— С нами еще кто-то будет? — спросил я.
— Нет. Ты ведь не думал, что я буду поить тебя пакетированным чаем.
— Даже, не знаю. А есть разница?
— Сейчас поймешь, — ответила девушка, извлекая пачку листового чая. — Для особых случаев. Сейчас, как раз такой.
Мы сидели с дымящимися чашками в руках. Она на кровати, я на табуретке рядом. Смотрели в ночь, через окно, прикрытое тюлем. Беседовали. Вспоминали, как познакомились. Что подумали тогда друг о друге, и о других. Я не стал говорить, что посчитал ее тогда самой невзрачной из девушек. К тому же, сейчас я так не думал.
Вспомнили наше свидание в «Королеве», ужас, когда в колледж вторглись безголовые, а следователь пытался впустить их внутрь. Ту прогулку, под холодным октябрьским небом. И еще много чего. Оказывается, у нас столько общих воспоминаний. И не только с Айгуль. По идее, в этом мире у меня ведь и никого не было, кроме нескольких хороших знакомых в колледже.
— Мы ведь больше никогда не увидимся, — вдруг сказала Айгуль.
— Почему никогда? Все может быть, возьмем, да встретимся.
— Вряд ли. Так обычно и бывает, когда люди расстаются, они очень хотят потом встретиться, но не выходит. А если и встречаются, то это совсем уже другие люди. Совсем не те, что расставались.
Она положила мне руку на запястье и легонько, практически не заметно потянула меня к себе. Я пересел к ней, обнял и поцеловал.
Потом, она лежала на кровати, широко раскинув ноги, закрыв глаза и закусывая губы, чтобы нас не услышали соседи.
Позже, я гладил ее смоляные волосы, смуглую спину, чуть более светлые ягодицы. И не понимал, почему же, тогда, впервые увидев ее, посчитал самой невзрачной.
— Ты прости меня, — сказала Айгуль.
— За что? — удивился я.
— Просто. На будущее.
Она спрятала лицо у меня на груди. И мы еще долго лежали обнявшись.
* * *
Поспал я, всего ничего. Показалось, только закрыл глаза, как Кир тут же принялся трясти меня за плечо.
— Миша, ты чего спишь, опоздаешь же!
Я сел на кровати, бестолково хлопая глазами.
— Вставай, вставай! Эта кровать больше не твоя. Так что, бегом умываться!
Формалист чертов. Кровать не моя, видите ли. Я принялся вылезать из-под одеяла. Зацепился ногой, плюхнулся. Чуть не заснул на полу. Но Кир и тут не оставил меня в покое. Я дотопал до ванной комнаты, умылся, почистил зубы. Вернулся уже куда в более бодром состоянии, чем был сразу после сна.
— Ты все собрал?
— Все.
— А где твой пакет?
— Какой еще пакет?
— Я помню, что ты предпочитаешь путешествовать с пакетом.
— Да иди ты, Кир!
Он рассмеялся. А я нет. Взглянул на друга.
— Будем прощаться?
— Штаны сначала надень.
Ну да, без штанов я попрощался ночью с Айгуль. Оделся, вынул собранную сумку. Ту самую, что мне подарили Кир и Настя на Новый год. Кир вдруг стал серьезным.
— Прощай, — сказал он.
— Да не надо, так трагично, — попытался пошутить я. — Человечество придумало Сеть и смартфоны.
Кир кивнул.
— Прощай, Кир.
Мы обнялись, хлопнули друг друга по спине. Пожали руки. Самым нутром я понимал, что такого друга, как Кир у меня больше не будет. Никогда!
— Ты лучший друг, Кир.
Такой друг, какого не было у меня, ни в этой жизни, ни в прошлой.
— Ты там будь осторожнее, и за Настей присмотри.
Далась ему эта Настя. Вспомнив, что она вытворяла вчера, подумал я.
— А ты позаботься о себе. Хватит уже о других.
Он невесело улыбнулся, кивнул. Мы еще раз пожали руки. Я вышел за дверь.
На пропускном сидел Яков Вениаминович.
— Что, физкультурник, все, в путь?
— Да, Яков Вениаминович. Пора.
— Береги себя.
— Спасибо, прощайте.
Он махнул мне рукой и занялся своими делами. Сейчас я уеду, а колледж продолжить жить своей жизнью. Студенты ходить на занятия, преподаватели читать лекции. Вениаминыч будет следит за порядком, а Савельев рассказывать, как следует проверить очередной блок СМД в полевых условиях. Все будет обычно. Как было до моего появления здесь, так и будет после моего отъезда.
