Спустя несколько секунд из домика в слезах выбежала нейрин Бэртель. Хетти пожала плечами. Не она навела её на такую мысль… А нейрин Дантирра. А ту – ещё одна их общая подружка, просвещённая журналами из другого мира, которыми охотно поделилась такая добрая мистрис Хайтвер. А Хетти лишь рассказала Кирен, что мужчины из её мира ценят готовность помочь и относятся к некоторым аспектам жизни гораздо проще… И что брачные потребности давно приравнены к естественным – таким, как жажда и потребность в воздухе. И что с помощью интимных отношений можно «раскачать» резерв на первых курсах. Свой или дорогого тебе человека…
– Тяжёлый день, господин Бэртель? – понимающе улыбнулась она, закрывая распахнутую входную дверь изнутри.
Глава 13
Орша
– Амандина Курстлебен! – безапелляционно заявила пышная дама, нещадно утянутая в корсет, и сунула Орше под нос пухлую кисть.
Руку Орша аккуратно пожал, хотя уже прочитал тонкую книжицу с рекомендациями консулу по взаимодействию с имперской знатью. Этикетом предписывалось отметиться на ручке дежурным поцелуем, но правилом Орша пренебрёг. Хотя стоило бы: Альянс был крайне заинтересован в плодородных землях нейра Курстлебена, лежавших южнее Эттсена. А нейрин Курстлебен, судя по её пробивной натуре, имеет немалое влияние на супруга. Но у Лурцы, которая за весь вечер не проронила ни слова и застыла возле Вейстлена трагической статуей, при виде этой дамы потяжелел взгляд. Она подняла голову, расправила плечи и уже расцепила нервно сжатые руки, явно готовясь упереть их в боки…
И Орша вспомнил назойливую даму: это она угрожала расправой Мортестигу, когда два месяца назад личная гвардия императора нагрянула в Рате-Скуоль. Тётушка Римми к тому же; вот уж характеры у обеих... Когда дело касалось её обожаемого патрона, Лурца превращалась в настоящую тигрицу – хоть нейрин перед ней, хоть сама императрица.
Орша мягко прикоснулся к белой руке, успокаивающе пожал её, и величавая Лурца вздрогнула, а потом совсем по-девичьи залилась румянцем. Вспомнила, что больше не служит нейру, а на банкете присутствует в совсем ином статусе.
– Госпожа вейст Лен, моя супруга, – представил он Лурцу первой.
Ещё один подарок от коллеги из того мира. Своей властью нейра Александр Мортестиг наделил полковника действительным титулом вейста. Как он сказал: исключительно для того, чтобы Лурца не чувствовала себя неуместно на приёме среди высокопоставленных лиц. Но Орша оценил этот жест со скрытым смыслом: Мортестиг прекрасно понимал, что титул даст новому послу гораздо больше возможностей в закоснелом сословном обществе Флоринге-Ратенволя. Свою признательность высший маг предпочитал выражать поступками, а не на словах. Ведь и полковник не раз сводил его с нужными людьми в мире этом.
И если с Мортестигом, проведя вместе полтора месяца в разъездах, они могли позволить себе такие вольности, как подарки и откровенные разговоры, то с остальными представителями империи нужно держать ухо востро. О, эти тонкости дипломатии, почти забытые с годами: снова осторожно подбирать слова, манипулировать, подталкивать, где-то создавать видимость уступок, чтобы в следующий раз подмять, продавить, выбить… Да ещё разный менталитет, разный уровень развития. И магия.
А именно с этими напыщенными аристократами – нейрами и вейстами, приглашёнными на банкет вместе с местными политиканами и олигархами, теперь и придётся иметь дело.
Всё же старый вояка внутри него был сильнее, и с возрастом полковник всё чаще выбирал прямоту и откровенность. Действовать быстро и максимально эффективно, заранее просчитав вероятности и последствия. Если выстрел, то не предупредительный, а контрольный. И если вдруг в каменное сердце Орши на старости лет постучалась нежданная любовь, то только стремительная атака до полной капитуляции противника.
К счастью, нейрин Курстлебен уже заметила племянницу и, хищно раздувая ноздри, устремилась к ней.
