– Во время одной из вылазок мы потерпели неудачу. Вернулось нас всего двое. Маша не знает подробностей, но обоих хорошенько отметелили. Она насильно влила мне в рот алкоголь и скормила все таблетки, что были под рукой.
– Убить что ли хотела? – перебил парня Борис.
– Клянется, что нет, – развел руками молодой человек. – Там в основном было снотворное и седативное средство. Она в них не разбирается, слышала, как другие бандиты об этом говорили. Просто хотела вырубить меня и уйти, даже в плачевном состоянии я пытался ею командовать.
Вот только после такого коктейля я не потерял сознание, а стал послушным. Туго соображал, мычал и не понимал, где нахожусь.
Жена взяла меня за руку и увела из города. Куда идти, Маша не знала, да и разницы никакой не было, лишь бы подальше от всего этого. Ну а за городом лес, он и вывел нас между станциями Стромино и Бякино. Маша всю дорогу вливала в меня алкоголь, поддерживала состояние, так сказать. Боялась, что приду в себя. Не могла она так больше жить, но и бросить меня не решилась. Короче, вывела мужа в полузомбированном состоянии и направила в сторону станции, где меня и приняли. Дальше вы в курсе, Борис Валентинович. Уж не знаю, что именно, то ли таблетки с алкоголем, то ли сотрясение мозга, повлияло на мою потерю памяти. Избили меня крепко, вся рожа была свезена, будто по асфальту ею возили. А может, и то, и другое каким‑то образом повлияло.
– А может, и защитная реакция мозга, – произнес Борис, похлопав напарника по плечу. – Помнишь, как тебе покойный Ренат говорил? Мозг – дело такое, братишка. А он про это много читал. Ладно, идем, дождик кончился.
Мужчины поднялись, повесили на свои плечи рюкзаки и спортивные сумки и потихоньку двинулись дальше. Настя поплелась следом чуть позади напарников.
– Знаешь, брат, – сказал Борис Валентинович немного погодя. – Я очень рад, что встретил тебя. И даже если это всё правда и ты натворил много ужасных дел, я нутром чую, что тебе предстоят великие дела, ты нужен этому миру, как глоток воды жаждущему. А меня чуйка еще ни разу не подводила, если ты не забыл.
Глава 16
Вход в станцию Гыркино по‑прежнему охранялся автоматчиками. Двое крепких мужчин в бронежилетах, касках и тканевых масках, закрывающих нижнюю половину лица, стояли перед дверью и неохотно посматривали по сторонам. С боков полукругом в несколько слоев были сложены мешки с песком, выполняющие роль укрытия от внезапного нападения грабителей.
Борис Валентинович уже имел небольшой опыт общения с охраной и, не смотря им в глаза, поспешил зайти внутрь помещения. Серёжа и Настя проследовали за ним.
Друзья прошли в левый зал ожидания, где, как мы помним, находятся несколько рядов скамеек.
– Ну что? Я так полагаю, плана у нас до сих пор никакого нет? – равнодушно спросил Сережа своего наставника.
Молодой человек поставил сумку и рюкзак девушки на пол и сел на скамью.
– Я этого Сидоровича в глаза не видел, какие могут быть планы? – Борис снял свой рюкзак и поставил рядом с Сережей. – Отдадим патроны, вернем детей.
– Уверены, что мы не зря патроны с собой взяли? – продолжил парень. – Может, лучше было бы их припрятать? Убедиться, что дети живы, и лишь тогда все отдать.
– Думал я над этим, – Борис снял кепку и почесал лоб. – И даже хотел оставить сумки на кладбище. Передумал. Возможно. Скорей всего, с этим смотрителем за Гыркино не стоит шутить. В общем, я не уверен. Даже если мальчиков уже нет в живых, строминовский долг лучше вернуть. Сидите тут, схожу к нему на прием один.
– Нет уж, – возразил Серёжа. – Я столько километров протопал не ради того, чтобы на деревянной скамье посидеть.
– И я с вами, – тихо сказала Настя. – Может, забыли, что это вы со мной идете, а не я с вами? Бабушка вас попросила за награду.
– А, черт с вами, – махнул рукой мужчина.
Выжившие бродяги не отводили глаз от черной кожаной куртки с капюшоном и автомата на груди Бориса Валентиновича. Все слышали страшные истории о черном бродяге. Дети отворачивались, женщины прижимали их крепко к себе, а мужчины настороженно перешептывались между собой.
Борис подошел к двери, предположительно ведущей в жилище смотрителя, и обратился к стоящим возле нее двум автоматчикам:
– Мы пришли к Сидоровичу по важному делу.
Автоматчики подошли друг к другу ближе, тем самым плотнее загородили собой дверь.
– Кто такие? – спросил грубым голосом один из охранников.
– Разговаривать буду только с вашим шефом, – настаивал Борис.
– Не будешь, – ответил автоматчик. – Проход запрещен.
Крепкие широкоплечие мужчины направили оружие на Бориса и передернули затвор, сняв с предохранителя.
Наставник обернулся и посмотрел на еще двух автоматчиков, стоявших возле выхода из станции.
– Мы из Стромино, – снова обратился Борис. – Пришли по важному вопросу.
– Отойди от двери не меньше чем на пять шагов, – ответил уже второй охранник, его голос был еще более грубый и низкий. – Шеф занят, тебя позовут, когда освободится. Если вообще захочет принять.
Борис отошел и сел рядом с Сережей.
– Слыхал?
– Слыхал, – ответил Сергей.
Парень резко встал со скамьи и быстрым шагом подошел к здоровякам.
– Я смотритель станции Бякино, – уверенным голосом начал говорить Сергей. – Мы пришли решить вопрос относительно долга станции Стромино. Если немедленно не сообщите о нас Сидоровичу, он с вас живых снимет шкуру.
Автоматчики переглянулись, и один из них, немного подумав, глубоко вздохнул и открыл ключом дверь. Быстро нырнул в проход и также быстро закрыл за собой.
– Сидорович действительно занят, – произнес с недовольным видом второй автоматчик. – У него важный посетитель. Если ваше дело не стоит и выеденного яйца, я лично тебе переломаю ноги.
Сережу не напугали эти слова. Парень был уверен, дело важное и неотлагательное для обеих сторон.
Железная дверь снова открылась. Из нее вышел первый охранник и, немного заикаясь, произнес:
– Вас ждут, уважаемый смотритель, просят немедленно войти.
Сережа окликнул наставника и девушку, чтобы те собрали вещи и подошли.
– О нет‑нет, – замахал руками подобревший охранник. – Оружие придется сдать. Огнестрел и ножи оставите нам, да и рюкзаки вам ни к чему. После вернем в целости и сохранности.
