Страж Ордена (СИ) - Семин Никита

Разговор наш прервало возвращение слуги.

— Этот, что ли, господин лекарь? — хмуро спросил Семен, подавая мне легкий сверток с лаврушкой и перцем.

— Да, оно. Держи, Аглаша.

Бедная девочка схватила специи и убежала.

Предсказание Аглаи скоро сбылось. Не прошло и получаса, как с улицы донёсся пронзительный девичий визг, а затем раздался негромкий робкий девичий голосок:

— Господин лекарь! Хозяин!

На пороге мастерской, картинно припадая на одну ногу, стояла девушка. Это и была Ульяна, дочь кузнеца. Высокая, статная, с густой черной косой и смелыми, пронзительными глазами, в которых ума и решимости было больше, чем у всех деревенских парней вместе взятых.

— С чем пришла, красавица? — спросил я, уже, впрочем, понимая, что это именно то, о чем предупреждала Аглая.

Глава 16

— Господин лекарь, беда! — пропела она с трагическими нотками в голосе. — Ногу подвернула, да так, что ступить мочи нет! Помогите, Христа ради! Хотела зайти, да очень уж чудищ-то ваших опасаюся! Уж такие страхолюдины — жуть! Пройти страшно!

Ага. Значит, «пугач» уже успел себя зарекомендовать. Прекрасно. Правда и мысли у нее видно дурные были, раз увидела его. Ну, или очень уж боялась — на сильный страх страж тоже срабатывает.

— Они добрых людей не трогают. Только тех, кто с дурными мыслями лезет, — отвечаю я, решив проверить реакцию девушки. Та насторожилась, но и только. — Так что вам бояться нечего. Можешь заходить спокойно.

Она сделала еще один шаг, преувеличенно морщась от боли. Ну-ну. Посмотрим, хорошая ли из тебя актриса, Ульяна.

— Проходи, садись, — кивнул я на простую скамью. — Где болит?

Она опустилась на скамью, осторожно, будто боясь рассыпаться, и указала на лодыжку. Я присел на корточки. Синяк действительно был — небольшой, лиловатый, но какой-то… искусственный. Словно его не получили при падении, а старательно натерли свеклой или долго мяли пальцами. Беглое сканирование подтвердило — ни растяжения, ни вывиха. Лишь легкое повреждение капилляров.

— Да, вижу, — сказал я, выпрямляясь. — Дело поправимое. Только вот, Ульяна, лечение нынче не бесплатное. Строительство дома закончилось, а мои силы и травы из воздуха не берутся. Чем платить будешь?

Она подняла на меня свои темные, как омуты, глаза и с мастерством столичной кокетки потупила взор.

— Денег у меня нет, господин лекарь. Но я… я сделаю все, что прикажете.

Ах, вот как. Прямолинейно. Даже слишком.

Я усмехнулся про себя. Что ж, на прямолинейность я отвечу тем же.

— Хорошо, Ульяна. Мне как раз нужна помощь. Цена за лечение твоего синяка — пучок громового мха. Знаешь такой? Растет в самом сердце Ведьминой поляны, на старом расколотом дубе. Принесешь мне его к закату — и лодыжка твоя будет как новая.

Я сразу решил назвать неподъемную, относительно, цену — чтобы в зародыше подавить желание у девушки и других подобных «Ульян» ходить ко мне по надуманных поводам и не отвлекать от работы. И не прогадал! Ее лицо разочарованно вытянулось.

— Да как же я пойду-то? И нога болит, спасу нет, и лес-то проклятый, Сами же говорили, не ходить туда!

— Ну, нога твоя не так уж плоха. Опухоли нет, один синяк только. Дойдешь, не развалишься!

Секунду она смотрела на меня, и в глазах ее боролись злость и отчаяние. А затем сделала то, чего я не ожидал. Застонав, она с глухим стуком рухнула на колени на дощатый пол.

— Простите, господин лека-арь… — голос ее сорвался, но она взяла себя в руки. — Обмануть хотела, правда ваша. Здорова я. Только сразу не гоните, дайте слово молвить!

Она подняла голову, и теперь в ее взгляде вместо кокетства горело отчаяние и упрямая, звериная воля к жизни.

— Возьмите меня к себе! Служанкой, работницей, кем угодно! Я все умею: и готовить, и стирать, и в доме порядок держать не хуже Аглаи буду. По дому ведь женская рука нужна! Я сильная, работящая! Не пожалеете!

Не нужны были способности телепата, чтобы понять — она искренна.

