Вот и пригодилась ей моя наука. Сработала колышек на славу: ключ-слово за мгновенье протараторила и горны тут же распалила. А дальше пошла потеха. Приложилась она ладонями к земле и твердь под нашими ногами ходуном заходила.
Сильна чертовка! Так много сути расплавила — не всякий бывалый сварожич столько осилит. Думаю, если бы сейчас мы меру определяли, то там бы не двадцать чанов было, а все пятьдесят, а то и сто. Ну да это и немудрено. Она же ночами не спала — всё тренировалась. Вот и результат.
— Молотом оземь! — выкрикнула Колышек и с немалой дурью приложилась к земле.
Яркая вспышка озарила всё обозримое пространство. И свет её был столь силён, что пробивался даже сквозь сомкнутые веки. Такую мощь я видел лишь единожды да и то исходила она от самого Войтеха — признанного героя Славии и одного из Дланей. А тут какая-то соплячка, пусть и из витязей. Удивительная девчонка!
Когда сполох погас, взору предстали стальные стены. По воле Колышка мы оказались посреди глухой бронированной коробки. Единственным выходом наружу мог бы послужить разве что открытый в потолке люк. По-хорошему надо было и его заделать, но в таком случае мы бы очутились в кромешной темноте и не смогли сориентироваться. А так, хоть освещение внутри «черепахи» и оставляло желать лучшего, но стационарные орудия у стен были вполне узнаваемы. У закрытых пока бойниц виднелись спаянные между собой огнемёты и автопушки.
Прошлая вылазка научила меня тому, что огневой мощи много не бывает. Эту простенькую мысль я и постарался вдолбить в голову Колышку. Ну и своих наработок подкинул до кучи. Девочка она хоть и сильная, но соображает пока плоховата. Повторить за мной это запросто, а вот самой что-то придумать — уже никак. Видимо, нет в витязях творческой жилки, присущей обычному люду.
Кстати, об «обычных» людях. Надо бы их делом занять, а то, как придут в себя, могут проблем подкинуть. Кто этих родовичей знает, что у них на уме? Тем более мы с Колышком только что приказ старшего по званию оспорили. Ну не принято в армии поперёк батьки в пекло лезть, а тут мы со своими выкрутасами.
— Сварожичи к орудиям! — скомандовал я, пока никто не опомнился. — Правая гашетка — основное орудие, левая — огнемёт!
Мои сослуживцы кинулись к бойницам без лишних пререканий. Даже Неждан и тот последовал моему наказу.
Через несколько секунд мы впятером уже отодвигали заслонки с бойниц и готовились открыть огонь. Нежить подступала.
— СлыхАли? Правая рукоятка — пушка, левая — огнемёт, — повторил мой наказ Громобой. — За дело!
Вскоре половина бойниц была оккупирована и снаружи разверзся филиал ада. Никто из нас и не думали экономить горючую смесь. Мы заливали пламенем каждый квадрат, сжигая тварей пачками.
И даже, когда внутри бронированной коробки стало нестерпимо душно от чада и вони, мы продолжали жать на гашетки. Кто-то мстил за свой мимолётный испуг. Кто-то просто исполнял приказ. Ну а я знал, что если мы дадим слабину и сбавим напор, то твари запросто смогут прорваться даже через стальную преграду. Дай им время и своей кислотой они прожгут всё что угодно. Ну или в крайнем случае вскарабкаются на крышу и проникнут сквозь вентиляционный люк.
Нет, расслабляться нельзя. Мы должны выжечь эту погань здесь и сейчас!
И мы жгли. Жгли до тех самых пор, пока земля не почернела от сажи, а небо не заслонило чадящее дымное облако.
На том месте, где ещё недавно кучковалась нежить, теперь виднелась лишь выжженная земля. Даже склизких луж и тех не осталось.
— Кха-кха, — раздался надсадный кашель откуда-то сбоку, а следом прозвучал приказ. — Прекратить огонь!
Похоже, Громобой решил вновь взять командование на себя. Ну и слава богам, а то тянуть лямку командира, когда под боком горделивые родовичи не очень-то и хотелось. Мало ли чего у них там в головах, возьмут ещё и обиду затаят.
— От орудий не отходить, смотреть в оба, — снова заговорил старший дружинник. — А я пока разведаю обстановку. Колышек открой проход.
Вскоре Громобой покинул укрытие, оставляя нас одних. Как же это по славийски. А ведь мог и кого из подчинённых в разведку отправить — тоже мне герой доморощенный.
И ладно сам попёрся — это ещё полбеды. Но чего же он, дурень такой, огнемёт у меня не попросил? Или не понимает громовержец, что молниями его хваленными нежить не пронять? Да нет, все-то он понимает — просто гордость задетая покоя не даёт. Сложно любимцу Перуна, представителю элиты смириться с тем, что его безусый гридень обставил. Вот теперь и пыжится Громобой, дабы авторитет свой пошатнувшийся восстановить. Геройствует, одним словом.
— Чисто! — раздался снаружи приглушённый бронёй крик. — Давайте на выход!
Ну и славно. А то это скоротечная схватка меня порядком измотала. Нервная она получилась и на диво напряжённая. А тут ещё и этот дым треклятый, от которого на слезу пробивает.
После того как выбрались из бронированной черепахи, на месте застаиваться не стали. Вместо этого, отбежали подальше от пепелища и принялись переводить дух.
И тут-то в момент долгожданного затишья грянул гром, откуда не ждали.
— А скажи-ка нам, гридень, где это ты так с нежитью бороться наловчился? — спросил во всеуслышание командир из старших дружинников. А у самого в это время ладонь от молний так и искрилась.
Чую, разговор нас ждёт жаркий, как бы до драки ни дошло.
— А это нежить была? — сделал я круглые глаза.
— Ты дурака-то не валяй! — взъярился Громобой пуще прежнего. — Говори, откуда о слабости ихней прознал⁈
Тут и остальные славийцы два и два сложили. Подозрительных взглядов прибавилось. Казалось, одна лишь Колышек следила за нашей перепалкой без особого интереса. Выдавали её лишь руки. Девичьи ладошки светились.
И чего это она горны распалила? Неужто за меня решила вступиться в случае чего?
— Ты чего, старшой, белены объелся? — тут уже пришёл мой черёд зубы показать да оскорблённую невинность отыгрывать. — Какая ещё слабость, о чём речь? Что у меня в загашнике было, то использовал. Кто же знал, что уязвимы они к огню?
— Я тебе щас покажу, кто и чего объелся, — зло процедил уязвлённый родович.
— Громобой хорош! — помощь пришла, откуда не ждали. На мою сторону встала та самая девица, с которой я делил седло. — Наша дело маленькое — предателя перехватить, а с гриднем пусть волхвы потом разбираются.
— А вдруг это лазутчик или вовсе пособник того рододателя? — всё не унимался «командир».
— Ага, сразу видно пособник. То-то он взял да слабое место нежити выдал. Не сходится что-то. — вступилась за меня ещё одна девица из родовичей. На этот раз та, что с карэ. — Сестра права. Не до внутренних распрей нам, надобно предателя догонять. Пока мы тут зуб друг на друга точим, он поди уже к границе подбирается.
