– Кто такие? – спросил, не повышая голоса. Но я понял, что это тот самый, с рычащим голосом, что командовал.– Выжившие, – ответил я. – Едем из города, там совсем плохо. Хотели до Керчи добраться, попробовать через мост перейти, на большую землю.
Он посмотрел поверх моего плеча, туда, где виднелись машины, и повернулся и кивнул кому‑то из своих. Сразу трое бойцов двинулись вперёд, но не подбежали, а пошли шагом, уверенно, без суеты. Проверяли машины, заглядывали в окна, смотрели под днища. Искали что‑то?
– Документы есть? – спросил он.
Документы? А вот об этом я вообще ни разу не задумался. Даже не подозревал, что в мире, где все полетело в тартарары, бумажки с фотографиями и чипами могут играть хоть какую‑то роль. Нет, у остальных, наверное, есть, но у меня только жетон остался. И светить им лучше не следует.– Нет, – честно ответил я. – У остальных, может быть, есть, но у меня нет.
Он молча кивнул, будто другого ответа не ожидал.
– Чисто все, Гром! – послышался голос у меня за спиной. Рапортовал один из его подчиненных. – Реально выжившие просто! Все со стволами, но тут бабы и двое детей!
Двое? Ага, похоже, что он Олега, подростка, тоже в ребенки записал.
А вот «Росгвардейцы», похоже, расслабились. Я заметил, что они один за другим стали опускать оружие, хотя и такой команды не было.
– Ладно, – выдохнул командир и полез в один из карманов, вытащил из него пачку. – Если так, то и поговорить можно. Куришь?
Не курю, но если угостит меня – то это уже знак какого‑то расположения. По крайней мере, после этого просто прострелить мне башку будет сложнее.
– Можно и потравиться, – кивнул я.
– Держи тогда, – он протянул пачку, и я взял сигарету. Вытащил из кармана зажигалку, ту самую, с серпом и молотом, прикурил. Затянулся, выпустил из легких дым. Нет, никакого удовольствия не получаю. Как и негативных эмоций, в принципе. Значит, обычно действительно не курю, но и побаловаться иногда не брезгую.
– Ты вояка? – прищурившись, спросил Гром, как его назвал подчиненный.– Был. Возможно. Я не помню, – я ответил я, затянулся, и решил пояснить. – Потерял память. Но что‑то вспоминается, и понимаю, что да, воевал.– Серьёзно? – прищурился он. – Головой ударился?– Шрам видишь? – повернул я голову так, чтобы стало видно три бугрящиеся полосы у меня на виске.
– Вижу, осколок прилетел, – кивнул он. – Что ж, поверю, – и тут же задал следующий вопрос. – Откуда?– Из Севастополя, – пояснил я. – Жили в коттеджном посёлке. Там были проблемы. Решили уйти. Надеемся до моста дотянуть, а оттуда на большую землю. От дезертиров слышал, что на большую землю болезнь не добралась.
Он снова затянулся отошел на шаг, посмотрел в сторону своих. Те уже отошли от машин, и один из них поднёс ему коммуникатор. Рабочий, кстати, причем я такие уже определенно видел. Они экранированные, и ЭМИ им по барабану. Только модуль связи может из строя вывести, он там хлипкий.
Что‑то посмотрел, хмыкнул.
– Я бы на это не рассчитывал.
– В смысле? – не понял я.
– В смысле, когда связь была, то сообщали о вспышках в Казани и в Калининграде. А потом она накрылась, вся. Совсем. Причем, одним днем.
Это как? Да ну, быть такого не может. Не может оказаться так, что вся страна вдруг вымерла, причем за всего один день. Кто‑то да должен на связь выходить, если не через спутники, то на коротких волнах. Армейские станции, и прочее.
Да и два города – это не вся Россия.
– Что, вообще связи нет? – спросил я.
– Вообще, – кивнул он. – Короткая работает, а вот длинной нет. Ни через спутники, ни через что‑то другое. И тут варианта всего два: либо во всем мире такой же пиздец творится, либо нас гасят специально. Кстати, Гром.
Он протянул мне руку. Все‑таки решил представиться.
– Сергей, – назвал я свое выдуманное имя, пожимая его лопатообразную ладонь. – Позывного не помню.
– А что за люди с тобой? – спросил он.
