– А если откажусь, – зло проговорила Маримэль, касаясь рукой черных кинжалов, – что ты мне сделаешь? – Вооруженные эльфы стали окружать их со всех сторон. – Вот значит как… Просто тянула время, ждала, когда придут…
Понимание, что он видит тетю Маримэль последний раз, сковало тело непривычной болью. Фенрис бросился к ней, обхватывая вокруг талии, не давая к ней приблизиться.
– Тише, Фенрис, – мягко проговорила эльфийка, опускаясь, чтобы взглянуть в его напуганные глаза. – Всё будет хорошо. Мы с тобой обязательно увидимся.
– Уведите её! – приказала Анкалумэ, хватая сына за руку и оттаскивая от сестры.
Злость, страх и непонимание достигли своего предела в юной душе. Пространство заискрило. Огненные шары стали хаотично появляться и кружить, цепляя охрану, которая собиралась увести Маримэль. Магия бурлила в крови и иссушала, вытягивая физические силы, ведь магических в Фенрисе ещё было очень мало.
Последнее, что он запомнил в этом безумии собственного сотворенного хаоса, это тяжелая аура Магистра, который явился по мысленному зову матери.
***
Фенрис вернулся в реальность на несколько мучительных минут. Лицо заливали слезы. Отделить себя настоящего от того ребенка, который сражался за родную и любимую тетю, он так и не смог. Страх и отчаяние смешивались с бурей чувств от пережитого и сводили с ума.
***
Он сидел на краю фонтана. Ему очень нравилось слушать переливы воды. Они его успокаивали. Во дворце в последнее время слишком шумно. Постоянные разговоры про войну не пугали его, но оставляли на душе необъяснимую грусть. Первое время семейные трапезы были привычными. Взрослые если и начинали говорить о чем-то таком, то переводили разговор, оставляя это до того времени, как он уйдет учиться. Но происходящее раз от раза все больше захватывало их жизни, вытесняя старые традиции. Теперь в жизни самых важных эльфов в Дэйлоре остались только какие-то цифры, города, имена, планы и отчеты.
Однажды Фенрис не выдержал и стал рассказывать о своих успехах и произошедшем с ним за прошлый день сам, без позволения говорить. Внимания родителей хватило на несколько минут, потом их отвлек очередной доклад неожиданно пришедшего разведчика. Больше Фенрис попыток не предпринимал, а порой просто поднимался и уходил. Никто его не останавливал.
Он не знал, чем провинились люди и почему с ними воюют эльфы, но ненавидел их всей душой. Они забрали из его жизни сначала Маримэль, а потом мать и отца. Не было больше тихих бесед с матерью перед сном, не было больше тренировок с отцом. Была лишь учеба и редкие встречи с друзьями. Многие, как и он, были слишком расстроены для игр и веселья. У многих война забрала близких. Этого боялся и Фенрис. Его отец слишком часто сражается на передовой. Дней, когда тот бывает в Дэйлоре, за последний месяц можно сосчитать по пальцам.
Фенрис тяжко вздохнул и ударил рукой по воде. Это был фонтан в саду матери. Здесь бывать без разрешения никому нельзя было. Даже ему, сыну. И вот он сидит здесь. В глубине души он мечтал, чтобы его нашли и наругали, чтобы отвели к матери. Может, хоть так у него получится побыть рядом с ней. Может, хоть так она расскажет, как дела у отца, всё ли у него хорошо и когда тот вернется.
Острый слух выловил в отдалении шаги. Сердце испуганно встрепенулось. Сейчас, когда разоблачение было неминуемо, попасться было страшно. Фенрис быстро юркнул за ближайшие раскидистые кусты, тщательно осматривая себя, чтобы случайно полы длинной светлой туники не выдали его местонахождения.
Тяжелая аура сильной, древней магии подсказала, что сюда идет Магистр. Фенрис ещё больше поежился. Кому-кому, а ему он точно не хотел попасться. Магия Муилькорха всё ещё его пугала.
– Анкалумэ, мне не нравится твоя идея, – раздался совсем рядом голос Магистра.
– Ты и прошлую мою идею не хотел поддерживать, – напомнила ему Анкалумэ, – но всё получилось!
