Дверь в ванную была неприметной. Лайя осторожно приоткрыла её…
– У-а-а-а-а-у-у-у-у…
Внутри помещения были наложены чары. Чужая магия пронизывала всё пространство. Подобную Лайя уже встречала, и если раньше она догадывалась, то сейчас могла сказать точно: иллюзии создавала Верховная жрица. При желании это можно было развеять, магии бы хватило, но Лайя не хотела.
Комната смотрелась, как чудесный оазис посреди скал, а неприметная дверь со стороны спальни теперь выглядела воротами по меньшей мере в тронный зал. Исходящие от неё ступени спускались в воду, берега которой формировали крупные валуны. Вместо стен были горные породы, а вместо потолка на неё смотрело ночное небо с миллионами звезд и яркой луной. Обилие зелени добавляло этому месту таинства и покоя. Это было восхитительно и так реалистично выполнено. Казалось, прикоснись к листве и ощутишь её бархатность. Но Лайя знала, что это именно казалось. На самом деле пальцы пройдут насквозь.
Она присела у края воды, надеясь, что хотя бы та настоящая. Вода была теплой. Тело сразу стало зудеть, напоминая о бесчисленных днях, где она не могла помыться. Быстро скинув с себя вещи, Лайя вошла, погружаясь в воду сразу с головой. Места было столько, что ей даже удалось немного проплыть. Когда закончился воздух, ей пришлось вынырнуть. Она расслабилась, позволяя воде держать её.
Лайя могла черпать силу из любой стихии, кроме огня, но предпочитала солнце или землю. А после того как Фенриса забрали в Башню, вода стала ей ближе. Лайя всегда представляла, что это он касается её через родную стихию. Что его любовь наполняет её силу, возвращает к жизни. Думать о Фенрисе сейчас было очень больно, но при этом так же жизненно необходимо, как делать вздох. Лайя подняла взор на звезды.
– Ты не один, пока на небе так ярко горят звезды, – прошептала она и с тоской добавила: – Где бы ты ни был…
***
Пальцы нежно прошлись по её позвоночнику, скользя по обнаженной коже и поднимая волну мурашек. Тэруми прикрыла глаза, чуть запрокидывая голову. Чонсок подошел ближе – тихо заплескалась вода. Одна рука скользнула на живот Руми, а вторая легла на её шею. Губы коснулись виска, замирая на мгновение, а затем сместились на скулу. Её близость опьяняла, сводила с ума. Ему никогда не будет достаточно. Его искушение. Куда бы она ни отправилась, он будет следовать за ней. Он всегда был ведомый ею. Понимал и послушно принимал.
– Амэнэ, – тихо позвала она, настораживаясь от того, что он замер без движения.
Он закрыл глаза, желая раствориться в своих ощущениях. Её голос. Её тело. Её запах. Тэруми зашевелилась, разворачиваясь. Маленькая, но такая сильная ладонь осторожно легла на его щеку.
– Амэнэ, нужно вернуться к ведьмочке. Она подлечит тебя, ты слишком бледен.
– Не сейчас, – хрипло прошептал он, так и не открывая глаз.
Он обнял её, бережно прижимая к себе, как прижимают к себе хрупкое, но самое ценное, что есть. Он застыл, желая, чтобы застыло время и они в нем. Чтобы никогда больше не пришлось отпускать её. Чтобы никогда больше не пришлось искать её. Чтобы никогда больше не пришлось терять её.
– Всё будет хорошо, амэнэ, – прошептала она, улавливая его состояние и пытаясь задором прогнать его грусть, – я теперь сильная и смогу справиться со всем и всеми.
– Теперь… – он усмехнулся, повторяя её слова. – Ты всегда была сильной, моя маленькая танэри… А сильным должен быть я… Чтобы… – его голос сорвался, но он всё же договорил, – чтобы никто не смел причинить тебе боль…
Сердце Тэруми застучало чаще, она беспокойно засуетилась, освобождаясь от его объятий.
– Что с вами было в плену? – Боль, промелькнувшая в его глазах, ещё больше испугала её.
– Теперь уже неважно, – твердо ответил он. Волшебство близости развеялось.