– Реально выжившие, – пожал я плечами. – Гражданские. У меня там учителя, юрист, профессор старый, студенты и школьница.
– А ты при них за няньку? – хмыкнул он.
– А что поделать? – развел я руками, после чего снова затянулся. – Бросать их что ли?
– Стволы у вас откуда? – спросил он. – Старье вижу, но ведь не охотничье.
– Склад каких‑то мутных типов, которые стволами барыжили, подломили, – ответил я. – Там десять «укоротов» нашли. Остальное – охотничье, где чем разжились.
– Значит, не просто выжившие, но и со смекалкой, – хмыкнул он. – И выжили, и разжились, и тачками обзавелись. Тоже старье, вижу, но ведь сейчас и такое не ходит.
– А что такое? – не понял я. – Ладно, в Севасе ЭМИ удар был, говорят, синим в небе сверкнуло. А по остальному полуострову что?
– Ударов несколько было, – пояснил он. – После этого что‑то посверкало еще, и потом связь легла.
– А если командования нет, то вы чем теперь занимаетесь?
– Ну как командования нет, – Гром усмехнулся. – Я вот своими бойцами командую. Мной – майор. Майором – полковник.
– А выше?
– А выше никого нет. Будешь еще сигаретку? – он снова полез в пачку.
– Не, еще эту не добил, – я мотнул головой, а когда он убрал табак в карман, все‑таки спросил. – А что вы все‑таки делаете? Не просто так же катаетесь и бензин жжете.
– А вот этого тебе знать не надо, – ответил он.
– Не надо, значит, не надо, – не стал я спорить. Мы люди не гордые. Пропустите?
– А куда вы денетесь, – хмыкнул он. – Пропустим. Но по пути можете нарваться и на других. Война, считай, по всему южному побережью шла, военные базы, мелкие охранные пункты, мобильные точки… Роботы те же. И зомби, естественно, полно, по всему полуострову началось одновременно, остановить не успели. Мост… – он вздохнул. – На мост я бы не рассчитывал. Да и по ту сторону, скорее всего, ничего хорошего нет.
Гром пару секунд смотрел на меня в упор, будто проверял, не начну ли дергаться или задавать лишние вопросы. Потом кивнул сам себе, будто что‑то решил.
– Но вы, вроде, не идиоты. Да и выглядите прилично, – добавил он и хмыкнул. – Поэтому у меня к тебе предложение.
Я чуть склонил голову, не став перебивать. Он продолжил:
– У нас есть база. Ну как «база»… Поселок зачистили, укрепили частично, технику туда согнали, и кто уцелел – туда же. Людей немного, но порядок есть. Патрули, склад, врач даже имеется. Мы там хоть какую‑то жизнь пытаемся наладить. Так что если вы не против – можем сопроводить.
Я не сразу ответил. Слишком уж всё звучало правильно. Даже чересчур. Что поделать, настороженность во мне взыграла. Такие предложения редко бывают бескорыстными.
– А в чём подвох? – спросил я.
– Подвох? – усмехнулся Гром. – Подвох в том, что придется делать то, что мы скажем. Но одиночки не живут, Сергей. Те, кто с нами, – живут. А те, кто пытается героить и выживать поодиночке, рано или поздно заканчивают кормом для мертвяков. Тем более, у вас транспорт, провизия, люди. Нам проще дать вам крышу и к делу приставить.
Он говорил спокойно, устало, без давления. Не уговаривал, просто констатировал. И от этого как‑то даже поверилось.
Я докурил, бросил окурок под ботинок и раздавил.
– Место безопасное?
– Относительно, – пожал он плечами. – Лучше, чем дорога. Лучше, чем любой открытый лагерь. Мы не святее Папы Римского, но у нас правила. Не убивай, не грабь, не насилуй. Нарушителей в петлю, без разговоров. За базой присматривает наш полковник. Старый, он еще СССР помнит, ему вообще похрен, кто кем был до этого. Главное – что делает сейчас.
Поехать что ли? Хотя бы посмотреть, как люди живут?
Нет, оставаться там – это, конечно, не то. Понимаю, что нельзя. Просто потому что лучше уж жить своим умом, а там придется по струнке ходить, да во всем этих «воякоментов» слушать.
Лучше все‑таки к мосту. А если там реально не проехать… Тогда в деревню какую‑нибудь. Как изначально предполагали. Хотя, конечно, человек предполагает, а Господь располагается.
