А ведь реально. В мирной жизни в конфликтах чаще всего участвовали именно бабы. Потому что мужик видит другого здорового мужика, и понимает, что его могут заставить вывозить за слова. Женщин же чаще всего никто не бил, вот и языком треплют.
– Но мы всех зомби в окрестностях отстреляли, – зачем‑то сказала она. – Ну и что нам вообще делать‑то? Жить как‑то надо, а еще пара недель, и голодать придется. Дети маленькие, с ними так просто не уйти.
– Ну и где вы теперь сидите? – спросил я.
– В санатории, – ответила она и кивнул головой в сторону берега. – Вон, видишь же.
Я обернулся в указанном направлении. Да, там действительно было большое белое здание, и я даже угадал его назначение, это действительно дом отдыха. Ну а что, вариант неплохой. Он на возвышении, зомби до него добраться будет сложно.
– Сколько вас осталось? – спросил я.
– На вас хватит, – дерзко ответила она.
Я даже не разозлился. На убогих обижаться Бог не велит, пусть я в него не особо и верю. Да и дело тут совсем в другом.
– Значит, посчитаем, как перебьем, – сказал я.
– Стоп! – она посмотрела на меня, и ее глаза расширились в ужасе.
Похоже, что только сейчас она осознала, что именно наболтала. Нашего разговора про зачистку она не слышала до этого, была без сознания, а теперь поняла, что я просто так этого оставлять не собираюсь, а пойду и убью всех до последнего.
– Не надо! – проговорила она, и в ее голосе появились умоляющие нотки. – Мы же вам ничего сделать не сможем уже. Просто уезжайте. Можешь меня прямо тут на дороге бросить, только не надо идти в санаторий.
– А ты думала, что я просто так тебя спрашиваю что ли? – спросил я. – Жить хочешь – сдай остальных. Скажи, сколько там человек.
– У меня там сын! – проговорила она. – И у нас там дети. Реально дети. Не веришь? Тогда посмотри в кармане нагрудном!
Мне даже интересно стало. Я запустил руку за воротник ее кожаной куртки, но теплая женская грудь, которую я нащупал не особо меня заинтересовала. Но я действительно вытащил из нагрудного кармана бумажник. Заметил, что он достаточно полный. Раскрыл, и увидел в переднем отделении небольшую фотографию. Семья из трех человек. Она, мужик какой‑то, среди убитых я его не видел, и парнишка лет семи.
Вытащил деньги, осмотрел, и увидел, что часть из них испачкана кровью.
Деньги, бабки, лавэ. Это я очнулся через три недели после начала эпидемии, и понял, что они ничего не стоят уже. Да даже не понимал, оно как‑то по умолчанию шло. А ведь первое время они наверняка имели цену, и на них даже можно было что‑нибудь купить. По сильно завышенным ценам, но тем не менее.
Вот и они по‑видимому думали, что смогут выбраться, раз собирали деньги. Оттуда и кровь на них. Ну и где, спрашивается, они их взяли? С трупов снимали.
И почему‑то это взъебало меня еще сильнее. Ограбить ради того чтобы накормить своих – это я бы понял. Или действительно, чтобы машины забрать. Но брать при этом еще и никому не нужные бумажки, которые – не больше чем символ уже ушедшей жизни.
Сука, все беды в мире ведь из‑за бабок, все войны и прочее говно. И «у кого денег больше, тот и сильнее».
Я отбросил бумажник в сторону и посмотрел ей прямо в глаза. Вытащил нож. Заметил даже, что руки немного дрожат.
– Яма в лесу ‑ ваше дело? ‑ спросил я, хотя и так знал ответ.
‑ Чего? ‑ спросила она. И тут в ее глазах появился настоящий страх.
– Спрашиваю, сколько людей вы тут уже убили?
Я нажал на кнопку и лезвие вышло из рукоятки. Она естественно заметила это, задергалась, пытаясь отползти.
– Не надо, – повторила она.
Но я уже не слушал: одним движением вбил лезвие ей под солнечное сплетение и повернул. Она в последний раз дернулась и затихла.
‑ Там в лесу яма, ‑ сказал я. ‑ В ней полтора десятка трупов. Есть и детские.
‑ Пизда, ‑ проговорил Овод.
– Ты все понял? – повернулся я к росгвардейцу.
