– Прекрати, – взмолилась Тэруми и шумно выдохнула, стараясь сдержать слезы. Но эта битва была заранее проиграна, едва Лайя обняла.
Чонсок не мог смотреть на них, душу разрывало от желания защитить, уберечь от всего мира. Он подошел и обнял обеих, прижимая к своей широкой груди. Девушки с новой силой заплакали.
Фенрис, который искал Лайю, так и застал их. Он замер в нерешительности. Тэруми заметила его первым, выбралась из объятий Чона и, схватив эльфа за рубашку, рванула на себя, вынуждая присоединиться.
– Теперь порядок, – сквозь всхлипы проговорила Тэруми, обнимая одной рукой Чона, второй Фенриса.
– Мне не очень нравится такой порядок, – негромко заметил Фенрис, как и всегда испытывая несвойственное ему смущение от такого проявления чувств кого-то, кто не носил имя Лайя.
– Не ври, угрюмый, у тебя на лице написано же, как ты счастлив…
Лайя засмеялась, отлично представляя каким было сейчас лицо «счастливого» Фенриса. Тэруми тоже захихикала, отпуская эльфа.
– Я вас всех очень люблю, – на одном выдохе произнесла Тэруми, а потом оттолкнула Фенриса и Лайю, оставаясь только с Чоном. – Но это только сейчас, не зазнавайтесь… И пойдемте отсюда, не хочу видеть ни ведьму, ни её сына.
Они побрели в сторону своего дома. Медленно. Лайя обнимала Фенриса за талию, а его рука лежала на её плечах. Рядом тихо шли азуры и периодически о чем-то шептались. На душе было уютно. Её семья. Пустить кого-то только в их мир было страшно. Лайя знала, что остальные думали так же. Поэтому решение, что она приняла часом раньше считала как никогда правильным. Не сейчас. Позже она подумает о матери, о годах порознь, о чувствах и отношениях, о том, поменяет ли это что-то в жизни… Позже… Для принятия и осознания нужно время. Поэтому открывшуюся правду она упорно гнала от себя прочь. Но один факт её почему-то веселил. Да и тактика Тэруми не так уж и плоха. Почему бы не развеять непростую ситуацию юмором?
– У нас есть брат, представляешь?
– Нет, – угрюмо ответила Тэруми. – Мне сестры достаточно.
– Так признаешь уже меня сестрой? – поддела её Лайя. – Я могу тебя так называть?
– Нет.
– Врешь. По глазам вижу.
– Нечего в них смотреть.
– Поддерживаю, – вмешался Чонсок. – Смотреть в твои глаза – моя работа.
– Работа? – ехидно переспросила Тэруми.
– Именно. Оплату требую наперед поцелуями.
– Где наша отдельная комната? – напомнила ему Тэруми.
– Всё будет, моя Императрица. Твой Повелитель в процессе.
– Не знаю в каком процессе Повелитель, вот наш Магистр домик себе уже присмотрел.
Фенрис строго на неё посмотрел, и Тэруми тут же поджала губы, вспоминая, что о таком болтать не стоит.
Радостно шагающий навстречу Давид с группой людей подсказал, что работа у Чона сейчас будет другая. Тэруми избавила любимого от душевных терзаний и сказала:
– Иди, а я поброжу за баррикадой. Хочу побыть одна. – Фенрис устремил на неё взгляд, и Тэруми тяжко вздохнула, обреченно добавляя: – Только там, ни шагу за стену.
Чонсок хотел что-то возразить, но Фенрис коротко сказал:
– Я присмотрю.
Тэруми сердито зарычала, а потом топнула ногой:
– Кругом одни тираны!
Чон довольно рассмеялся, оставил легкий поцелуй на губах Тэруми и поспешил к изимцам.
– Я на центральной стене постою, – сказала всем Лайя и собралась уже уйти, как Фенрис снова притянул её к себе и шепотом спросил:
– Мне пойти с тобой?
– Ты не сможешь быть в двух местах одновременно, – напомнила ему она об обещании Чону.
– Да, поэтому Тэруми пойдет с нами.
В красках представляя восторг той от подобной перемены в планах, Лайя улыбнулась.
– Со мной всё будет в порядке, правда. Просто хочу побыть одна. Мне нужно время. Присмотри лучше за Тэруми. Она, конечно, храбрится, но думаю, это показное. Не хочу, чтобы наделала глупостей.
Фенрис кивнул, поцеловал в висок и отправился к баррикаде, куда уже умыкнула азурианка.
