Мысли снова завертелись в голове.
Вроде план какой‑то построили, решили, что дальше делать. Но все на волоске, как обычно. И сделать ничего с этим не получится.
И ведь даже если возьмем Белогорск, легче не станет. Да, «Воронов» будет на треть меньше, но их по‑прежнему тысяча. У нас будет артиллерия, техника, но толку с нее, когда людей нет? Практически нет.
А дальше мы поедем на восток, в степную часть острова. Где у них еще две укрепленные базы. Где нам придется обустраиваться заново, устраиваться. И воевать.
Если бы мне кто‑нибудь предложил бы дорогу с острова, я бы согласился, не задумываясь. Взял бы с собой Сашу, Наташу, оставил бы все, что есть и свалил.
Но увы – это всего лишь мечты. Остров хоть для меня колыбелью и не стал, потому что я родился далеко от этих мест, но это определенно будет моя могила.
Наконец я смыл с себя всю пену, после чего растерся жестким полотенцем и оделся. Натянул ботинки, вышел из душа, двинулся обратно к административному корпусу – не забыть грязное отдать в прачечную – и увидел, как Гром и несколько мужиков из местных грузятся в «буханку».
– О, Край, – проговорил он, увидев меня. – Ты тут. А я искал, не нашел.
– Как сходили? – спросил я.
– Да нормально, – ответил капитан. – Там действительно один был. Разобрались с ним, доехали, трофеи собрали. Ты этого пацана в сарае запер?
– Да, – кивнул я.
Прикинул. А ведь получается, что людей на базе практически не останется, если сейчас еще и я своих заберу и на базу пойдем за добычей. Охранять некому будет.
– Вы как, сегодня обернуться планируете? – спросил я.
– Нет, – Гром покачал головой. – Поздно уже, ночью не поедем. Заночуем там, а с рассветом обратно двинемся. К обеду тут будем, думаю, если не случится ничего.
– Разумно, – кивнул я. Значит, мы выдвинемся, как они вернутся.
– Я хочу попытаться еще пацанов сманить, – сказал он. – Из наших. Может кто согласится. Мало наших, очень мало. Им правда привыкать придется к тому, что тут происходит, – он хмыкнул. – К соседству с оккупантами, например.
– Да ладно тебе, – ответил я. – Нормальные парни они. Ничего плохого мы от них не увидели.
– Да, но… – он махнул рукой. – Ты это им объясни.
– А Сафин их отпустит? – спросил я.
– Слушай… – задумался Гром, а потом все‑таки продолжил. – Я попытаюсь объяснить, что нам люди нужны. Чтобы тактические успехи в стратегические перевести, как говорится. А даже если не согласится, то просто с пацанами поговорю. У него власть, сам понимаешь, не абсолютная.
– Не хотелось бы отношения с ним испортить, – заметил я. – Все‑таки союзник.
– Союзник, – хмыкнул Гром. – Воюет нашими руками он, вот и все.
Я промолчал. Надо же, как легко капитан отрекся от них, и записался в «наши». Хотя если учесть, через сколько мы уже прошли вместе.
– Ладно, поедем мы, – он заметил, что остальные уже погрузились, и ждут только его. Подошел, протянул руку.
Я пожал, он отошел, уселся на переднее пассажирское сиденье «буханки», достал портсигар. Водитель завел двигатель, и машина поехала прочь.
А я развернулся и пошел в сторону административного комплекса. Увидел Алмаза, который вышел оттуда, мы встретились взглядами. Ильяса нет, иначе с ним поговорил бы. А он ведь грустит, они близки были. Наверное, потому что одной национальности.
– Алмаз, – сказал я ему. – Там пленный в сарае, а Сухого я кончил. Пусть до вечера посидит, а потом покормите, труп вынесете. И скажи остальным, завтра в рейд поедем.
– Во сколько?
– Да к обеду примерно. Соберешь народ?
– Да соберу уж, – ответил он.
Я кивнул ему и пошел в здание.
Глава 16
Я остановился перед дверью медпункта с цветами в руках. Лагерь опустел, так что никто меня так и не увидел. И так мне было даже легче что ли. Никто не увидит ничего лишнего. И Бренны, которая в очередной раз могла бы что‑нибудь выкинуть, тоже нет.
Посмотрел на букет в своих руках, потом на дверь. И все‑таки решился, постучал.
