Год 1985. Ваше слово, товарищ Романов (СИ) - Михайловский Александр Борисович

И сейчас, когда начались эпохальные события, эта толпа великовозрастных детишек — ни туда, ни сюда. И с НАТО им не по пути, и к Советскому Союзу они присоединяться не хотят, ибо так завещал им вождь и учитель Тито. Тьфу ты, гадость! В Основном Потоке осознание собственноручно подготовленной катастрофы к этим деятелям пришло бы всего через семь лет, когда страна прелыми лоскутами начала бы расползаться у них прямо под ногами, ибо строил ее Тито даже не на песке, а на зыбком разноплеменном болоте, где все ненавидят всех. Боюсь, даже я тут ничего не могу сделать: орбитальное психосканирование говорит, что Хорватия уже беременна усташеством, будто гимназистка, ставшая жертвой инцеста. Сербоненавистнические идеи уже бродят в головах у обывателей и интеллигентов, из которых уже готовы вылупиться политики, что под предлогом обретения независимости возглавят воссоздание неонацистского государства. И такие же процессы идут в Боснии и Герцеговине: средневековое варварство уже готово вырваться из-под спуда и заговорить языком артиллерийских залпов и кровавых этнических чисток, и неважно, кто станет их жертвами: сербы, хорваты или мусульмане. Впрочем, мне-то известно, что главными жертвами мутных событий девяностых должны стать сербы, которых Запад воспринимает как эдаких мини-русских. И эта информация у меня тоже записана, что называется, «на манжетах». Когда придет время разгребать на Балканах горячую кашу в середине девяностых, тут, в восемьдесят пятом, те же самые деятели ответят по тем же статьям.

Самое время срочно брать за шкирку обоих Ильичей и Маркса с Энгельсом, и тыкать носом в ярчайший случай коллегиального управления, за который ратовали эти деятели. У семи нянек не только дитя без глазу — всемером даже борщ сварить не получится, потому что у каждого будет свое особое мнение, что надо в него класть и когда. Впрочем, совсем рядом с Югославией имеется такая страна, как Албания, где правит ополоумевший диктатор Энвер Ходжа, именующий себя сталинистом и истинным марксистом-ленинцем. И на это обоим товарищам Лениным и всем версиям товарища Сталина тоже следует посмотреть собственными глазами. Эта Албания, которую найдешь не на всякой карте, славна в основном тем, что в процессе построения социализма Энвер Ходжа умудрился разосраться со всеми главными соцстранами, полностью запретить любую религию, в несколько волн репрессий расстрелять всех своих соратников и построить на территории своей страны семьсот пятьдесят тысяч бетонных дотов. Эти доты требовались для обороны от внешнего вторжения, но, как сказала энергооболочка, когда иностранные войска все же вторглись на территорию Албании, никакие доты местным жителям не понадобились, потому что большая часть населения с восторгом встретила контингент ООН (главным образом итальянцев), прибывший в 1997 году усмирять прокоммунистическое восстание ходжаистов. Такая вот изжога возникла у людей в отношении идеи, которую им насаждали до полного отторжения.

И вот в чем заморочка: не решив балканской проблемы, вновь созревшей, как в четырнадцатом и сорок первом, стабилизировать этот мир на восходящем тренде у меня не получится. А еще есть Румыния, где правит Николае Чаушеску, не менее полоумный и одиозный, чем Энвер Ходжа, Турция, саддамовский Ирак, Сирия, где пока еще сидит Хафиз Асад, и государство Израиль… Впрочем, мое дело — решить главную проблему с Соединенными Штатами Америки и НАТО в целом, а второстепенными задачами должны заниматься уже местные товарищи: это их мир, и им в нем жить, а я сразу же по возможности пойду дальше. И, пожалуй, Балканы будут главной из второстепенных задач, а остальное можно отложить на потом. Однако совещание тут, на «Неумолимом», с советскими и еще, пожалуй, польскими и восточногерманскими товарищами, созвать надо. Но сначала я все же схожу и заберу к себе местную Бригитту Бергман, ибо пора.

