С некоторым запозданием подключился Странник. Его самого я не увидел, но некоторые порталы в осколки миров стали покрываться золотистой плёнкой и больше не помогали порождению хаоса. Но даже втроём нам пришлось выкладываться на полную.
Мана снова начинала подходить к концу, но самое главное, что я восстановил полный контроль над полем боя. Теперь здесь всё было насыщено растениями и грибами, а создавать парадоксы и вырывать часть реальности под насыщенными моей маной растениями, лорд не мог.
В последней атаке он стал развеивать созданные им куски пространства, впитывая в себя. Его мелкие одноглазые миньоны тоже принялись активно жрать любую материю. По крайней мере те, у кого был рот. Но это была уже агония.
Альма подобрала свою чашу. Она больше не светилась, но в руках у девушки начала разгораться вновь.
В этот момент враг пошёл в атаку в последний раз, собрав все свои силы. Чуть больше десятка копий. Всех сосчитать я не успел. Все с разным оружием. Первые шестеро бросились в клинч, остальные стали вытягивать силу из созданных ими окон в другую реальность. Этой силой они покрывали себя, будто светящейся янтарной бронёй.
— Твоё отражение принадлежит мне! — насмешливо сказала она. — Склонись перед волей Мисы Зеркальной, отродье!
— Умри, самозванка! — пророкотал один из демонов.
— Ты мой, друид! — ткнул в меня пальцем точно такой же хаосит.
— Я сожру твой разум, ничтожество! — пророкотал ещё один в сторону Странника.
Посыпались одна за другой вспышки сапфировой звезды. Затем вспышка золотой тамарской рельсы, в которую превратилась рука Странника и, не дожидаясь перезарядки — послышался выстрел эльфийской дроби. Я же встречал врага с Майром, незримой плесенью, копиями и летающими этиниями…
В какой-то момент Странник выпал из виду, а вот Альма оказалась совсем рядом со мной. Мы встали спиной к спине. Чаша вновь раскалилась, и девушка не могла её использовать. Потому мы оба применяли все способности, которые вспоминали, пока другие были на откате.
И в какой-то момент всё это просто закончилось. Мы так и осели спина к спине в окружении тел монстров, тлеющих в зелёно-янтарных огнях.
— Отбились, — сказал я.
— Майор-ами! Было весело!
— Тебе весело, да?
— А тебе нет? Сам ведь надышался маны хаоса.
— Ага, — не стал спорить я.
Неожиданно видеть порождение хаоса, завязанное на таких эмоциях.
— Скажи-ка, ты ведь не настоящая Альма, верно? — вопрос как-то сам сложился и вырвался на свободу. А начинающая богиня Равновесия посмотрела на меня с тоской.
— Даже если так, мы всё равно сейчас в одной лодке.
Интерлюдия
Зеркало Мисы
Как грустно осознавать утраченные силы. Даже не смотря на то, что она мало что помнила о себе прежней, тех крох, что у неё были в памяти, вполне хватало, чтобы понять, насколько она сейчас слаба. Божеству, даже почти чистокровному, наполовину стихийному, сложно совсем без верующих.
Как творить чудеса, если в тебя никто не верит?
Впрочем, в этом странном месте вера вообще слово ругательное. Особенно после событий тридцатого этажа.
Если бы только она могла запечатать Леви в Зазеркалье и прибрать к рукам его верующих… ну а что, пусть верят в Мису! После всего, что с ними делал этот сумасшедший, они бы называли её Миса Избавительница или Миса, разбивающая оковы, или…
Тяжёлый вздох.
Не важно.
Всё равно на тот момент у неё не было фрагмента Ливиафана.
— … Альма, справишься?
Холодный ветер и голос Арктура вывел из задумчивости о нелёгкой судьбе беглых богов.
— Да, легко, — отмахнулась она. — Я успела накинуть бессмертие перед твоим навыком.
Под бессмертием подразумевался, конечно же, навык обречённого выжить. Интересно, Арк будет его и дальше называть бессмертием, если однажды провернуть это на нём? Остальные потом вечно зыркают, будто не она им спасла жизнь.
