Однако её подхватили сзади за талию и плечи, выровняли и вновь поставили на землю. Руки убрались чуть позже, сначала убедившись в устойчивой позиции Кири. Как шахматную фигурку на доску поставили.
– Под ноги смотри, – скупо бросил мужчина и, даже не обернувшись, зашагал дальше своей дорогой.
А вот Кирен сразу узнала и голос, и коротко стриженый затылок, и чёрную кожаную куртку. И неожиданно разволновалась. Это же тот господин Рой! Очень значимый человек в том мире. Кирен вдруг устыдилась того, какая она маленькая, глупая и нелепая в сравнении с человеком, который занимается по-настоящему важными вещами. Вывел их, безответственных идиотов, из жуткого Абендира, и даже не пожалел вчера своего драгоценного времени, чтобы объяснить всем студентам университета смертельную опасность того места. А ведь это не рядовой биоз, а целый посол, официальный представитель иного мира!
Кирен вчера показалось, что жёсткие обличительные фразы адресовались только ей. Чёрные глаза господина Роя буравили студентов насквозь, и Кири даже испытала некое облегчение, разрядку, когда их отчитывали. Кири виновата, и какое счастье, что она может понести за это заслуженное наказание! Это было незабываемое чувство очищения, освобождения – чувствовать на себе суровый взгляд и понимать, что вот это и есть искупление. Её отругали, но простили. Как Кири после этого стало легко! Из-за накрывшей эйфории она прослушала, что там говорила госпожа Хайтвер после, и почему потом все так переполошились… Ну да, дракк… Но ведь главное, что господин Рой больше не сердится на них! Это поистине благородный человек, который не наказывает, а лишь объясняет, направляет… Потому что его недовольство и было самым болезненным наказанием для Кири.
Теперь вот ещё споткнулась так неосторожно, вновь вынудив милосердного господина прийти на помощь глупой студентке… Позор, нейрин Бэртель. Как можно быть такой неудобной, такой проблемной уже третью встречу подряд! И что сделать, чтобы не натыкаться каждый раз на раздражённый взгляд? Что, интересно, может заставить господина Роя смягчиться? И… умеет ли он улыбаться?
Взволнованная этими мыслями, она дошла до домика Келлинна. Но названый брат так и не вернулся со вчерашнего дня. Испытывая потребность в поддержке и совете, она решила пройтись и до преподавательского сектора. Но перед тем как постучать в дверь госпожи Хайтвер – уж она точно смогла бы приободрить, а то и объяснить, что происходит, – Кирен услышала разговор на повышенных тонах. И застыла. Нет, как благовоспитанная нейрин, она должна немедленно уйти, ведь подслушивать совершенно недостойно её высокого статуса… Но второй голос гипнотизировал. Ведь это был он – господин Рой.
– …И долго ты намерен оставаться в тени? – раздражённо вопрошала госпожа Хайтвер.
– Перед тобой ещё не отчитывался, – не менее раздражённо отвечал господин Рой. – Хайтвер, какого чёрта?! Чего ты добиваешься? К чему это всё?
– Чтобы восстановить справедливость! – прошипела профессор. – Теперь, когда мы знаем, как всё было… Будто ты не ощущал этого раньше: превосходство над смертными букашками, а теперь, когда истинные слова вновь обрели силу…
– Это ты находишь удовольствие в беспрекословном подчинении тебе слабых духом, – презрительно парировал мужчина. – Пользуешься своей кастрированной сутью – если не истинным словом, которое ты когда-то утратила, так харизмой… Всё компенсируешь собственную ничтожность, Хайтвер? Скольких бы ты ни уложила к своим ногам за эти столетия, а я всё равно остаюсь первым, а то и единственным, кто тебя отверг.
– Ты просто ни разу не пробовал, красный, – мелодично рассмеялась профессор в ответ. – Это… вдохновляет. Да что далеко ходить… Нейрин Бэртель, что же вы всё стоите? Заходите уже!
Перед Кирен внезапно распахнулась дверь, будто подхваченная резким порывом ветра.
– Ну же, милая, – подбодрила её госпожа Хайтвер, стоя вполоборота.
И Кирен, благовоспитанная нейрин, конечно же, не могла позорно убежать, будучи застукана за подслушиванием.
– Добрый день, госпожа Хайтвер, – пролепетала она. – Прошу меня извинить, я…
– Ах, полноте, – рассмеялась женщина.
