«Параметры».
«Масса десять в шестнадцатой, – доложил Калиф. – Это примерно соответствует массе Юпитера. Температура около восьмисот градусов. Остальное – лишь аналоги того, что может быть на самом деле».
«Давай».
«Объект излучает в диапазоне «пси» как крупный земной мегаполис – до десяти в десятой альдо. Электромагнитный фон не так силён, но всё-таки больше, чем у наших технических систем. Опять-таки прошу учесть, что таким это излучение воспринимают мои датчики. Это не «настоящее» электромагнитное поле».
«Что ещё?»
«По веткам, приходящим из глубин космоса, текут к ядру объекта сигналы, напоминающие электрические, однако это не потоки электронов».
«Зеркала? Защита? Радары?»
«Зеркал нет, иначе мы не увидели бы объект. О какой-то дополнительной защите ничего сказать не могу. Радары, наверно, имеются, потому что я чувствую потоки псевдорадиоволн, но этот феномен сопровождает нас с момента выхода из портала».
«Может, это общий фон Тьмира?»
«Без комментариев».
«Что же это за штуковина? Выглядит как настоящий ганглий».
«Без комментариев».
«Далеко от нас этот ганглий?»
«Примерно десять ае» [106].
«Миллиард четыреста сорок девять километров».
«Примерно», – согласился Калиф.
Дарислав ещё немного полюбовался на странный «нервный узел» и отправился в рубку, под сводами которой играла тихая музыка. Капитан Давлетьяров слыл знатоком старинной инструментальной музыки, и красивые мелодии в отсеках эскора звучали часто. Впрочем, Дарислав не возражал, чтобы её слушать. Она помогала думать.
– Меняем курс! – объявил он, занимая кресло.
Головы членов экипажа повернулись к нему.
– Готов! – доложил Давлетьяров.
– Идём к ближайшему крупному узлу в десяти ае от нас. Калиф, покажи всем.
Оперативное окно виома воспроизвело изображение «ганглия», заинтересовавшего Волкова.
– Красавец! – восхитилась Вия.
– Что в нём особенного? Тьмупитер какой-то, – буркнул Весенин.
– Калиф, поехали!
Так как режим шпуга потребовал бы почти два часа времени на преодоление расстояний до «ганглия», решили пройти к нему по «струне».
«Салют» вышел из неё в десяти миллионах километров, затем отработал шпугом, и уже через минуту после старта перед взорами космолётчиков предстал местный экзот, представлявший в Тьмире одну из «больших планет», а может быть, и «звезду». Потому что колоссальная структура фрактальных петель и перьев и в самом деле излучала «свет» – потоки тёмных частиц, аналогами которых в родной Вселенной являлись фотоны, электроны и нейтрино. Правда, температура этой «звезды» была довольно низкой, всего восемьдесят-девяносто градусов по оценке Калифа, и физики группы в один голос предложили называть её коричневым карликом. Она и была карликом по космическим масштабам, хотя её размеры превышали размеры Юпитера, самой большой планеты Солнечной системы.
– Где-то я уже видел подобное, – сказал Ткачук задумчиво.
– Я тоже, – присоединился к нему Таир Эрбенов.
– Неудивительно, – отозвался Любищев. – Формы Калаби – Яу распространены в космосе больше любых других геометрий.
– Фиксирую очень значительное нарастание ментального поля, – доложил Калиф.
Дарислав напрягся. Он и раньше, с момента выхода эскора в Тьмир, начал слышать постоянный тихий шум, похожий на топоток мышей в подвале. Так его психика реагировала на пси-поле тёмного мира. К этому шуму добавился ещё один «мысленный звук»: показалось, будто в глубине «планеты» проснулся гороподобный зверь наподобие бегемота и посмотрел на него. Посмотрел странно, без угрозы, скорее с недоумением, хотя и не добродушно.
Спина вспотела, по шее стекла на грудь ещё одна струйка пота. Включились наноботы костюма, мгновенно осушившие кожу и пшикнувшие в нос струйкой успокаивающего средства.
Такого Дарислав ещё не испытывал; не помогли избавиться от наваждения и мысли о том, что Шапиро не зря называл его гиперсенсом, реагирующим на пси-поля сильнее, чем обычные люди.