Автоматически я глянул в зеркало в фойе. От осознания, что я смотрюсь в него последний раз, на душе заскребли кошки. Оно ведь служило своего рода индикатором для меня. Каким я был в самом начале, каким после нашествия безголовых, каким стал сейчас.
Теперь уже не худющий доходяга, а стройный парень взирал на меня из зеркала. С решительным взглядом. В синей форменной одежде колледжа — подарок нам такой, с сумкой на плече. Я подмигнул своему отражению, прорвемся, Рокот! Но кошачьи когти продолжали что-то рвать в клочья глубоко в душе.
На улице мела поземка. Я заспешил к воротам, где уже собрались четверо моих попутчиков: Настя, Коновалов и двое других: Макаров и Фадеев. Обменявшись приветствиями, мы принялись ждать микроавтобус. Настя снова старалась не смотреть на меня. Но когда я ловил ее случайный взгляд, в нем читалось что-то странное, как вчера, на прощальных посиделках.
Микроавтобус подъехал минут через пятнадцать. Старенький, он скрипел и дымил, словно паровоз. Мы расселись, и он понес нас в неизвестность.
Никто не вышел нас провожать. Мы уже не были частью колледжа. Все было сказано вчера. Я прикрыл глаза. Для меня колледж стал, чем-то вроде дома. Было немного обидно, что никто не пришел махнуть рукой, пожелать удачи. Как-то казенно все выходило, без души. Но, разве можно было ожидать иного?
Я задремал, находясь на пограничье сна и реальности. В сознании возникла странная картина. Будто на улице лето, и все из колледжа: студенты, преподаватели, персонал — вышли проводить нас. В центре стоят директор и преподаватели. Вокруг, студенты и персонал. Они машут нам, улыбаются и желают доброго пути.
Я вижу Савельева, улыбающегося в аккуратно подстриженную бородку с проседью. Рядом стоит Яков Вениаминович, добрая тетенька из библиотеки и Ольга Андреевна, наш медик. Уже оправившаяся от потери брата. И он тоже стоит там. Сладов, с изрезанным шрамами лицом.
Вижу Таньку, прижавшуюся к своему Павлику. Она лукаво улыбается мне, игривый взгляд сверкает из-под пушистых ресниц. Вижу сдержанную Айгуль. Она смотрит немного тревожным взглядом. Губы, что-то шепчут. Пытаюсь разобрать. «Прости меня», — говорит она. К чему бы это?
Вижу других ребят с моего курса. И с других. Даже Бузыря и остальных выбывших из проекта старшекурсников.
С края стоит Кир. Его очки отражают солнечный свет и я не могу разглядеть глаз. Он улыбается, поднимает руку и машет. Над всем этим пронзительно голубое небо, жаркое солнце. Лето.
Автобус дернуло. Я открыл глаза. Мои спутники сидели молча. Кто спал, кто смотрел в экран смартфона. За окнами царила зима. Разумеется, ни ясного неба, ни яркого солнца не было и в помине. Только ветер тянул поземку, словно унося мою привычную жизнь.
Том 2: Проблемы молодого аристократа Глава 32
Полет продолжался уже почти четырнадцать часов. Единственный раз мы сели дозаправиться в Иркутске, и когда баки грузового самолета залили топливом, снова поднялись в воздух. Девяносто ауксов, два грузовика и три Силовых Мобильных Доспеха. Все это спешно перекидывалось от аэродрома у Владимира в Курильскую область.
Когда я услышал, что нам предстоит лететь на Курилы, я представлял, как суровое море омывает берега маленьких островов. На горизонте дымят сопки, и только крики морских чаек оглашают суровый пейзаж. Но тут меня ждал сюрприз. В этом мире Япония целиком входит в состав России-Третьего Рима и носит название Курильская область. Как так вышло, даже не знаю. Историческими изысканиями мне заниматься лень.
Возле побережья острова Кюсю, самого южного из четырех больших японских островов, появился Идолище. Или, как их называют в Японии, Кайдзю. Идолище третьего класса появился у берега ночью. Огромный столб шевелящейся плоти, в несколько сотен метров высотой. Тут же он принялся разрастаться. От подошвы Идолища, скрытой в морской пучине, в сторону берега потянулась плоть твари. Волна этой гадости перевалила через волнорезы, вскарабкалась на набережную и тошнотворной волной захлестнула ближайший поселок.