И развернулась к Кири лицом. И выдающейся грудью. На которой – теперь уже не было никаких сомнений – был приколот Тойтс, а не какая-то похожая брошь. В том мире так искусно подделывали украшения, которые называлисьбижутерией– от действительно драгоценных вещей и не отличить. Но это был именно Тойтс.
– Вы…
Кирен охватила дрожь. Мелкая, противная, предвещающая что-то ужасное. Сначала у Кири мелькнула обнадёживающая мысль, что перед ней кто-то из её рода… Но наивную думу быстро смело понимание. Нет. Не из её. Они ехали вместе шесть часов из Эттсена в Эбендорф, и ни разу Тойтс не проявил себя в присутствии госпожи Хайтвер. Липкий страх начал расползаться по спине. Она не могла отвести взгляд от семейной реликвии, которая – боги, кажется, это и есть начало конца всего сущего – вдруг оказалась в чужих руках…
– Я, – понимающе улыбнулась госпожа Хайтвер. – А это – Ключ, да. И вот же до чего забавно: у драконьих артефактов есть особая защита. Выкравший их предатель становится навеки с ними связан. И его потомки тоже. Это метка. Это своего рода проклятие, помечающее дурную кровь для нас. Вы так часто и быстро мрёте… Но кровь не обманет, она рано или поздно приведёт по ниточке к похитителям. А вы, глупые люди, считали наши артефакты неким источником силы, что даётся только лишь потомкам первых похитителей. Это маркер, если говорить по-современному. Ваш Тойтс просто пометил весь род предателей, чтобы никто не ушёл от возмездия. Ведь это у вас прошло несколько поколений, а для нас вы просто муравьи-однодневки. Грубо? Но, простите, милая нейрин Бэртель, это так и есть. Но теперь Ключ вернулся к истинным хозяевам…
– И это не ты, – вдруг резко оборвал профессора господин Рой. – Ключ всегда принадлежал Красному клану.
– Больше нет кланов! – прошипела госпожа Хайтвер. – Никого нет! Но с помощью Ключа это можно исправить.
– Это не тебе решать, Хайтвер.
Глаза господина Роя почернели настолько, что Кирен почти физически ощутила боль от его гнева.
– Я жду, – процедил мужчина.
Профессор Хайтвер неохотно отцепила брошь от ткани платья и протянула её мужчине. Кирен будто завязла в густом киселе и не могла пошевелиться. На её глазах происходило нечто дикое, невообразимое, невозможное…
– А это даже забавно, – нервно усмехнулась госпожа Хайтвер. – Человеческая подстилка Тавола Бэртель когда-то похитила Тойтс у твоего отца, Драгана Ярого. А сейчас её правнучка трясётся, а по сути сама отдала украденное прежним хозяевам. Избавь уже девочку от сомнений. Сделайсвоей. А что, неплохой экземпляр для коллекции… Когда она у тебя пополнялась в последний раз? И осталось ли в ней вообще что-то? Тебе же хочется. Ах да, тебе претит пользоваться своей харизмой… Не любишь быть на виду. И не любишь, когда твои сокровища мрут. Тогда убей её, это будет гуманнее. Нет, лучше я сама…
– Хайтвер, заткнись. И выйди, – тихо попросил господин Рой. – Как тебя там… Кирен Бэртель?
У Кири не было сил, чтобы даже просто кивнуть. Господин Рой кивнул за неё.
– Не бойся, – сказал он.
Не предупредил, не угрожал, просто уведомил.
А потом улыбнулся.
Всё было как в замедленнойзаписи.
Сначала собрались морщинки вокруг глаз. Потом обозначились неожиданные ямочки на будто высеченных из камня щеках. На крепкой шее проступили алые и золотые чешуйки. Улыбка была скупая, но это была она. Предназначенная только одному человеку – Кирен.
И все чувства, что когда-либо испытывала Кири до этого, внезапно померкли перед счастьем от созерцания этой улыбки. Господин Рой любил её. И Кири любила его – своего патрона, своего господина… своего дракона.
Кэл
Гулять по оживлённому центру Эбендорфа, с одной стороны, было интересно, а с другой – как-то странно. Как будто находишься на огромной съёмочной площадке эпичного блокбастера, и для пущей достоверности режиссёр решил отгрохать настоящий средневековый город, а не ограничиваться павильонными съёмками.
