– А это глушитель? – кивнула она на трубу на стволе.
– Да, – подтвердил я. – В общем‑то его основная задача – это вспышку скрывать, чтобы тебя в засаде слышно не было. А еще уши защищает. Если раздобыть дозвуковые патроны – будет еще тише, но они летают ху… – я поморщился. – Непредсказуемо. Скорость у них низкая, настильность тоже. Отдача поменьше, правда, но если отсыреет или еще что, то может автоматика не сработать. Затвор назад не уйдет, досыпать придется вручную. Или вообще осечные могут попасться. В общем‑то сейчас таких и не делают, это раньше были банки, которые от обычного патрона поломаться могли.
– Понятно, – кивнула она.
– На пощелкай, – я пододвинул ей автомат.
Она попереключала переводчик огня, а потом тоже дернула затвор. И нажала на спусковой крючок – боек сухо щелкнул вхолостую.
– Молодец, принцип поняла, быстро учишься, – я улыбнулся. А теперь хватайся.
Девушка взялась за автомат, посмотрела на меня. Я нажал на кнопку, включил коллиматорный прицел.
– Попытайся прицелиться, – сказал.
– Метка плавает, – проговорила она, глянув на линзу.
– Это нормально, – кивнул я. – Метка всегда плавать будет. А на дешевых коллиматорах, например, она еще и мутной будет и не очень яркой. Есть голографические прицелы, там дело получше обстоит. Принцип работы другой совсем. Но они здоровые, и поле зрения здорово перекрывают. Теперь прицелься в стену, я покажу как правильно его держать.
Магазина в автомате не было, естественно, так что можно было не бояться того, что она случайно выстрелит.
– Можешь кнопкой пощелкать, попереключать режимы, – предложил я.
Она сделала это. Включила тот, где одна точка была.
– Удобно, – сказала она.
– Ага, – кивнул я. – А вот штатный прицел у него – го… Так себе, короче. Неудобный. Но через него работать тоже надо учиться. Но постреляем мы позже, когда в лагерь вернемся.
– А скоро мы туда, кстати? – спросила она. – А то я соскучилась по своей обители. Знаешь, пол, кафельные стены.
Она ведь реально в медпункте жила. Интересно, почему? Неужели ей там собраться проще было? Не знаю.
– Сейчас покажу, как правильнее, запоминай.
Я подошел, чуть пододвинул локоть ее левой руки, потом взялся за правый. И почувствовал, как волоски на ее коже встали дыбом, и по ней побежали мурашки. Она едва слышно переглотнула. Да что ж это с ней такое‑то вообще?
– Попробуй теперь так затвор дерни, – сказал я. – Только левой рукой. Считай, что твоя правая с рукоятью срослась в тот момент, когда ты за оружие взялась.
Она неловко повернула автомат набок, дернула, снова схватилась за рукоять. Потом нажала на спусковой крючок.
– Молодец, – я кивнул. – Как в лагерь вернемся, я тебе личное оружие выдам. И будешь тренироваться.
– А пострелять? – спросила она.
– Стрелять уже будем тоже в лагере, я там оборудовал кое‑что. Так что…
– Край! – заговорила рация, лежавшая на столе. Это короткая, которые мы для переговоров внутри группы использовали. Ее и не услышал далеко, они ловят‑то на километра три максимум.
Я подошел, взялся.
– Что там? – спросил. Обозначился, можно сказать.
– Гости пост проехали. Скорее всего, к нам двигают.
– Много? – решил уточнить я.
– Две машины. «Нива» и «буханка».
– Ясно. Готовимся.
Я повернулся к Саше, мягко забрал у нее из рук автомат, повесил ремень себе на шею. Примкнул магазин, дернул затвор и поставил автомат на предохранитель.
– Беги, спрячься где‑нибудь, – сказал я. – Лучше всего в подвал. Сейчас тут жарко будет.
– Хорошо, – проговорила она, а потом вдруг наклонилась и чмокнула меня в щеку. После чего повернулась и побежала прочь. Я вдруг почувствовал, как меня пробивает дрожь.
Да что ж это такое творится? Ладно, надо собраться. Сейчас кровь прольется.