В ухо влился голос Всеволода, словно подслушивающего чувства Волкова:
– Предлагаю отступить!
Дарислав перешёл на персональную линию:
– Почему?
– Я чую запах…
– Пси? Я тоже. Неужели перед нами живой организм?
– Кто знает, кто знает. Главное, что такой организм должен иметь охрану.
– А если внутри него сидит Копун?
– Ты его чуешь?
– Н-нет… странное ощущение… не хищник, но и не мирный бегемот…
– Давай поизучаем его дистанционно. Потом вернёмся, если поймём, что Копун здесь. – Шапиро издал смешок. – Сидит в камере хозяина Тьмира!
– Ты шутишь?!
– Пока шучу. Но вдруг?
Дарислав переключил диапазон:
– Внимание! Отходим на безопасное расстояние!
Спирин начал было возмущаться, но Давлетьяров чугунным голосом произнёс «лейтенант», и пилот умолк.
– Уточните параметры отхода, – вежливо попросил Калиф.
– Сто мегаметров, – сказал Дарислав. – Вышли пару разведзондов.
– Есть!
Эскор выстрелил двумя «торпедами» беспилотников и отработал назад, удаляясь на указанное расстояние. И вовремя. Из какой-то дыры в геометрическом «бегемоте» внезапно вылетела извивающаяся светлая змейка и метнулась к российскому кораблю, превращаясь в знакомого змея, встретившего «Салют» после перехода в кубе портала.
– Кто-то хотел увидеть змея? – хмыкнул Шапиро. – Вот и он.
Глава 20. Змеиный космос
Что случилось перед нырком в Колобок, стало известно уже после того, как «Великолепный», получив «пинок в зад» – по выражению Шмелёва, – пробился в центр сооружения, а оттуда в тёмную Вселенную, и люди пришли в себя, обслуженные системами жизнеобеспечения и медицинской поддержки.
Компьютер фрегата поступил как человек, спасавший свою жизнь всеми доступными способами. Космолётчики в данный момент находились в обморочном состоянии и ничем не могли ему помочь, и Твердыня просто нанёс ответный удар назад, за корму, используя все имеющиеся в его распоряжении средства поражения. И это остановило преследователя! Мало того, ошеломлённый контратакой, он на миг вышел из-под скорлупы поля, делавшей его невидимым, и Твердыня записал этот момент во всех деталях, хорошо рассмотрев агрессора.
Спустя несколько минут, когда корабль уже проскочил в щель между батареями «зеркал», окружавших Колобок ажурной вязью (точно так же, как это сделал эскор Дарислава), потрясённые космолётчики с оторопью рассмотрели объект, который дважды атаковал фрегат.
Это был эллипсоид, корпус которого составляли… человеческие ладони гигантских размеров, величиной с хорошую яхту, удерживающие внутри объект поменьше: глыбу жидкого чёрного металла!
– Моллюскор! – с дрожью в голосе проговорила Диана, уже встречавшаяся с этими боевыми роботами.
Твердыня, попросивший прощения за то, что видеосистемы корабля не работают, дождался её реакции, показал в увеличении фрагменты монстра, оставив в виоме его общее изображение.
– Да, это моллюскор, – подтвердил Дроздов.
– Но не он здесь командует парадом, – с усмешкой констатировал Терехов, – а эти ручки.
– Ручки – всего лишь эффекторы или антенны какого-то механизма, – добавила Диана, – способного удерживать боевых роботов в повиновении. Похожие манипуляторы привозили в Пузырь заключённых джиннов, и они же охраняли на Вирго 444 моллюскоров в сферических камерах.
– Но кому принадлежит механизм?! – воскликнула Люба Любина, ксенобиолог экспедиции. – По галактикам свободно летает жуткая машина, собирающая роботов, а мы даже приблизительно не можем определить, кто её владелец?! Товарищ полковник, что там у вас говорят по этому поводу?
– В конторе говорят о тартарианцах, – сказал Шмелёв. – Поскольку они намереваются ни много ни мало «зачистить» Вселенную, им необходимы ресурсы, а самыми мощными средствами для осуществления их замысла как раз и являются боевые роботы, способные легко разрушать планеты и звёзды.
