Фенрис радостно встрепенулся и горделиво продемонстрировал то, чему научился совсем недавно. По воздуху полетели маленькие огненные шарики.
– Я так и знала, что стихия огня выберет тебя! – восторженно хлопнула в ладони Маримэль. – Такой эмоциональный и непоседливый может быть только магом огня!
– Я думал, что вообще останусь без магии, – тихо, чтобы слышала только она, признался Фенрис. – Так долго ничего не получалось. И чужой магии никак не мог уловить. Ребята уже давно связаны со стихией, один я… – Он умолк, не находя наиболее подходящего слова, чтобы описать посетившую ранее неудачу.
– Твои друзья старше, – стала успокаивать его Маримэль. – Ты же свой дар по-настоящему откроешь ещё через два года, поэтому ничего страшного. Уверена, когда придет время, ты станешь очень талантливым магом!
Фенрис просиял.
– Если ты уже поел, то можем идти. Я привезла тебе лук! Самый лучший в королевстве Иллинуя! – сказала Маримэль, и Фенрис тут же вскочил.
Анкалумэ собралась возразить, но рука Магистра накрыла её руку. Последовал молчаливый диалог взглядов, и женщина сдержалась, просто кивнула сыну, отпуская. Глаза Маримэль замерли на руке Муилькорха, а уголок губ в презрении скривился. Лишь на секунды. В следующее мгновение эльфийка спрятала свои эмоции и поспешила к нетерпеливо прохаживающемуся у двери племяннику.
***
Фенрис очнулся на земле. Голова раскалывалась. Он сжал виски руками. Где сейчас его Лайя со своими волшебными пузырьками и руками, что исцеляли? Как же больно… Зачем память вернула ему эти воспоминания сейчас? Какой в них смысл?
***
– Мама, мне точно нужно стоять и кивать всем этим эльфам? – с мольбой спросил Фенрис, оборачиваясь на застывшую в дверях мать.
Анкалумэ ласково улыбнулась, подошла и стала поправлять пояс его белоснежной туники, украшенной голубой окантовкой стихии его клана.
– Конечно, мой волчок, ведь ты…
– Сын Верховной жрицы и Главнокомандующего, – в унисон с ней проговорил он утомленным голосом и добавил: – Но у меня сегодня день рождения, могу я…
– Не можешь, – мягко перебила его мать, а потом при виде того, как он сердито насупился, обняла и провела рукой по волосам. – Прости, дорогой, так нужно. Но обещаю, что это будет недолго, и потом ты проведешь весь день так, как тебе захочется. – Она отстранилась и потрепала его по щеке. – Кроме того, тебе каждый эльф захочет преподнести подарок.
Фенрис хмыкнул. Подарки. Как же. Куча бесполезных драгоценностей, кристаллов и каких-то картин. Из всего, что он когда-либо получал, только один подарок его по-настоящему радовал и продолжал вызывать восторг – лук и колчан, который привезла почти год назад тетя Маримэль. Воспоминание о ней наполнило его грустью: тетя недолго тогда была с ним, всего несколько недель, а потом опять покинула Дэйлор. Фенрис знал, что мама в последнее время не очень дружит с сестрой, но всё равно рискнул спросить:
– А тетя Маримэль сегодня будет?
Надежда в глазах сына погасила вспыхнувшую злость от упоминания имени Маримэль, поэтому ответила Анкалумэ спокойно:
– Я не знаю, дорогой. Она мне не писала об этом. А теперь пойдем. Гости уже наверняка собрались.
Гости действительно собрались и ждали только их. Фенрис занял место возле отца и замер, скучающе ожидая начала. Магистр тоже был сегодня здесь и стоял чуть в стороне. И хоть до него было порядком расстояния, Фенрис неприятно ежился, ощущая исходящую от того ауру древней магии. Эта составляющая магического таланта у Фенриса развилась в достаточной степени полгода назад и теперь терзала его каждый раз, когда он находился в непосредственной близости от Муилькорха. Все ли чувствуют неприятную тяжесть магии Магистра или нет, Фенрис боялся спрашивать. Про такое, даже втихаря, не говорят. Великая честь, возложенная Великими силами на избранного эльфа, должна встречаться только почтением и благоговением, а не пересудами.