Глава 16
Бойцы заняли позиции. В том числе и местные, которые получили от нас оружие и краткий курс о том, как с ним обращаться. Бронежилеты у бандитов для них тоже нашлись, а это важно – бронежилет увеличивает срок жизни на поле боя даже у необученных бойцов.
Мои все были снаряжены бронежилетами, да еще и с плитами «Гранит», а это, пожалуй, самое лучшее, что можно найти на рынке.
Ну и стоило помнить о том, что подавляющего численного превосходства у врагов на этот раз не получится. Ну сколько человек можно посадить в «Ниву» и УАЗ «буханку»? Ну при всем желании больше полутора десятков не получится, туда даже столько не запихнуть.
Нас с «росгвардейцами» семеро, плюс еще двое деревенских охотников присоединились. Ну и местные автоматы получили, хотя на них особой надежды не было. Но пускай крови хлебнут, а если кто‑то умрет из них, то так, наверное, даже лучше. Потому что это увеличит уже открытый счет. И тогда гораздо меньше шансов, что они снова сдадутся бандитам. Потому что будут знать, что на этот раз все закончится гораздо хуже. Скорее всего – массовым расстрелом.
Так что если мы победим, то теперь они свою землю будут защищать до конца. А так и надо, если это действительно твоя земля. Куда деваться‑то? За родную хату и прочее.
Машины мы растащили, чтобы дать бандитам заехать в деревню. Купятся или нет? Не знаю, я бы на их месте не стал бы. Я бы вообще на машине не поехал, а остановился бы где‑нибудь в километре, а дальше уже на своих двоих. И вошел бы с разных сторон в деревню.
Но мы уже успели понять, что бандиты – это не регулярная армия, совсем даже наоборот. Толковых командиров у них не было, а в армии практически никто не служил. Все просто – служба в армии среди бандитов почетным делом не являлась, поэтому большинство из них косили по тем или иным причинам. Кто по почкам, кто по сердцу. Только по дурке никто особо не решался, потому что это было зашкваром. Все‑таки голова – это дело такое, и если ты готов открыто признать, что у тебя с ней проблемы, пусть даже и мнимые, то относиться к тебе будут совсем иначе.
Прошло несколько минут, и со стороны дороги послышался гул машин. Фары не горели, хоть и вечер, но еще не так темно, чтобы в них была необходимость. А габариты можно теперь не включать. Раньше‑то на это правило все плевали, а уж теперь, когда вероятность попасть в аварию на дороге вообще стремится к нулю.
А потом я увидел и машины. Действительно две – внедорожник и «буханка». Кстати, это была та самая «трехдверная» зеленая «Нива», на которой в сторону моста ехала парочка с собакой, и которая потом досталась сперва дезертирам, потом деревенским, а теперь и бандитам.
Мне даже не по себе как‑то стало, уж слишком много хозяев сменила эта машина. Но ничего, это точно последние, потому что этого боя она не переживет. Мы не собирались щадить тачки, хрен с ними. Люди дороже. Была бы моя воля, я бы вообще приказал бы их дронами сжечь, но увы, птичек у нас было слишком мало, и они могли пригодиться потом.
Я щелкнул предохранителем, переводя его в режим автоматического огня, слегка оттянул на себя затвор, заглянув в патронник. Да, на месте. Так что можно работать потихоньку.
Бандиты не стали сбавлять скорость. Неужели не догнали, что именно случилось? Или их с инспекционной миссией отправили, и никто в целом не предполагал, что группа их товарищей, которая квартировала в деревне, может не просто пропасть со связи, а попросту умереть?
Нет, наверное все‑таки нет, потому что иначе не стали бы такую группу отправлять, обошлись бы одной машиной. Да и после того, что случилось в Дачном, они должны быть настороже. Они уже прекрасно понимают, что тут какая‑то группа действует. И знают, что мы опасны.
Но есть несколько вещей, о которых они не в курсе: это во‑первых, о нашем количестве, а во‑вторых, о том, где мы дислоцируемся. Хотя, если бы они знали, что нас меньше трех десятков человек, то действовали бы гораздо смелее. Прочесали бы лес, и тому подобное.
Однако у страха глаза велики, а нам уже удалось нагнать на них этого самого страха. Так что они не знают. Вообще не в курсе. Работаем.