Воспоминание о пленении вернуло понимание главного. Нужно решить, как быть дальше. Он поцеловал её в плечо и сказал, уже спокойным, серьезным голосом:
– Давай заканчивать водные процедуры. Нужно всех собрать…
***
Красота и покой этого места исцеляли её. Лайя потеряла счет времени. Наверное, потому, что здесь оно замерло. Когда на глаза попалась стопка полотенец и разноцветные кусочки мыла, девушка вспомнила о цели посещения ванны. Вскоре натертая до состояния скрипа кожа слегка покалывала от приложенных к ней усилий, а короткие волосы превратились в чистый, скрученный комок, который ещё только предстояло распутать. Завернувшись в большое полотенце, Лайя вернулась в комнату. Надевать то, что когда-то называлось одеждой, было преступлением, а ложиться на грязную кровать – кощунством, поэтому Лайя плюхнулась на мягкий диван. Вроде же как обещали одежду принести… И словно по волшебству, в дверь постучали.
Вошедшая эльфийка поражала красотой. Лайя видела Иримэ, та тоже была прекрасна, но эта девушка превосходила все самые смелые мечты о красоте и изяществе. Длинные серебристые волосы шелком струились по плечам; тоненькая, словно тростинка, фигурка двигалась плавно и величественно; взгляд больших глаз излучал внутренний свет и теплоту… В комнату вошла ещё одна эльфийка. Лайя завистливо выдохнула. Эта девушка была такая же восхитительно прекрасная… Мелькнуло подозрение, что все девушки клана Эарендил будут такими. Вспомнился собственный внешний вид и тренированное, изуродованное травмами тело. Захотелось по-детски заплакать от обиды. Красавицы и чудовище. Не иначе.
Одна из эльфиек молча перестелила постель, вторая так же молча разложила принесенные вещи. Обе, не удостаивая гостью взглядом, удалились.
Лайя дождалась, когда дверь закроется, и подбежала к кровати. Первое, что само бросилось в глаза, это нижнее белье. Она аж подпрыгнула от восторга. Изима не располагала разнообразием вещей, а про ажурное нижнее белье женщины и вовсе забыли, а может, и не знали, ограничиваясь тем, что сшили сами из старых рубашек и сорочек. Лайя взяла себе одно из самого, ну так ей показалось, удобного, а остальное любовно пододвинула на край, собираясь забрать с собой.
Предоставили ей и выбор туник, штанов, маечек, рубашек, свитеров, а также несколько пар обуви. Лайя поочередно брала каждую вещь и рассматривала. То, что понравилось больше остального, она подхватила и понесла ближе к зеркалу, расположенному в зоне гостиной, хотела приложить и понять, как оно будет смотреться.
С отражения на неё смотрела уставшая, осунувшаяся девушка с синевато-лиловой от побоев кожей. Глаза на фоне общей худобы стали огромными, темные круги под глазами дополняли печальную картину. Неровно обрезанные волосы топорщились в разные стороны. Лайя посмотрела на свои кисти рук, покрытые шрамами от ожогов, а затем повернулась спиной к зеркалу и обернулась, чтобы рассмотреть, как зажила кожа после пламени дракона. Съеденное недавно стало проситься обратно. Лайя закрыла глаза – не видеть. Да, Фенрис когда-то сказал, что будет любить её любую, но… это…
Горький ком пришлось проглотить. И эту реальность она примет. И это переживет.
Она выбрала темно-зеленую просторную тунику и черные штаны, проверила на удобство: ничто не должно стеснять в сражении, – а остальное скрутила и отложила в сторону, так же как и белье, намереваясь унести с собой. Вряд ли у неё когда-нибудь ещё будут столь красивые вещи.
Собранная, чистая, сытая и очень уставшая, несмотря на пустую и спокойную половину дня, Лайя сидела и разбирала волосы, пытаясь привести их в более-менее ровное состояние.
Дверь приоткрылась, заглянула Тэруми:
– Ведьмочка, там Чон всех собрал, только тебя ждем.
Лайя кивнула и улыбнулась ей, оценивая наряд. Тэруми была снова похожа на саму себя. Танэри. Черная облегающая одежда, высокие сапоги, вся при оружии. От прежней себя её отличали только волосы, которые были собраны в малюсенький хвостик снизу.
– Давно хочу обстричь, да то наргсы бегут, то город разваливается, то эльфы лезут, – кривясь, насмешливо сказала Тэруми, комментируя внимание к своим волосам.
– А мне нравятся.
