— Двое травников! Да, с прошлой осенью здесь ездят, — закивала продавщица.
- В самом деле? Они иногда не моего возраста?
Женщина мгновенно схватила степень его заинтересованности.
— Купите целебную смесь, господин! Добавляет сил и бодрости, лечит от всякой простуды, она протянула пучок засохших растений. – Слышите? От самого аромата становится легче, в голове проясняется! А как заварить на кипятке, как настоится... М-м-м, самый лучший напиток для начала дня!
– Хорошо-хорошо, я понял, – Северин отдал несколько медяков и ткнул полученный букет Максиму.
- Вот, собственно, травники месяц назад привезли. Почти все продала! Хороший товар быстро покупают. Вам повезло, успели схватить предпоследний пучок, — довольная продавщица спрятала деньги. — Может, возьмете еще?
— Только после того, как воспользуемся первым.
— Ваше дело, — разочарованная женщина затараторила дальше: — Привозят все в отличном виде, без насекомых и гнили, никогда не пытаются обмануть, в отличие от других. Жаль только, что заказ не принимают, приезжают всегда непредсказуемо, в разное время...
— У одного из них поврежденное ухо, — предположил Северин.
— Не знаю, что там у них с ушами, я на мужские уши не заглядываюсь, — отрезала продавщица. – Красивые руки – основа мужественной красоты! Но если вас интересуют их уши, господин, то отвечу так: один постоянно торчит в капюшоне независимо от погоды, так что его ушей я не видела. Настоящий отшельник! Никогда не разговаривает.
Совсем как я, подумал Максим, и поправил шляпу. Женщина стреляла на него любопытным взглядом.
– Все дела я веду со вторым. Невысокий симпатяга, жилистый, светлые волосы уши закрывает...
Она вдруг вытаращилась и обеими руками закрыла себе рот.
- Мать родная! А зачем вы их ищете? — донеслось сквозь ладони. — Неужели они обиды нанесли?
Северин притворно рассмеялся.
— Что вы говорите! Это мои друзья, которых я не видел больше года.
— А-а-а, вы тоже травники!
- Начинающие.
Женщина успокоилась. Начинающие – приятное и легкое слово, которому хочется верить.
— Они вечно путешествуют, как кочевники, с места к месту. Вот они здесь, вот возле Голой Пристани, вот возле Большого Порта, вот у Широкого залива, — она стихла и доверчиво добавила: — Говорят, будто они дезертиры, из армии сбежали... А другие говорят, что это характерники... А на них борзые охотятся!
Лицо Северина окаменело.
— Но это все сплетни, — рассмеялась женщина. — Ведь борзых разогнали, хозяев тех кровавых! Зачем было сероманцев убивать? Как только уничтожили Серый Орден, сразу проклятие упало на нашу землю... Орда сквозь границы поперла, Киев окружила, а тут в нескольких милях османы слюну пускают...
Еще много, много слов. Максим устал слушать. Когда они откланялись, Северин сказал:
— Жаль, что я не знал этой дамы года два назад.
– Понравилась тебе?
- Да нет, - Чернововк возмущенно всплеснул руками. — Просто хотел бы услышать ее мысль о Сером Ордене в те времена, когда все читали «Летопись» и ненавидели характерников.
Максим протянул засохшие травы своему коню, и тот сжевал их под завистливым взглядом гнедого Северина.
К вечеру остановились по обе стороны дороги, возле нескольких кривеньких сосен, которые звали местные горделивым словом «подлесок». Вдовиченко разлагал костер, когда вдруг понял: еще месяц назад он лесным волком пировал кровавой свежестью, а сейчас ужинает сухарями и сушеной рыбой у Черного моря... И все, что было когда-то жизнью, обернулось тонким маревом.
— Северин, если бы ты мог — что изменил бы в своем прошлом?
Характерник ответил изумленным взглядом. Ответить не успел: раздался легит, швырнул охапкой запахов, Чернововк глубоко вдохнул и повернулся на дорогу.
– Грядет интересная ночь.
Максим наворошился.
- Всадники. Четверо. Направляются к нам.
Опасность!
— Не просто всадники, — посерел Северин. — Ладан и прах, друг мой! Хорти Святого Юрия собственными персонами. Только мы о них услышали, и вот они уже здесь!
