Я вопросительно приподнял бровь.
— Ты ведь не чувствуешь боли? Совсем?
— Да в смысле? — удивился я. — Я же не железный. Просто терпел, когда ты меня шила, вот и все.
— Я бы, наверное, орала во всю глотку, — пробормотала она, пристально разглядывая меня. — А эмоции?
Я усмехнулся.
— Ты ж вроде журналист, а не врач? Чего ты тут мне диагнозы ставишь?
— Ну да, — Лика хмыкнула. — А что, мне интересно… Ты как будто за гранью, но при этом одновременно живой.
Я не нашел, что ответить, и просто пожал плечами. Она тоже замолчала. Только дождь за окном шумел, и раскаты грома то удалялись, то снова приближались, заполняя паузы в разговоре.
Лика наклонилась ко мне ближе, её голос стал тише.
— А если потрогать тебя? Ты что-то почувствуешь?
Я не успел ответить. Она уже коснулась пальцами моей руки, провела кончиками по бинту, потом выше, по запястью, к плечу. Естественно я ощутил это. И к моему удивлению, кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом.
— Чувствую, — ответил я.
Лика чуть улыбнулась и провела пальцами дальше, медленно, словно проверяя мою реакцию.
— Интересно, — пробормотала она.
Я поймал её руку, сжал. На мгновение она замерла, а потом чуть наклонилась ближе. Я видел в её глазах вопрос, вызов.
Я не ответил словами, просто притянул её к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, чуть приподнялась, поставив колено на кровать, а другая рука скользнула мне на шею.
Касание её губ было сначала осторожным. Мы словно пробовали друг друга, боясь обжечься. Но через секунду Лика словно перестала себя сдерживать. Поцелуй стал глубже, требовательнее. Я обхватил её за талию, а она оседлала меня, упираясь ладонями в плечи.
— А ты не такой уж и бесчувственный, — выдохнула она, отрываясь на миг.
Я лишь усмехнулся, снова прижимая её к себе. Почувствовал, как Лика прижимается крепче, ее горячее даже сквозь одежду тело. Она снова нашла мои губы, но теперь уже не осторожно, а с нетерпением. Ее пальцы скользнули по моей шее, по волоса, и я ощутил, как она легко прикусила мою нижнюю губу.
Я провел руками по ее спине, опускаясь ниже, к пояснице, затем ниже. Лика тихо задышала, чуть выгнувшись навстречу. Ее ноги обхватили меня крепче, и я почувствовал, как она немного приподнялась.
— Ты все-таки что-то чувствуешь, — прошептала она, прикусывая губу, словно изучая мою реакцию.
— Видимо, да, — ответил я, скользя ладонями по ее бедрам.
Она ухмыльнулась, потом отстранилась лишь для того, чтобы стянуть через голову свою футболку, оставшись в одном лифчике. Свет из окна лишь едва освещал комнату, и я видел только очертания ее силуэта, переливы кожи в отблесках молний.
Я протянул руку, провел по ее животу, медленно, чувствуя, как она вздрагивает под прикосновением. Лика скользнула ладонями вниз, к моему ремню, и я понял, что она не собирается останавливаться.
Я перехватил ее запястье, глядя в глаза. Мне нужно было удостовериться.
— Это искренне? — спросил я.
— Мне это нужно, — просто ответила она.
Ее пальцы все же добрались до ремня, расстегнули, медленно, уверенно. Я скользнул ладонями вверх, к застежке ее лифчика, и она чуть дернулась, но не остановила меня.
Шум дождя за окном стал еще сильнее, молния на миг осветила нас, но все вокруг будто растворилось. Осталось только наше дыхание, напряжение в воздухе и горячие прикосновения.
А потом она поднялась и стянула с себя брюки вместе с трусиками, оставшись совершенно голым. Я залюбовался ее большой стоячей грудью, плоским животом, небольшой линией ровных волос, которая уходила вниз к самому сокровенному.
И тут она оседлала меня, выгнулась, закрывая глаза, когда я скользнул губами по ее шее. Ее пальцы дрожали, но продолжали изучать меня. А потом стала двигаться.
Ее грудь вздымалась в такт движениям, а в глазах застыло что-то дикое, голодное. Она опустила ладони мне на грудь, вдавила ногти в кожу и, выгибаясь, ускорилась ритмично и жадно работая бедрами. Не сдерживалась, не пыталась быть осторожной.