Прошло несколько секунд, и дверь открылась. Саша посмотрела на меня, потом на букет полевых цветов в моих руках, потом снова на меня, а потом ее рот раскрылся в удивлении.
– Сережа… – проговорила он. – Что с тобой?
Ну да, ссадины заметила, которые остались у меня после встречи с «Воронами». Там ведь и пара глубоких рассечений есть – одна на скуле, а второе на челюсти.
– Это тебе, – ответил я, протянув ей букет.
Она взяла, а потом вдруг покраснела. Как роза, блин, честное слово. Похоже, что раньше ее не очень‑то баловали цветам. Поднесла их к носу, вдохнула. По лицу девушки было видно, что внутри нее идет борьба, а потом она все‑таки отодвинулась и сказала:
– Заходи давай. Лечить тебя будем.
Я хмыкнул. На иную реакцию рассчитывал, если честно, думал, что она обратит особое внимание на цветы. Но нет.
А когда вошел, заметил, что она любовно поглаживает букет. Нет, похоже, что мое подношение все‑таки приняли с благосклонностью.
Руслана уже не было. Я осмотрелся по сторонам, и никаких следов его присутствия не заметил.
– Отправила его в их дом, – пояснила она. – Раз уж он ходит более‑менее, то пусть там лежит. А перевязки можно и на месте делать, ничего страшного. Садись на кушетку, я сперва найду, куда цветы положить.
Ваза нашлась – простенькая, стеклянная, широкая такая. Воды она налила туда из пятилитровки, поставила на подоконник. Посмотрела еще раз, и я увидел, что она улыбается. Ей точно понравилось.
Я же сел на кушетку, откинулся на стену, руки сложил на коленях. А она тем временем уже собирала какие‑то припасы – антисептик, салфетки, еще что‑то. Обработала руки, как обычно натянула перчатки, дотронулась до лица.
Я невольно вздрогнул. Когда не трогаешь – практически не чувствуется, до того как помыться, я забыл о ранах вообще. А теперь чувствуются. Реально обработать надо, мало ли, воспалится.
– Сядь нормально, – сказала она, и когда я пододвинулся вперед, чтобы ей было проще до меня дотянуться, спросила. – Что случилось‑то?
– Я на бандитов наткнулся, – ответил я. – Там еще знакомый наш общий был, Шульц, может помнишь такого, он под Изгоем ходил. Цветы пошел тебе собирать, и в итоге они вышли на меня.
– Цветы для меня? – девушка посмотрела мне прямо в глаза. – Ты серьезно?
– Ага, – кивнул я. – И как выбрался‑то?
– Наташа спасла, – ответил я. – Она сама туда бегала, оказывается, за цветами. Выстрелила в них, а я смог вырваться. Короче, они умерли, а я вот с тобой сижу.
– Она… Она кого‑то убила? – озабоченно спросила Саша.
– Одного, – не стал врать я. – Скорее случайно, чем специально. Стреляла в его сторону, и шальняк в голову прилетел.
– Черт… – пробормотала девушка. – Мне бы этого не хотелось. Ей сколько лет‑то, одиннадцать?
– Двенадцать уже, – ответил я. – В прошлом месяце исполнилось.
– Но все равно. Это большой шок… Я с ней поговорить должна.
– Не знаю, – я пожал плечами. – Она там сейчас сидит в комнате у себя и книжку про неминуемую победу коммунизма читает.
– Серьезно? – глаза Саши расширились еще сильнее. – Ладно, я с ней поговорю. Попозже. Сперва тобой займусь. Ты что‑нибудь с ранами делал?
– Я помылся, – ответил я, провел ладонью по еще мокрым волосам. – С шампунем их промыл.
– Да, ничего лучше придумать не мог, – хмыкнула она. – Сказано же про раны – не мочить. Ладно, давай обработаем.
Девушка смочила один из тампонов чем‑то и принялась прикладывать к моему лицу. Один раз, второй, третий. Движения нежные, видно, что она пытается не причинить мне боли. Мне на самом деле не очень приятно – щиплет, но я молчу. Не хватало еще слабость выказывать. Ну словил пару раз по ебалу и все. Чего тут такого?
– Так лучше, – проговорила она. – Я тебе дам чего‑нибудь, чтобы ты сам обрабатывал. Но… Мне не нравится твоя скула.