***
Аларик запустил пальцы в волосы, нервно стягивая и собирая в хвост, а потом тихо рассмеялся.
– Что это было? – спросил он мать, которая сидела на стуле и бездумно смотрела на дверь. Видя, что она не реагирует на него, Аларик подскочил к ней и встряхнул за плечи. – Не смей уходить в себя! – гневно воскликнул он, а когда женщина перевела на него полный боли взгляд, повторил вопрос: – Что это было?
– Не уберегла, – тихо пробормотала она сама себе, – они разделили мою судьбу, застряли в этом проклятом месте.
Аларик ещё раз встряхнул её и резко отстранился.
– Ты собиралась мне рассказать?
– И как ты себе это представляешь? – с оттенком иронии спросила ведьма, понемногу приходя в себя.
– Дай подумать. – Аларик приложил руку к подбородку, указательным пальцем постучал себя по щеке и на секунды изобразил глубокую задумчивость. – Ну, например, так… Аларик, дорогой, кстати, у тебя есть две сестры. – Он в гневе сжал руки в кулаки и уперся ими в стол, нависая над матерью. – Две, мать вашу, сестры. – Эти слова пощечинами вылетали из глубин раненной правдой души.
– Как ты со мной разговариваешь? – холодно и властно проговорила Лоран и окинула его строгим взглядом.
– Как хочу, так и разговариваю! – Он ударил кулаком в стол, а потом резко отвернулся.
Лоран сначала набрала в грудь воздуха, собираясь осадить зазнавшегося юнца, как вдруг понимание его злости сделало её ещё более несчастной, если такое вообще возможно.
– Ты любишь её, – с тихим отчаянием произнесла Лоран.
Он шумно процедил воздух сквозь плотно сжатые зубы. Тело разрывало от желания кричать и проклинать всех на свете. И чтобы не сойти с ума от несправедливости, он выбрал для себя самый простой и доступный способ спастись. Ненависть стала его опорой. Ненависть к женщине, которая почему-то звалась его матерью.
– Я не хочу тебя видеть! Исчезни из моей жизни!
Боль, злость, отчаяние и ненависть смешивались в темно-синих глазах сына и обвиняли гораздо сильнее, чем слова. Он ушел, громко хлопнув дверью, а Лоран осталась сидеть одна в пустой комнате.
Глава 21
Как только Тэруми спрыгнула с баррикады, блуждающие монстры окружили девушку, но близко подходить не стали. И она даже знала почему: тяжелый взгляд синих глаз эльфа ощущала всем телом. Монстры опасались его. И ей, показалось, что с каждым днем всё сильнее.
Тэруми бесцельно бродила среди развалин, пиная опавшую листву и невольно думая, что осень – очень красивое время. Вспомнилась осень в Азуриане. Дети обычно собирали такие листья в большие кучи и играли с ними. С разбегу прыгали в них или набирали полную охапку и высоко подбрасывали, чтобы попасть под разноцветный дождь. А потом сразу же собирали обратно, ведь если кто-нибудь из родителей заметит, то будет ругаться: во дворе должен быть порядок. На Тэруми никто не ругался. Отец много работал, его никогда не было дома, а потом не было дома самой Тэруми. И пока другие дети проживали обычную жизнь и играли, она училась убивать, готовилась стать танэри.
«Училась служить родине!» – одернула она саму себя, стряхивая глупые упаднические мысли.
Заметив движение сбоку, Тэруми посмотрела в ту сторону. По стене ловко и невесомо ступал эльф, медленно идя к проемам в восточной стене. Оттуда наверняка открывался вид на всю территорию этой части города. Так Тэруми будет в поле его глаз. На злость и протесты от такого откровенного контроля у неё не было сил.
Она проследила взглядом за его худой фигурой, невольно любуясь присущей эльфу хищной грацией. Когда он дошел до восточной стены, то устремил взор куда-то вдаль, в сторону леса. Тэруми улыбнулась от попытки Фенриса показать, что мешать он не будет. Тэруми точно знала, что вздумай она дать деру, он тут же поймает её. Глаза на спине, что ль, есть?
Почувствовав волнение Кыта и Ката, Тэруми улыбнулась ещё шире. Монстры отошли-отползли от той части стены.
– Что? Не нравится? – насмешливо сказала она ближайшей черной дымке. – Это вам не со мной гулять. – Глаза снова остановились на Фенрисе. – Ох и хлебнет кто-то счастье с таким всевидящим отцом.