— Все видят, что вы не простой мужик, — продолжала она с горячностью. — И что не задержитесь вы в нашей дыре. А я… я не хочу здесь сгнить! Замуж за пьяницу, дети, скотина, да спину гнуть до самой смерти! Я в люди вырваться хочу! Пусть даже служанкой при господине… только бы не здесь!

Она замолчала, тяжело дыша. В мастерской повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи под потолком. Ндааа… Хитрая девка, и бесстыжая. Но если оставить за скобками всю двусмысленность ситуации, то надо признать: она решительна, смела и готова поставить на кон все ради шанса на другую жизнь. И, черт побери, я уважал ее за это.

— Ладно, встань, Ульяна, — сказал я наконец, и голос мой прозвучал мягче, чем я предполагал. — Я подумаю. А теперь иди.

Она медленно поднялась с колен, бросила на меня долгий, полный надежды и страха взгляд и, не сказав больше ни слова, вышла.

А я остался стоять посреди мастерской, размышляя. Предупреждение Аглаи обрело плоть и кровь. И это подбросило мне новую, неожиданную, но, возможно, очень полезную идею. Может, действительно мне завести служанку? Не то чтобы у меня тут много дел, но все равно — тут прибрать, там постирать, здесь подмести… Конечно, есть Семен, но на него у меня складывались уже совсем иные планы. Принеси-подай, подмети, убери — это все ерунда. Мне нужен доставщик магических ингредиентов из леса, вот что! Вот к этому –то мы сейчас и приступим!

И, только закончив завтракать, я приказал:

— Собирайся, Семён. В лес идём.

Веник выпал из рук слуги. Совершенно белый, он обернулся ко мне.

— В… в лес? — срывающимся голосом пролепетал он. — Не надо, Михаил Иванович! Помилуйте! Не гоните туда! Там… там же…

Задыхаясь от ужаса, он с глухим стуком упал на колени, простирая ко мне дрожащие руки.

— Всё что угодно прикажите! Двор перекопаю, воды на год вперёд натаскаю! Только не в лес! Там смерть!

Да что такое? Сговорились они сегодня, что ли, на коленях передо мною ползать?

Чувствуя подступающий гнев, хотел было наорать на него, но вовремя взял себя в руки. В сущности, не за что на него сердиться. Его в том лесу клещевик захватил — конечно, он боится туда возвращаться! К тому же руганью тут не поможешь. Его паника — вещь иррациональная, но реальная, и просто приказать ему не бояться — все равно что велеть воде не течь вниз. Значит, его страх нужно не ломать, а правильно направить.

— Боишься леса, Семён? — спокойно спрашиваю я. — А меня ты не боишься?

Он вздрагивает, будто от удара, и вжимает голову в плечи. Молчит. Ответ и так очевиден.

— Там, в лесу, — продолжаю я, чеканя каждое слово, — твари, которые могут тебя убить. Это правда. Но рядом со мной ты будешь в безопасности. Ты же мой слуга — я тебя не оставлю! Сделаю так, что ты будешь защищён. Сейчас смастерим амулет, который отвадит от тебя эту нечисть. Но имей в виду: если ты ослушаешься моего приказа, или задумаешь против меня недоброе — никакой амулет тебе не поможет. И тварь, что сидела в тебе, вернётся. Я лично прослежу за этим. Выбирай, какой страх сильнее.

Он смотрит на меня, и в глазах его плещется отчаяние. Он в ловушке, и выход из нее только один — полное подчинение моей воле.

Видя, что урок усвоен, смягчаю тон.

— Встань. Принеси-ка мне новый нож, да наточи поострее.

Быстрее ветра Сема исполняет порученное. Беру со стола небольшой, гладкий брусок измененной липы. Металлизированные прожилки в ней тончайшие, лучше всего подойдут под нужный амулет. Нож в моей руке движется быстро и точно, срезая тонкую стружку. На поверхности бруска проступает сложный узор, который я подстраиваю под структуру дерева — руна подобия. Закончив, я делаю на большом пальце короткий надрез и выдавливаю на центральный узел вязи каплю крови. Она мгновенно впитывается, и руна на мгновение вспыхивает тусклым синим светом.

Этот амулет теперь несет частицу моей ауры. Не самые сильные монстры, примерно уровня клещевика и ниже, будут избегать встречи с его носителем, как если бы видели в нем меня. Но защитит он не от всего: тот же полоз, как и клеть, при удобном случае все равно атакует. Но зачем пугать его раньше времени?