– Да ну кака ж я «госпожа», господин вейст, – тихо взмолилась Лурца. – От позору-то: притащили кухарку к настоящим господам… Как есть кура щипаная среди лебёдушек благородных, смех один…
На взгляд Орши, именно Лурца здесь была единственной настоящей павой. Величественная в чёрном вечернем платье вне моды Фларингии и империи, со своим гордым романским профилем, с безупречной осанкой, она постоянно притягивала взгляды, ревниво отмечаемые полковником. И объясниться-то толком времени не было… Даже для предложения слов не подготовил – так, скомканно пробормотал что-то. Хорошо хоть сама возмутилась и заявила, что без одобрения патрона ей, честной женщине, неприлично даже предлагать такое. А Орша что? Сказано – сделано. В охапку, пока не опомнилась, и в Отцен, к патрону. А там уж как-то само вышло, что даже переспрашивать не пришлось: Мортестиг просто поженил их на месте, и по законам Флоринге-Ратенволя оспорить этот брак теперь никто не имел права. А потом матушка Келлинна подсуетилась – потащила растерянную молодуху по салонам и магазинам, а потом сразу поехали на банкет.
– Вы – госпожа моего сердца, этого достаточно, – так же тихо ответил полковник, тут же мысленно отругав себя за пошлые слова. – И отныне моя законная супруга. Это якобы «настоящее» общество тревожить вас не должно. Будьте же моим добрым другом, дорогая Лурца. А я стану вашей опорой и защитой.
В Эттсен они перебрались тем же вечером. Автомобиль сперва мягко и бесшумно катил по центру Отцена, ночь ярко светилась неоновыми вывесками и экранами, подмигивала светофорами. В какой-то момент асфальт сменился брусчаткой, а в резко наступившей темноте лишь сиротливо сияла неполная луна. Пятнадцать минут. Из одного мира в другой. Не покидая пределов города.
К консульскому особняку на той стороне уже успели подвести электричество, и он призывно горел окнами на зависть соседям. Обещали и вышки установить на линии разлома. Орша проверил смартфон: но нет, здесь покрытие пока не доставало. И то хорошо: чем меньше электроники будет вокруг полковника, тем лучше. Сможет отличать магию от электромагнитного излучения своего мира.
А при необходимости до своего мира можно пешком дойти. А с новым коленом – и добежать. Но Орше пока и так хватало информации для размышлений.
В Эттсене моментально прояснилась голова, стало легче дышать. Ох, не погорячился ли ты, старик, не переусердствовал ли с подготовкой? Долго в таком ритме выдержишь?
Сидел бы себе спокойно в Рэтскволле на заслуженной пенсии, за белоплечей Лурцей ухаживал. Размеренно, по уму, осаждая неприступную крепость по всей стратегической науке. Нет же: седина в бороду… Но как иначе, если интуиция орёт благим матом: «Езжай! Надо!» А предчувствия были самые нехорошие, и тайные донесения от личных информаторов их подтверждали: что с мирным договором проблемы двух миров не закончились. А вот что за новая напасть маячит впереди – пока смутная, неясная, но уже пугающая – это Орша и хотел выяснить, согласившись и дальше участвовать в Интеграции.
И чем ближе он будет к местам назревающих событий, тем лучше. Вот и пришлось белоплечую крепость на таран брать. Пусть она вида не показывает, а сама вся трясётся, душа его сдобная. Можно понять: всё непривычно, в диковинку – и автомобиль, и люди, и новый дом, где она теперь будет не прислугой, но полной хозяйкой.
В каменном двухэтажном доме их уже ждали. Орша быстро осмотрел весь особняк, не сходя с места: новое зрение позволяло. Сразу отметил источники магии. Так, это фламболи, осветительные артефакты, такие полковник уже видел. Прислуга пока не доверяет электричеству, пользуется привычными вещами. Через две стены полыхает фламма, там, видимо, кухня. Наверху три спальни, но лишь одна из них чётко просматривается в инфракрасном спектре – только её и протопили к приезду новых хозяев. А октябрь в Эттсене был промозглым и дождливым. Это в пятнадцати минутах езды до сих пор было лето – тяжкое напоминание о том, что они сотворили с планетой.
– Располагайтесь здесь, дорогая Лурца, – галантно проводил он супругу в тёплую спальню. – Я займу соседнюю комнату. Надеюсь, вам будет удобно. Доброй ночи.