Похоже, что ее слова о том, что ей это нужно, были искренними.
Я стиснул пальцы на ее талии, крепко, властно, ощущая, как ее тело напрягается в ответ. Она наклонилась вперед вперед, потерлась грудью о мою кожу. Ее дыхание сбилось, мешаясь с короткими, срывающимися с губ стонами. Волосы упали мне на лицо, и я вдохнул этот аромат. Они пахли чем-то теплым, живым, реальным.
— Дай мне всё, — выдохнула она, и я в ответ лишь сильнее сжал её бедра, заставляя ее двигаться все быстрее и ритмичнее.
Она застонала, выгибаясь дугой, потом зашипела сквозь зубы, изогнулась, но не остановилась — лишь ускорилась сама, требовательно, жадно, не давая мне ни секунды передышки.
Я рывком приподнялся, прижав её к себе, впиваясь губами в шею, чувствуя, как её тело становится влажным от жара. Она запрокинула голову, прижалась ко мне всем телом, пальцы с силой впились в мои плечи, оставляя царапины.
И тогда она напряглась, затрепетала в моих руках. Её дыхание стало хриплым…
А потом она закричала. Громко, очень, так, что ее слышали, наверное, и внизу, и Наташа, которая сидела в соседней комнате.
Я выгнулся, чтобы заткнуть ее, впился в её губы жадным, глубоким поцелуем, сжимая её дрожащее тело в своих руках. А потом резко разрядился сам, почувствовав, как в голове выпрямилась какая-то пружина, и как все напряжение последних дней покидает мое тело.
Застонав в последний раз, Лика слезла с меня и легла рядом, на мою вытянутую руку. Она все ещё тяжело дышала. Её тело было горячим, влажным, липким, но, чуть подняв голову, улыбнулась мне, после чего облизала искусанные губы.
— Ничего себе… — выдохнула она.
Я усмехнулся. Чувствуя, как ее сердце бешено колотится, провел второй рукой по ее животу, дотронулся до груди, чуть ущипнул сосок, заставив ее застонать.
На улице снова раздался раскат грома, задрожали стекла. Ветер продолжал выть под крышей, капли дождя барабанили по ней. Но мне было уже все равно.
— Ну что, считай, я лишила тебя девственности, — проговорила Лика и усмехнулась. — Ты же все равно не помнишь, кто у тебя был до этого.
В её голосе не было ни злости, ни насмешки — просто факт. Я только сильнее прижал её к себе. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Вот всю жизнь бы так лежал.
Глава 24
Дождь лил почти всю ночь, не останавливаясь. Гром гремел, ветер дул. И все закончилось только под утро, причем практически моментально, резко. Скоро вышло солнце.
А потом пришлось чистить окрестности от зомби, которые набрели на нашу улицу. И черт его знает: то ли Степаныч с Валерой их привели, то ли их в действительности было столько, и они просто покинули свои норы. Пришлось и пострелять, и потом в рукопашную их добить. Но справились.
На этот раз трупы решили убрать. Вскрыли один из соседних пустых домов и сложили там, после чего закрыли двери. Похоронили по-своему, если уж так.
А следующие три дня провели относительно спокойно. Лика уже спала со мной, как бы переехала в мою комнату, а остальные ничего по этому поводу не говорили. Даже Артур, хотя он явно был зол, при моем появлении набычивался, но молчал. Хотя это рано или поздно станет проблемой, и я это отчетливо понимал.
Возились с машинами, причем я помогал, привели в порядок мотоцикл. И он действительно завелся, и я даже дал на нем круг по поселку. Заодно вспомнил еще кое-что: мне раньше приходилось водить мотоцикл. Но не такой, спортивный, и он тоже был от BMW.
Порешили, что я на нем и поеду. Будет головной транспорт, можно будет в случае чего и на разведку вперед выехать, да и вообще. Он мне понравился: мощный, быстрый, и даже стало жаль, что я сперва называл его бесполезным хламом, которому место только на металлоприемке.
Закончили с машиной, и собрались. Сложили генератор, большую часть запасов еды, все лекарства, ну и кое-что из мыльно-рыльных. Забили «буханку» полностью, наверное, если людей считать, то где-то под тонну загрузили.