Холодный ветер трепал её по волосам. На ветру трепетал перешитый после Рыбника фиолетовый плащ, снятый с пустотника. Растительный терминал справился, но уровень редкости у артефакта стал «редким-плюс», утратив часть свойств и уже уступая в среднем по рейду. Однако она всё равно к нему привыкла.
А дальше холод забирался под наградную мантию от системы. Но стужи она уже не боялась, как раньше. Почему-то она была уверена, что раньше очень не любила мёрзнуть.
— Интересно, у него останется источник крадиуса? — послышался вопрос Белой, и она автоматически ответила, лишь потом задумавшись, откуда она сама это знает.
— Возрождение работает по генетике и памяти души, если с генетикой всё плохо. Ни то, ни другое не будет восстанавливать что-то, чего не было в изначальной конструкции.
— Вы… вы вернёте его? — спрашивала девушка с потускневшими глазами. Видимо, рассуждения о её друге как о подопытном, её подтолкнуло в сторону паники.
— А ты помолись, — шепнула Миса и протянула осколок зеркала. Может, маленькая крупица веры однажды перерастёт в пожар?
Ирий сдобрила свои слова пламенем Асгора, которое добавит девушке решимости встать на правильный путь.
Но как же мало… подменить бы как-то культ Алолесья верой в Мису, было бы легче. Только знать бы ещё, насколько можно вообще полагаться на эту группу. Сейчас они на её стороне, но будет ли так всегда? А настоящий верующий у неё пока что всего один.
Пустотница смотрела на неё так, будто была влюблена. Поразительно — самого верного своего сторонника в новой жизни она переманила к себе даже не прибегая к каким-то уловкам и хитростям. Девчонке было достаточно простого человеческого тепла. Разве что нужно было ещё преодолеть её ершистый характер. Но такой была её психологическая самозащита.
— Великие боги… кто же вы такие? — прохрипел воскрешённый. Магия сработала как надо. Она вовремя привязала душу и вовремя активировала способность, потому вред разуму бедолаги будет минимальным. А всё почему? Миса делает всё безупречным…
Ей самой сделалось смешно от эмоций новичков рядом с ней.
— Ну-ну, не болтай почём зря. Вот тебе зеркальце на удачу. Прогоняй страх туда, — она создала из маны и мусора ещё один зеркальный осколок и выдала воскрешённому. Пора возвращать свои прежние силы. Надо будет только потом объяснить, как им пользоваться.
Потом было скучное возрождение неудачников и долгие сборы в крохотном секторе. Слишком маленький мир, чтобы развернуться на полную.
Меланхоличное настроение для Мисы всегда было редкостью. Это что-то новое, привнесённое, наверное, с Алихаей. Альма — та тоже была решительной барышней. Но отец в своё время учил её внимательно анализировать свои мысли и эмоции.
Его образ она помнила очень смутно, но некоторые наставления начали всплывать после вернувшего ей божественный статус терминала.
У меланхолии была причина. И эта причина — слабость.
После триумфального возвращения в двадцать первом секторе реальность ткнула носом в факт, на который она смотреть совсем не хотела.
Миса бы сказала, что попала в команду болванов, которых можно использовать.
Сейчас она понимала, что без этой команды она долго не проживёт. И некоторые в Ордене, как минимум, ненамного уступают ей в силах.
Тогда… чего хотела настоящая Миса, когда затевала всё это?
Миса не хотела думать о своей слабости.
Миса гнала её от себя.
Миса не могла не признавать очевидного. Особенно, когда оно постучалось к ней в сознание вечером того же дня.
Потому что даже на пике своей силы, со всеми своими последователями, Миса Зеркальная бы не смогла один на один победить то, что едва не настигло рейд при побеге с двадцать первого.
Так почему же она так рвалась получить духовный ресурс и заполучить статус проходчика?
Это чувство было для неё новым. И оно сильно ей не понравилось.
Чувство страха.
Испытывала ли она его когда-либо прежде?