– Ты убила всех этих людей.
– Прокляла, – с маниакальным блеском в глазах поправила его Верховная жрица.
– Сути это не меняет, – строго сказал он. – Сначала туман, потом проклятие, теперь ты хочешь призвать древнюю силу земли и лишить жизни магов! Ты не просто нарушила Равновесие, ты его разрушила! Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы эта земля умерла?
– Человеческие маги падут, а с ними и их защита. Проклятые души уничтожат людей, которые засели в Изиме, а перебить оставшихся ведьм станет делом нескольких дней. Земля очистится. А воздвигнутый барьер падет!
– С той стороны тоже люди!
– И они как минимум будут нам благодарны за истребление магов и ведьм! Они же сами с ними и сражались!
– И всё же мне не нравится твоя идея, – задумчиво проговорил Муилькорх. – Я знаю заклинание, но никто из предшественников ни разу его не применял.
Фенрис осторожно перебрался чуть подальше и аккуратно раздвинул ближайшие ветки, чтобы можно было видеть мать. То, что говорил Магистр, слишком страшно. Верховная жрица, его мать, разрушила Равновесие? Фенрис, как и любой другой эльф, знает, что Верховная жрица – Созидатель. Она не может сеять смерть. А если верить Магистру, выходит, что она убила людей? Убила?
Он всматривался в родные черты лица и надеялся, что она сейчас рассмеется и скажет, что Муилькорх всё придумал. Но она лишь подошла ближе к Магистру. Тот обвил рукой её талию, притянул к себе и… поцеловал.
Фенрис не очень разбирался в этой стороне жизни взрослых, но точно знал, что чужую жену целовать нельзя. Порыв вскочить и наброситься на Муилькорха, который посмел посягнуть на честь его матери, резко угас, сменяясь непониманием… Руки его матери обвили шею мужчины, а губы с жадностью ответили на поцелуй.
– Когда ты уже скажешь Аркуэну про нас? – хрипло сказал Муилькорх, на секунды отстраняясь от её губ, но продолжая непрерывно гладить её тело. – Мне надоело видеться с тобой украдкой.
– Пока идёт война, я не могу вывести из строя Главнокомандующего армией. Он любит меня. Неизвестно, как это отразится на его долге перед народом. Поэтому чем быстрее всё это закончится, тем скорее мы будем вместе. Теперь понимаешь, почему я так спешу?..
Звуки поцелуя снова прервал хрипловатый голос Магистра:
– Сюда никто не войдёт?
– Ты же знаешь, нельзя без спроса беспокоить Верховную жрицу, – игриво произнесла она, отходя на шаг и медленно снимая с себя платье.
– Анкалумэ…
Фенрис часто заморгал – в глазах резало от подступающих слез. Ощущение липкой грязи осело на его душе. Хотелось кричать, но рот лишь безмолвно открылся.
Обнаженные тела соединились… Смотреть, как его мать обнимает чужого мужчину, извиваясь под его руками, было невыносимо. Фенрис зажмурился и зажал уши руками, чтобы не слышать этих стонов и звуков.
Поддаться желанию бежать ему не позволял возникший страх. Магистр убьет его, если увидит. Почему-то Фенрис был уверен. Нет, не прямо сейчас, но убьет. И сразу же стало страшно за отца. Насколько бы сильным и смелым тот ни был, одолеть Магистра никто не сможет.
Ненависть впервые опалила душу. И ничего сильнее до этого в его жизни не было. Слезы срывались и капали вниз – так кровоточила рана, оставленная предательством.
Потоки магии он осознал не сразу, только когда они стали невыносимо сильными. Он распахнул глаза и убрал руки, желая слышать и видеть. Магистр и Анкалумэ были уже одеты и стояли, держась за руки.
– Я помогу тебе, – нежно улыбаясь, сказала Муилькорху Верховная жрица. – Моя магия сделает заклинание более мощным.
Вместо ответа мужчина поцеловал их соединенные руки.
Фенрис слушал заклинание, слова странным образом сами впечатывались в память. Древняя сила Магистра при подпитке магии Верховной жрицы подняла ветер. Время на секунду замерло, останавливая мгновение объединенной воли, а потом продолжило свой бег.
