– Скорее! – поторопил их Мориан, нервно озираясь. – Они ищут беглеца. Наверное, ваш человек всё же сбежал. И сейчас они боятся, что он поможет сбежать и вам!
Часть Таурохтар осталась с кланом Таурендил, явно не доверяя соседям, а часть бросилась в сторону пленных, которых недавно хотели допросить.
Думать о маскировке больше некогда было. Мориан сжал руку Кларис и бросился бежать, петляя между домами. Чонсок помогал бежать Уиллу, а Лайе приходилось замыкать шествие: боялась, пропустить атаку. Вроде как лучников у Таурохтар замечено не было, да и иглы с ядом больше не должны остановить их, но оставались же ещё ножи…
Раздался крик. Их заметили.
– Бегите! – крикнула она остальным и обернулась, наспех зачитывая заклинание.
Огненная полоса отрезала Таурохтар от беглецов. Но эльфы быстро сообразили и помчались вдоль неё, понимая, что та не будет бесконечной.
Лайя побежала дальше, нагоняя Чонсока и Уилла. Она схватила изимца под руку, Чонсок понял маневр и подхватил за вторую руку. Поддержка с двух сторон облегчила путь и добавила скорость. Уиллу оставалось только быстрее переставлять ноги. Лайя часто оборачивалась, проверяя, не обошли ли их преследователи.
Две фигуры показались из-за одного из домов внезапно. Лайя чуть успела себя остановить, мгновением бы раньше и могла бы убить кинжалом… сестру. Тэруми была вся в крови, грязи, в порванной одежде, но определенно живой и очень даже бодрой. Рядом стоял Аларик.
– Лайя! Амэнэ! – в ужасе воскликнула Тэруми, переводя дикий взгляд с одного на другого. – Что вы здесь делаете?
Звук родного голоса развеял охвативший ступор и у Лайи, и у Чонсока. Они одновременно бросились к Тэруми и сжали в объятиях.
– Я знала… я знала, – тихо зашептала Лайя, не замечая своих слез.
– Жива… – только и смог выдавить Чонсок, с силой вжимая Тэруми в себя, словно желая навсегда сделать её своей частью. Чтобы не смела больше пропадать. Чтобы больше никогда не давала повода думать о разлуке и смерти. Чтобы слово «навсегда» было для него, для них только счастливым, общим.
Кларис заметила прибавление к отряду и его остановку и помчалась обратно, Мориан не смог её остановить, пришлось вернуться с ней.
– Эльфы, – хриплым голосом напомнил всем Аларик, что стоял рядом, согнувшись от боли.
Лайя вздрогнула и отпрыгнула от Тэруми, быстро осматриваясь. Эльфы были всё ближе, а состояние Аларика не оставляло вариантов. По сравнению с ним даже Уилл – полноценный воин. Убежать уже не получится, и понимал это даже Чонсок. Понимал, но принимать это не хотел. Он снова метнулся в сторону Уилла, собираясь дать ему опору и помочь идти, бежать… что угодно, лишь бы не сдаваться…
– Ничего не получится, – одернула Лайя его. – Хочешь спасти их? Придется дать бой.
Ответа уже не требовалось: Таурохтар миновали заклинание Лайи и стремительно неслись навстречу. Чонсок достал оружие и замер, ожидая приближение врага. Уилл и Аларик поступили так же, становясь в одну линию с воином. Муки тела и физическая слабость были забыты – изимцы собирались дорого продать свои жизни. На израненных и болезненных лицах застыло мрачное предвкушение сражения и неважно, насколько коротким оно будет. Кларис зло усмехнулась, разделяя их желание дать бой, и стала крутить в руках добытое оружие врага. Жажда мести сделала лицо женщины жутким. Мориан потянул за руку возлюбленную, желая её образумить, но Кларис лишь раздраженно стряхнула его руку, даже не оборачиваясь. Лайя заняла позицию в стороне от них и следила глазами за врагом и прикидывала в уме, какое заклинание запустить первым…
Тэруми переводила взгляд с Чонсока на Лайю и обратно и тонула в охватившем её ужасе. На лицах её самых важных и родных людей отпечатались все оттенки лилового. Синяки разных временных рамок покрывали не только лица, но и шеи… и, скорее всего, тела. У ведьмочки помимо синяков были ещё обожжены руки. Но страшнее этого зрелища, было только смирение, которое застыло в глазах сестры. Лайя, всегда сильная и готовая сражаться до конца, сейчас была готова умереть. Тэруми в ужасе перевела взгляд на Чона, боясь увидеть там такое же, но тот был собран и полон решимости. Это и вернуло ей присутствие духа, а боевой клич врага добавил бодрости.
