаза.
Он кивнул. Говорить не мог, потому что у него на лице лежала моя ладонь.
– Мы вас пришли освободить, – сказал я. – Но нам нужно узнать, где «Вороны» сидят. Так что мы просто поговорим. Не будешь шуметь?
Он помотал головой. Ну и как мне это понимать? Он соглашается, что не будет шуметь или наоборот, говорит, что как только я его отпущу, заорет во всю глотку и поднимет деревню на уши?
Да ну, это бред какой‑то. Пара мужиков в форме, и с автоматами – это явный знак, что шуметь не следует, особенно если не хочешь лишиться жизни.
Я отпустил его, сделал шаг назад, после чего посмотрел на старика и спросил:
– Пацана за что повесили?
– Леху‑то? – спросил он, как будто тут в окрестностях все ветки были пацанами завешаны, как будто, они как мандарины на деревьях висели. И сразу же продолжил. – Он как на вас насмотрелся, вообразил себя мстителем народным. Попытался дом, где они сидят, поджечь. И может быть получилось бы, только он бензина не нашел и солярку взял.
Ну да, дизельное топливо горит очень хреново, с его помощью дом хрен сожжешь. Для этого бензин нужен, тогда веселье пойдет. И еще желательно его с маслом смешать, иначе он может просто прогореть, а пожар при этом не займется.
– Короче, дед…
– Палыч, – ответил он.
– Чего?
– Палычем меня называй, – сказал он. – На деда отзываться не буду.
Однако, строптивый. Ладно.
– Короче, Палыч, мы пришли с бандитами разобраться. Так что нужно нам знать про них все. Где сидят, сколько их и все остальное.
– Да где сидят, – он усмехнулся. – В соседнем доме они сидят. А их одиннадцать ровно.
– Главный у них кто?
– Они его Кастетом кличут, – он почесал в бороде.
– Выглядит как?
– Живьем взять хотите? – спросил он зачем‑то.
Ну в наших планах такого не было, но раз уж все удачно идет, то почему бы и нет. Можно и живьем.
– Да мужик как мужик, – пожал плечами. – Только у него татуировка на лице. Череп набит прямо на лбу, над правой бровью. Небольшой.
Это плохо, в темноте можно и не заметить.
– Понял, – кивнул я. – Местные как отнесутся, если мы их завалим?
– Кто как, – пожал он плечами. – Я только рад буду, но мне‑то хрен ли? В леса уйду, и к монастырю, там можно остановиться. Выживу, умею и опыт есть. А вот остальные могут и испугаться. Вы их перебьете, а приедут еще и деревню сожгут.
– Не сожгут, – я покачал головой. – Их теперь на полторы сотни меньше. Не до этой деревни им будет. И мимо нас они не проедут, мы возьмем их и хлопнем по дороге. Да и вообще есть у меня подозрение, что скоро их совсем не станет в этой части острова?
Он проигнорировал слова про то, что Крым теперь – это остров. В курсе уже? Или не придал значения? Хрен знает, дед умен, так что если бы не знал, то наверняка переспросил бы.
– Короче, – проговорил я. – Их одиннадцать, живут они в соседнем доме…
– Через двор, – ответил он. – Рядом карга старая живет, но вы увидите, там двор весь зарос, за ним не ухаживает никто, а у нее сил нет. А там дальше дом с крышей, шифером крыта. Вот они в нем и разместились.
– Все вместе живут? – спросил я.
– Да, – кивнул Палыч. – Они лишний раз не расходятся. Баб тут, чтобы к ним ходить, нет. Сидят, водку пьют, иногда нас кошмарить пытаются. Ну и пост у них еще есть, на дорогу выходит, там еще машинами перегорожено. Но обычно там один‑двое дежурят.
– Нет у них уже поста, – ответил Гром. – И самих их на двое меньше.
– Ну что ж, – старик снова почесал в бороде. – Значит, вам теперь остальных под нож. Кастет лютый, парня вздернуть живьем приказал, причем ладно бы просто табуреточку выбить, шея бы сломалась и все на том, сразу к Богу… Они его подтянули за веревку, чтобы медленно умирал, значится. Если найдут трупы – еще нескольких повесят.