Максим почувствовал, как кровь хлынула в лицо. Хотя и не рыцарь Серого Ордена, он был оборотнем, а божьи воины убивали независимо от наличия череса. Северин рассказал ему все от подготовительных лагерей в монастырях и первой масакры до уничтожения дубов и поражения сероманцев.
– Раздевайся, – Северин заряжал пистолет. – Быстро!
Стук подков приближался. Максим принялся раздеваться, хоть и не понимал, зачем.
— Бросай лахи сюда. Становишься там, за деревьями, — указал пистолетом Чернововк. - По сигналу стреляй в голову ближайшем. Здесь шагов двадцать, попадешь.
- Какой сигнал?
— Позову тебя по имени, — пистолет перекочевал к ладони Максима. — Стреляй, опрокидывайся, нападай. Положим этих ублюдков.
Севериновы ноздри раздувались, губы растянулись в хищной улыбке. Он страдал этого столкновения.
Четверо против двоих! Но Максим никогда не дрался...
– Бегом!
Сжимая пистолет в руке, Вдовиченко рванул на указанное место. Ноги налились непослушным весом. И куда только делась спокойная ночь?
Гнедый тихонько заржал, приветствуя новоприбывших. Путники вынырнули из темноты, остановили коней. Максим прижался к дереву, чтобы блики огня не показали его. Живот стукнул острой корой. Он успел разглядеть мужчину, который ехал первым — худой, лысый — а затем его заслонили фигуры других. Все держали ружья, но совсем не походили на зарезяк, которыми Максим представлял борзого Святого Юрия.
— Слава Ису, — послышался голос предводителя.
– Навеки слава, – ответил Северин гостеприимно. - Садитесь, господа.
Лысый ответил на приглашение. Остальные трое спешились, но от лошадей не отходили. Молчали.
— Лошадей можете рассадить, пусть отдохнут, — предложил Северин.
- Еще успеется, - сказал голос предводителя.
Глица покалывала ступни. Максим боялся излишне вздохнуть. Казалось, что из-за малейшего движения его заметят.
— Радостно встретить на пустынных дорогах вооруженных соотечественников в эти неспокойные времена, — продолжал Чернововк.
– Куда путь ведет?
– Куда Бог укажет.
Перед ним стояли фанатики, готовые убивать по первому приказу, а он голышом прижимается к дереву! Максим чуть не рассмеялся.
– О, знак православного креста! О... Заряженный почтальон, — воскликнул Северин. — Неужели я вижу божьих воинов в забытом Богом месте?
— Бог не забывает ни один клочок суши или воды.
Отвечал только ватага, остальные — ни пары из уст.
- Вы правы. Что привело вас сюда, господин, не имею чести знать имени?
- Меня зовут Георгий, - представился борзая. — Вы сегодня расспрашивали о странствующих травниках. Зачем их ищете?
Максим сглотнул слюну и приготовился стрелять. Характерник обучал его стрельбе, но только на бревнах и камешках... А мишени-люди ночью сильно отличаются от мишеней-камешков днем!
— Зачем нам эти отшельники нужны? - Чернововк рассмеялся. — Целебные травы и отвары — все это дурака.
- Хватит лгать, - процедил Георгий. – Где второй?
Голомозый заговорил тише, с угрозой, но уши Максима ловили и разбирали каждое слово.
— Вы о ком?
– Не заговаривай зубы! - заорала борзая. – Я не слепой и вижу двух лошадей!
— А, вы о моем друге... У него живот заболел, сейчас позову. Максим!
Сигнал. Это сигнал! Но вместо того, чтобы прицелиться и нажать на крючок, Вдовиченко обалдел: рядом его ноги вырос небольшой серый волк. Как он смог подкрасться так неслышно?
— Тарани переел, сердешный, ему от газов чуть не разорвало... Максим!
Троица борзых как один подняли ружья. Волк кивнул Максиму, как старому знакомому, и проскользнул дальше, к спине божьих воинов.
— Простите, господа, прочь его скрутило, — Северин закричал так, что сверчки притихли. А ну скорее...
Далее произошло несколько событий.
Максим выстрелил. Один из борзых пошатнулся, выпустил ружье, попытался ухватиться за затылок, но вместо этого шлепнулся навзничь. Вторая борзая упала, сбитая с ног серым волком, который вцепился ему в шею. Северин махнул рукой, и тот, что назывался Георгием, повалился на спину с ножом в горле. Последним движением Георгий дернул крючка, и случайный выстрел стал его погребальным салютом. Четвертая борзая застряла в седло и помчалась прочь.
