А я вообще в Бога верю‑то? Да не особо вроде как.
– А если не впишемся? – решил уточнить я.
– Тогда поедете дальше, – кивнул он. – Никто вас держать не будет, мы ж не секта, и у нас не концлагерь. У нас нормальные люди живут.
Промолчал, обдумывая. Потом кивнул.
– Хорошо. Пусть остальные сядут, поедем вместе. Адрес скажешь?
– Не нужен адрес, – он махнул рукой. – За нами просто следуйте. Мы как раз на базу возвращались, так что на хвост вас возьмем. Приедете, посмотрите, а ам уже решите, оставаться или дальше катить.
Он отвернулся и коротко махнул рукой своим. Росгвардейцы снова заняли места в броневиках, только теперь без прежней настороженности. Машины глухо зарокотали.
– Лады, договорились, – кивнул я.
Мы разошлись в разные стороны. Он уселся в один из «Тигров», а я пошел назад. Естественно, что нашего разговора они слышать не могли, далеко, да и не орали мы в полную глотку. Так что пребывали в неведении. Стояли там, что‑то шушукались, но особо не волновались.
Да и меня подуспокоило немного что ли. По крайней мере, разборки сейчас не будет.
– По машинам, – сказал я. – Едем за ними, у них база неподалеку. Говорит, люди живут. Съездим, посмотрим, что там и как.
– А что, поедем? – вытаращился на меня Валера.
– Поедем, – кивнул я, наклонился и подобрал свое оружие. Повесил «укорот» обратно за спину. – Почему бы и нет?
– Думаешь, им можно доверять? – спросил Степаныч.
– Не знаю. Но ты ж сам знаешь, если бы хотели убить – мы бы сейчас уже мертвы были бы. И все наше уже их стало бы. Так что не сказать, чтобы доверяю, но считаю, что рискнуть стоит. Хотя бы с той точки зрения, чтобы об полуострове больше узнать.
– А… – открыл, было, рот Игорь.
– Потом все разговоры, они нас ждать не станут, – я махнул рукой, уселся на мотоцикл, долбанул по кик‑стартеру.
Движок взревел. Остальные тоже быстро погрузились в машины, и я газанул, отправив свой байк следом за «Тиграми», водители которых уже успели повернуть их, но пока что любезно ожидали нас.
Дальше мы двинули одной большой колонной. Мотор мотоцикла рычал, его трясло на дороге, мне приходилось дышать выхлопами броневиков, но я не обращал на это никакого внимания. Мне нужно было обдумать то, что я узнал.
Вся страна вымерла за один день? Калининград, Казань… Нет, я бы понял, если бы информация пошла из Москвы. Конечно, вирус мог распространиться, потому что люди так или иначе ездят туда‑сюда, но…
Не может быть такого, что вообще нет связи. Какие‑то автоматические сигналы должны проходить. Значит… Кто‑то все‑таки глушит. Или что‑то. Мало ли подобных систем? Только вот кто ее запустил?
А Гром говорил спокойно, как будто уже давно всё это принял. Как будто смирился. Может, быть, и правда – так проще. Не думать, кто всё начал, зачем, для чего, а просто делать то, что можешь. Патрулировать, защищать, пытаться устроить новую жизнь.
Но почему никто из них не поехал до моста? Полуостров небольшой, из конца в конец ехать часов шесть, так что отправить людей можно. С другой стороны… В нынешней ситуации это то же, самое, что отправить людей на другой конец страны. И не какого‑нибудь Люксембурга, а России.
Я покосился назад, посмотрел на машины, которые ехали сзади. Там Наташа, Яна, Лика, парни. Степаныч с Пашкой. Обычные люди. Они не готовы ни к чему такому?
И есть ли смысл рисковать, если даже вояки не решаются этого сделать?
Глава 2
Какое‑то время мы ехали по трассе, а потом свернули на проселок, некоторое время тряслись по нему, то поднимаясь в гору, то наоборот спускаясь вниз, миновали очень красивое озеро, в которое вытекал водопад. Ну, если его, конечно, так можно назвать: брызгала какая‑то струйка, да и все. Что‑то подсказывало мне, что раньше я видел водопады больше и гораздо красивее.