– В том числе и тебя? – решил зачем‑то уточнить Гром.
– Меня вряд ли, – дед покачал головой. – Я им нужен, кто еще на охоту будет ходить. А дань нам платить больше нечем, картохой вот отдали в этом месяце, выкопали. И мясо, естественно.
– Ладно, – сказал я. – А теперь дед, иди и из дома не высовывайся. Как нужен будешь, сами позовем.
– Может я с вами? – вдруг предложил он. – Я еще кое‑что умею, хоть и старый.
– Не надо, – я покачал головой. – Только мешаться будешь. Так что давай, прячься, а то может жарко стать, если пальба начнется.
Мы с Громом переглянулись, он кивнул мне. Вышли.
– Если бандиты спят, может попытаемся тихо? – спросил он.
Я задумался, а потом в голову мне пришла идея. Это будет очень жестоко, но мы в таком случае обеспечим себе лояльность местного населения. Стопроцентную. Хотя… Конечно, метод в стиле Третьего Рейха, они, наверное, себе так же полицаев набирали.
Вышли, и Гром отпальцевал какой‑то жест в ту сторону, где был пост. Я заметил, как несколько теней метнулось в нашу сторону, а уже потом увидел, что бойцы идут вдоль заборов, тем же маршрутом, что и мы. Нет, все‑таки они профессионалы. «Росгвардию» теперь так комплектуют что ли? Не, сейчас не то время, когда они могли только студентов разгонять и народ крутить на митингах.
Все‑таки они вернулись к тому, с чего начинали. Внутренние войска. И работать они должны именно против врага внутреннего. А таких немало, нашлись же те, кто тайники устраивал для оккупантов и уебки по типу Шпалы, который вирус выпустил в Севастополе.
– Ну что? – шепотом спросил Руся.
– Они вот в этом доме, – махнул я рукой на дом, который был через один от того, в который мы залезли. Следующий двор, кстати, реально оказался неухоженным: и травой зарос, да и штакетник в заборе покосился, а кое‑где и подгнил.
– Врываемся и берем живьем, – проговорил я. – Но если рыпаться начнут, то стреляйте, не думайте. Главное – не задача, главное – самим в живых остаться.
– Поняли, командир, – проговорил Бехр. Он, кстати, говорил без акцента вообще, что даже странно для его национальности. И никаких «ежжи» и прочего. Может быть, где‑нибудь в Нальчике жил раньше?
Подошли к забору. Руся, как самый легкий, перескочил на ту сторону, и через несколько секунд уже открыл калитку, которая едва слышно скрипнула петлями. Но ничего, в доме это вряд ли услышали.
Подошли к дверям дома. Она оказалась самой обычной, из металлопластика. Но открыть ее так просто не получилось бы. Я медленно повернул ручку, и естественно она оказалась заперта.
– Сейчас сделаем, – сказал Гром и полез в карман.
– Только тише, – заметил я.
– Не учи ученого, съешь говна печеного, – ответил он.
Я хмыкнул. Да уж, с субординацией у пацанов так себе.
Он вынул масленку, закапал в замок, смазал отмычки и принялся ковыряться. Справился достаточно быстро – примерно за полминуты. То есть «росгвардейцев» и такому учат? Или он просто сам тренировался? Черт знает.
Но теперь он повернул ручку и открыл дверь. Я тут же проскользнул внутрь, оказался в сенцах. Ступал тихо, перекатываясь с пятки на носок. Благо хоть пол тут, похоже, недавно перестелили, и доски не скрипели. Хотя кто сомневался в том, что бандиты выберут для себя самый лучший дом?
Я дошел до следующей двери, которая вела в сам дом, и она оказалась не заперта. Вошел, и в этот момент услышал позади грохот. Обернулся и увидел, что Руся уронил алюминиевый таз, который до этого спокойно лежал на стуле. В темноте не разглядел, наверное. Ну либо глаза у него слишком узкие, чтобы это видеть.