– Ведьмочка, – с нежностью произнесла Тэруми, медленно растягивая слова, наслаждаясь тем, что говорит, и предвкушая то, что скажет, – защити людей от Кыта, а я разберусь с эльфами. Когда выпущу своих ребят, им будет уже всё равно кого убивать.
– Ты же отпустила блуждающих монстров… – ошеломленно прошептала Лайя.
– Потом расскажу… – отмахнулась Тэруми, поворачиваясь лицом к эльфам. Вдруг вспомнились слова Фенриса про мотивацию. Так и есть. Всё дело в ней. Желание покарать эльфов, которые причинили много боли её Чону и ведьмочке, – её главное оружие, и воспользоваться им будет восхитительно приятно.
Чонсок отступил от Тэруми на несколько шагов, разводя в сторону руки, приказывая отойти от неё остальным. Кларис и Мориан, Уилл и Аларик послушно сместились за спину Чонсока. Лайя же встала рядом с ним. Чонсок кивнул, словно отдавая приказ… Лайя зачитала заклинание света, защищая всех от тьмы, которая сейчас расходилась от Тэруми.
Темные, бестелесные фигуры, постоянно меняющие свою форму, выходили из тела Тэруми, словно отслоившиеся тени. И это не было тьмой, основанной на ненависти или ярости. Не было это и заклинанием. Лайя не понимала, как такое возможно, но… кажется… проклятые души, блуждающие монстры или Кыт, как звала их Тэруми, жили в темной ведьме, были её частью… теперь.
– Убить! – с улыбкой на губах сказала Тэруми и указала рукой на остановившихся Таурохтар.
Эльфы бросились бежать от блуждающих монстров, понимая, что нельзя сразиться с ними… Вот только и убежать нельзя… Как и нельзя убить того, кто и так уже несколько сотен лет не существует.
Это не было боем. Это было расправой.
Лайя содрогнулась. Чужие крики о помощи, кровь и смерть… повсюду смерть… Она ненавидела эльфов, но это… Она посмотрела на Чонсока в неосознанном поиске поддержки, но стало ещё более страшно. Сейчас возле неё стоял не мужчина, который был дорог ей, который шептал «чхаэри», который бросался спасать беззащитных, который даже во имя сохранения своей жизни не стал бы красть. Не Чонсок, который всегда старался поступать правильно, а Повелитель Лим. В холодном властном взгляде застыло удовлетворение. Так смотрят на поверженных врагов, которым отказано в милости.
Лайя понимала, что в его власти одернуть Тэруми, прекратить это безумие, но точно знала, что он не станет этого делать. Эльфы заплатят за каждый его день в заточении. А Тэруми же, в принципе, жалости не знала. Лайя обернулась. Изимцы не отворачивались, спокойно взирали на расправу. Кларис и вовсе улыбалась, в глазах застыло торжество. Если бы она могла, то рвала бы сейчас эльфов вместе с темной силой.
Лайя закрыла глаза, вдруг ощущая бесконечную усталость. И снова в голове возникла опустошающая мысль: «Мир между людьми и эльфами невозможен. Слишком много лет во всепоглощающей ненависти».
«Останови это», – раздался в голове чужой женский голос.
«Кто ты?» – мысленно спросила Лайя, ощущая присутствие чужой магии.
«Верховная жрица Анкалумэ», – представился голос. – «Останови бой и поговорим».
«Мне нужны гарантии, что мне и моим людям, а также клану Таурендил ничего угрожать не будет».
«Даю слово».
Лайя не знала, что стоит слово Верховной жрицы, но решила рискнуть. Если есть шанс заключить мир… Фенрис хотел мира…
Лайя подбежала к Тэруми и тронула её за плечо.
– Верховная жрица хочет с нами поговорить. Убери Кыта.
Тэруми обернулась к Чону, тот нехотя кивнул, соглашаясь с Лайей.
«Прикажи Таурохтар ничего не предпринимать в нашу сторону!» – отправила Лайя мысленное сообщение Жрице.
Уже знакомый голос разнесся над округой:
– Эти люди и Таурендил под моей защитой. Любое преследование будет жестоко караться.
Эльфы Таурохтар упали на колени, впервые за столько лет услышав голос своей Верховной жрицы. Кто-то стал взывать к Великим силам.