Началась долгая процессия с обменом любезностей и торжественным вручением подарков…
Рука отца задела плечо. Фенрис отстранился, боясь, что сместился слишком близко и теперь отец напоминает ему о правильном положении относительно себя. Рука отца снова легонько толкнула плечо. Фенрис поднял голову. Отец ему тепло улыбнулся, а потом вдруг взял и прижал к своему боку, ласково растер его предплечье.
– Веселей, – тихо приободрил он и снова потрепал его по плечу. – У тебя сегодня праздник. Десять лет, как-никак!
– Тогда можно я уже пойду?
Анкалумэ обернулась на голоса, окинула своих мужчин строгим взглядом, собираясь напомнить о приличиях, а потом не сдержалась и улыбнулась. Кто-то из гостей очень вежливо и подобострастно обратился к ней, желая привлечь её внимание. Она не поворачиваясь притворно подняла кверху глаза, показывая сыну, что и сама устала от официального приема, а затем с совершенно невозмутимым видом обратила свой взор к подошедшему.
Момент, когда можно было уже уйти, стал для Фенриса главным подарком. И вскоре усталость первой половины дня была забыта. Шумные игры с друзьями, под которые отдали огромнейший сад на втором уровне города, с лихвой компенсировали скуку бесед со взрослыми. И сейчас Фенрис осторожно ступал по садовой дорожке, выслеживая притаившихся где-то друзей. Четырех он уже нашел. Осталось ещё шесть.
– Зачем ты явилась? – голос матери был настолько ядовитым, что Фенрис сразу понял, к кому та обращается.
– У моего дорогого племянника день рождения, как я могла пропустить это событие?
А вот голос Маримэль Фенрис чуть узнал. Прежняя мелодичность, красота и какая-то воздушность исчезли. Жесткость и грубость окрашивали теперь слова его самой красивой эльфийки. Фенрис отправился к ним и даже вышел из-за кустов, но его не заметили.
Одежда Маримэль была ещё более странной, чем та, что была на ней в прошлую встречу в столовой. Фенрис догадался, что такое носят люди, но почему такое носила его тетя? Облегающие мужские штаны были с большим количеством карманов и каких-то креплений. Плотная простая кофта практически не была видна под наглухо застегнутой курткой. На поясе висело четыре черных кинжала, за спиной закреплен хандралф и лук с колчаном. Она выглядела так, словно только что пришла с поля боя.
– В каком ты виде? – презрительно бросила ей Анкалумэ. – И что у тебя за знак висит на груди?
– Это знак ковена, – небрежно бросила ей Маримэль. – Так где Фенрис? Я хотела увидеть его, да и всех вас, перед тем, как мы с Ларионом…
– Ты стала их Верховной ведьмой, – перебила её Анкалумэ, шокированно смотря на медальон, открыто висящий на шее сестры.
– Да, – устало произнесла Маримаэль. – Пришлось созвать ковен. Так мы гораздо сильнее. Лариону нужна наша помощь.
– Мы… наша… – ошеломлённо повторила за ней Анкалумэ, а потом сжала плечи сестры и взглянула в её глаза, в глубине души отчаянно надеясь до неё достучаться. – Ты эльфийка! Я, правда, пыталась понять твое увлечение смертным, человеком, но ведьмы… это уже слишком!
Маримэль раздраженно скинула её руки.
– Грядет новая эра! – вдруг возбужденно проговорила она и стала расхаживать перед застывшей Анкалумэ. – Мы всё изменим! Маги и ведьмы будут свободны! Лариону не придется больше прятаться! Никому не придется! Скоро! Анкалумэ! Если вы нам поможете, то…
– Твои речи безумны, – отрезала Анкалумэ. – И не смей впутывать в свою войну МОЙ народ! Мы не станем сражаться за людей и свободу магов.
– Ты не смеешь решать за Магистра и Главнокомандующего! В конце концов, я имею право созвать Совет!
– Убирайся, – холодно и как-то отрешенно сказала Анкалумэ, отступая от неё на шаг. Своих слез она не замечала. – И больше никогда не появляйся. Ты выбрала другой народ. Так пусть будет так. Отныне двери Дэйлора закрыты для тебя. И будь добра, сохрани достоинство и покинь город сама, пока я не позвала охрану.