А дальше я увидел что‑то среднее между селом и укрепленной базой. Дома обычные, ничем не отличались от тех, что в коттеджном поселке, а некоторые так вообще даже деревянные, скорее всего из прошлого века.
И все это окружили забором из сетки‑рабица, державшейся на вкопанных в землю столбах, перед которым навалили всякого хлама: негодные стройматериалы, ветки какие‑то и прочее подобное. Сверху все увили колючей проволокой и спиралью Бруно. Ну, если тут оборону держали, то подобных вещей должно быть достаточно. Может быть, даже минные поля устроили.
Дорога вела к воротам, которые представляли собой сваренные из тех же самых труб каркасы, на которые была наварена же сетка. Соорудили и что‑то типа вышки, но уже из бревен, а снаружи на небольшой земляной насыпи был установлен БТР. В таких же серых «ментовских» цветах.
Ну да, точно. Росгвардии в середине двадцатых разрешили иметь собственную тяжелую технику после каких‑то там мутных событий. Громкая история была, но по истечении времени стерлась из народной памяти. Однако я что‑то помню.
Нас никто не остановил: увидев «Тигры» дежурившие на входе парни в сером камуфляже тут же открыли ворота, пропуская нас на территорию деревни. Мы поехали следом, и скоро остановились на чем‑то похожем на главную площадь. На самом деле тупик между четырех домов и еще одним строением, достаточно большим из мелкого красного кирпича. Сейчас так не строят, все больше синт‑бетон, он светло‑серый, без арматуры внутри, и его штукатурить надо.
Это была церковь, если судить по золотым куполам и крестам.
Честно говоря, я ожидал чего‑то другого. Мобильных домиков из металла, палаток цвета хаки. Более внушительных укреплений. А так – обычная деревня, которую наспех забором обнесли. В достаточно живописном месте, кстати говоря: кругом лес, рядом скалы начинаются, тоже все лесом поросшие.
Но чувствуется, что тут порядок. Пока ехал, было видно, что парни с автоматами все контролируют. Но и гражданские встречались, даже дети гуляли. У меня аж внутри екнуло что‑то: дети, и не заперты в четырех стенах, гуляют по улице, одна компания даже явно в догонялки носилась.
Я заглушил двигатель Урала и слез с него. Размял плечи: все‑таки ехать приходилось в неудобной позе. Рядом захлопали двери «Тигров», а следом – ЛуАЗа и «буханки. Все выбирались наружу.
– С Полковником поговоришь? – спросил у меня Гром. – Ему интересно было бы узнать, что в городе творится. Мы туда особо не суемся, не рискуем.
– Там люди есть, – заметил я. – Могли бы вывезти их.
– Там и бандиты есть, я так понимаю, – ответил он.
– Ну, одной бандой меньше недавно стало.
Стащил с себя ремень автомата, передал Валере.
– Положи в машину, – сказал я. – И пусть все остальные автоматы оставят там, – повернулся к Грому и безальтернативно заявил. – Пистолеты у себя оставляем.
– Да ради Бога, – махнул он рукой. – Тут на самом деле почти все при оружии, даже гражданские. Мало ли чего может случится, зомби из города пойдут.
И правильно. Есть, конечно понимание, что пистолеты нам особо не помогут, если захотят нас взять «Росгвардейцы», то возьмут. Они‑то все при автоматическом оружии. Но… Когда у тебя пистолет, плохих мыслей по отношению к тебе обычно возникает поменьше. Потому что у каждого в голове сразу сомнение появляется: «Вдруг не повезет, вдруг пуля достанется именно мне».
Да. Оружейные законы у нас жесткие, с оружием в общественные места не пускают. А ведь было бы гораздо безопаснее, если оно там у них было бы. Впрочем, насколько мне помнится все идет к легализации короткоствола для самообороны. Потому что до властей постепенно доходит мысль, что полиция всех защитить не может. Тем более во время Войны, и когда в любой момент может случиться еще одна вспышка этого же вируса.
Яна и Наташа подошли ко мне, причем было видно, что девчонка переминается с ноги на ногу, и на ее лице явно видно смущение.
– Наташа писать хочет, – проговорила женщина. – Да и нам тоже неплохо было бы.
Однако. Я об этом и не подумал даже. А ведь по пути еще не один раз остановки придется делать. Девочки – налево, мальчики – направо, но все при стволах и прикрывают друг друга.