9 апреля 1985 года, 12:35 СЕ, ГДР, город Фюрстенвальде

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Город Фюрстанвальде был основан одновременно с Берлином в те далекие времена, когда местные славяне еще не были полностью онемечены, а потому на заре существования носил наименование Пшибыслав. Какое-то время тут даже квартировал епископ всей Любушской земли. По крайней мере, так об этом месте рассказала энергооболочка. Основу местного материального благополучия составили водяная мельница на реке Шпрее, речной канал, связывающий Шпрее с Одером, железная дорога с вокзалом и обширнейший казарменный фонд. Во время оно тут стояли войска Наполеона, части кайзеровской армии и вермахта, а на тысяча девятьсот восемьдесят пятый год в Фюрстенвальде квартируют тыловые части группового подчинения двадцатой гвардейской армии и шестнадцатой воздушной армии. Однако с началом боевых действий тыловики по большей части тоже снялись с места постоянной дислокации и выдвинулись вслед за наступающими войсками первой линии. На месте остались только подразделения, охраняющие склады и военные городки.

Впрочем, все это лирика. Казармы, да еще административные здания в этом городе — единственные многоэтажные постройки, остальной город напоминает большую немецкую деревню, и застроен частными домами разной степени солидности. В одном из таких маленьких скромных домиков под острой черепичной крышей на самой окраине и проживает старушка божий одуванчик полковник запаса МГБ ГДР фрау Бригитта Бергман за номером два. Тихое уютное место, как раз для отставного сотрудника спецслужб, желающего без эксцессов провести отведенные ему дни, месяцы и годы. Однако, как мы уже знаем из жизнеописания этой удивительной женщины, дожить свои дни в тишине и покое ей не довелось, ибо таким беспокойным выдался конец двадцатого века. Тут, конечно, все уже будет по-другому, но все равно дать таланту пропасть втуне будет неправильно.

В гости к ней я пошел вместе с фрау Бригиттой Бергман за номером один, да только засада в том, что при омоложении и усовершенствовании тела моего начальника службы безопасности оно в значительной степени утратило сходство с оригиналом. Сама товарищ Бергман признается, что так хорошо она не выглядела даже во времена своей юности. Сотрудники спецслужб, даже бывшие, это очень недоверчивые люди, и как бы у нас на этой почве не вышли какие-нибудь неловкие моменты, когда своя не спознала своих. Можно, конечно, явиться в Фюрстенвальде со всей помпой на малом челноке и поставить на уши этот небольшой городок, но я думаю, что это неправильно с политической точки зрения. Если мы не договоримся, то не хотелось бы привлечь к местной Бригитте Бергман лишнее внимание бывших коллег…

— Вечно ты, Серегин, находишь проблемы там, где их и быть не должно, — недовольно проворчала энергооболочка. — Четвертый день буянишь в этом мире так, что дым коромыслом, и все еще боишься привлечь к своим контактам чье-то недоброе внимание. Да если бы не ты, то все твои местные союзники сидели бы в такой глубокой дыре, куда солнце не заглядывает даже в полдень. Поэтому морду кирпичом — и вперед, навстречу судьбе. Чем больше узнаваемых моментов случится во время твоего визита к местной Бригитте Бергман, тем скорее она поверит в то, что это не злая шутка, не жестокий розыгрыш и не чья-то провокация.

Так я в итоге и сделал. Два «Стилета» в качестве почетного воздушного эскорта и взвод личной охраны из первопризывных амазонок в полной штурмовой экипировке — опять же только потому, что, по мнению энергооболочки, с меньшим эскортом появляться на поверхности было бы невместно… Все прошло как по маслу: челнок, сложив крылья, с тихим свистом снизился над улицей, мощеной серым камнем еще, наверное. в кайзеровские времена. Только что прошел обычный тут весной серый моросящий дождь, в воздухе пахло сыростью, прошлогодней прелой листвой, а еще горьковатым запахом угольного дыма и чем-то неуловимым, предрекающим скорое наступление настоящей весны. Бригитта Бергман, ступив вслед за мной на почву этого мира, глубоко втянула носом все эти запахи и сказала, что чувствует себя вернувшейся домой после долгой-долгой отлучки. Тут, на этой улице, прошли восемь последних лет ее прошлой жизни. Потом она еще раз оглянулась по сторонам, тряхнула головой и сообщила, что наваждение прошло — она снова в норме, вспомнила, что находится на службе, и готова к выполнению ответственного задания.