– Точно, – кивнул он. – Пойдем и убьем всех.
Глава 7
Мы двигались, скрываясь среди зарослей. Втроем: я и росгвардейцы. С идеей зачистить санаторий согласились все кроме Яны и Лики – те встревать не хотели. Пашка, конечно, сомневался, зато Олег наоборот рвался в бой. Однако его мы оставили охранять остальных и имущество.
Степаныч с трофейным «Тигром» уже занял позицию на возвышенности, откуда можно было разглядеть здание. Проблема была только в растительности. Была бы сейчас поздняя осень или зима, чтобы деревья уже скинули листья, и тогда да, никаких проблем не было бы вообще. Но и так у нас были шансы, что он прикроет снайперским огнем.
Нас ждали, я был в этом уверен. Перестрелку должно быть прекрасно слышно в доме отдыха, а то, что их товарищи не вышли на связь, уже само по себе говорило очень многое.
Я бы на их месте определенно насторожился бы, а считать противника тупее себя нельзя. Именно поэтому мы пошли кружным путем, чуть ли не от самого берега, двигались короткими перебежками, пока в конечном итоге не добрались до здания.
В нем было два корпуса: трехэтажный, наверняка административный, и еще один, шестиэтажный. Там‑то, наверное, и находятся номера. Было еще одно пятиэтажное здание, которое стояло отдельно.
Но я решил, что стоит начать именно с административного корпуса, а потом подняться наверх. Вряд ли их слишком много, иначе в засаде нас встретили бы не семеро, а больше. Значит, разделять силы они не станут в любом случае.
Оказавшись, наконец, справа от него, мы поднялись в гору и подошли к двери бокового входа. Открытой, кстати говоря.
Я переглянулся со Шмелем, Оводом, оба кивнули мне.
– Если там бабы или дети – хрен с ними, – проговорил я. – Если они вооружены – работаем и по ним.
– Да все ясно, – ответил Шмель. – Не ты один тут повоевать успел, Край.
– Рад, что понимаете, – ответил я. – Давайте, работаем.
У них были бронежилеты, так что их заранее было решено пустить первыми. Я же буду на подхвате, потому что моя тушка ничем не защищена и даже случайный рикошет может серьезно повредить моему здоровью.
Я встал сбоку от двери, и потянул ее на себя. Шмель пошел первым, проверил одну сторону, вторую, и медленно двинулся внутрь. За ним Овод, и только потом я, прикрыв за собой дверь.
Электричество тут не работало, но через большие панорамные окна проникало достаточно много света. Мы двинулись по коридору, стараясь ступать бесшумно. Если нас еще не заметили, то не нужно давать лишних причин для обнаружения.
А если видели, то наверняка подготовили встречу. И тогда надо тем более соблюдать осторожность.
У меня на плече висела рация, звук которой был на минимуме, и она была переведена в режим, который не требовал нажатия на кнопку приема. Это было необходимо для связи со Степанычем, который сейчас был нашими глазами снаружи. Ушей нам было достаточно своих.
– Вижу движение в основном корпусе, – донесся до меня чуть искаженный динамиками голос старика. – Третий этаж.
Мы продолжали двигаться вперед, пока не оказались в просторном холле с ресепшном. Тут, кстати, все было в порядке: никто этого места не мародерил, никаких следов обыска, если не считать того, что деревянные двери впереди были вскрыты. Но аккуратно, ломиком, одним движением. Это и без того было понятно. Просто залезли посмотреть, можно ли найти чего‑нибудь полезного.
Мы двинулись дальше. Я заглянул за одну дверь, вторую, третью. Кабинеты какие‑то, ничего интересного, причем все обыскано, но тоже аккуратно. Бардака они не разводили.
Что ж, похоже, что у местных, санаторских, нашелся какой‑то грамотный лидер, который смог сбить толпу гражданских в вооруженную банду. Остается надеяться только на то, что он лег там, во время засады. Потому что при нормальной координации даже группа гражданских сможет сдержать нас. Особенно если учесть, что они вооружены не хуже, а то и даже лучше.
Через весь первый этаж мы прошли, никого не встретив, вышли на лестницу и двинулись вверх. Здесь было два прохода: один вел на второй этаж административного корпуса, а второй в жилой. Шмель и Овод быстро проверили вход. В коридоре никого не было.
