Дальше располагался клан Таурохтар и в самом конце стояли Таурендил. Несложно было догадаться, что такое положение для них определила не Исалиэль, а Анкалумэ, но возражать никто и не думал: клан изгнанников был счастлив уже просто потому, что им позволили вернуться под защиту стен.
Фенрис вышел и замер. Эльфы сразу же преклонили колено и склонили головы. Осталась стоять только Верховная жрица. Она затянула песню. Её подхватили все эльфы. Хор голосов, заполняющий собой все пространство и поднимающийся высоко в небо, пробирал до мурашек. Лайя чувствовала сильную магию единства народа, центром которого был их Магистр, что медленно шел вперед, смотря на алтарь и на установленный там кристалл. Тэруми нашла её руку и с силой сжала. Она тоже почувствовала эту магию и была не в силах справиться с переполняющими эмоциями.
Фенрис дошел до кристалла и коснулся его двумя руками, присоединяясь к пению. Кристалл ярко загорелся, озаряя всю площадь светом, неся каждому в сердце благодать и успокоение. Вся сила и мудрость предков обняла своих потомков.
Хор голосов затих, и наступила тишина. Фенрис сказал приветственное слово. Его густой низкий голос обволакивал каждого в тиши, вызывая внутри трепет и желание коснуться его величия. Когда Магистр замолчал, все встали, устремляя к нему свои сияющие глаза.
Лайя вытерла слезы с лица – она даже не заметила, когда они полились, – а потом повернулась к сестре и провела по её щеке рукой. Тэруми, как и сама Лайя, не заметила своей реакции на древнюю эльфийскую магию. Чонсок не мог ощутить того, что пережили Лайя с Тэруми, но видел их волнение. Он обнял сразу обеих, положив руки на плечи, давая поддержку и силу.
Когда официальная часть церемонии закончилась, эльфы организованно сели за столы. Еды было столько… Лайя невольно нашла взглядом родной клан Исалиэль. Их жизнь в голоде и нужде, когда у Дэйлора есть столько возможностей, показалась ей чудовищной. А самое ужасное, что если бы не Фенрис, то они так бы и продолжали влачить своё жалкое существование. Хотя если такое применили бы к клану Таурохтар, Лайя была бы рада.
К ним подошел Фенрис. Лайя, пребывая ещё под впечатлением, не могла ничего толкового сказать, лишь восхищенно на него смотрела.
– Эй, я по-прежнему твой Фенрис, просто маг, которого ты встретила в той таверне, – тепло сказал он ей и ласково провел пальцами по щеке, а потом заметил взгляд Тэруми и нахмурился: – Ну ты-то куда?
– Это магия, живущая во мне, не я, – пожаловалась Тэруми. – Ты мне даже не нравишься.
Фенрис рассмеялся.
– Идем, иначе самое вкусное съедят без нас, – сказал он и взял Лайю за руку, уводя за собой.
Как и предсказывал Фенрис, все хотели пообщаться с ним лично. Особенно женщины. Их было столько, что Лайя в какой-то момент устала ревновать. Порой этот непрекращающийся поток внимания разбавлялся мужчинами. Людей же, которые сидели в стороне, эльфы старательно не замечали. Тэруми иногда развлекалась тем, что ловила чей-нибудь взгляд и удерживала, но эльфы на это особо не велись, просто кривились и отворачивались.
Когда очередная красивая дама подошла к стоящему в стороне Фенрису, Лайя сердито выдохнула. Тэруми тронула сестру за рукав и ласково проговорила:
– Да брось, ведьмочка! Фенрис всё равно кроме тебя никого не замечает. Он всегда ищет тебя глазами и часто оборачивается, а когда смотрит на тебя, то его губы тепло улыбаются, а глаза сияют. – Тэруми привлекла её внимание. – Вот смотри, сейчас к нему обращается красивая эльфийка. Смотри внимательно. Он вежливо кивает, делает маленький, но выверенный шаг назад, стараясь увеличить дистанцию, – комментировала поведение Фенриса танэри. – Руки выставил перед собой, словно возводя преграду. И касается своего запястья. Так он делает, когда пребывает в задумчивости. Если бы его интересовало то, что эльфийка ему говорит, то он бы слушал, а не витал в облаках.
– Как ты всё это подмечаешь? – удивилась Лайя.
– Это было моей работой. Наблюдать и замечать. Танэри в первую очередь шпионы и следопыты, а уж потом воины и убийцы. – Она снова привлекла её внимание. – А вот женщина, наоборот, очень даже заинтересована. Она инстинктивно старается придвинуться поближе. Её касания к своей шее и сережкам, скорее нервное, чем преднамеренное. Она волнуется, это очевидно. При разговоре невольно покусывает свою губу…
Лайя подскочила и пошла в сторону Фенриса.
Чонсок упрекнул взглядом. Тэруми виновато насупилась, понимая, что увлеклась с наблюдениями.
Лайя подошла к мужу и взяла его за руку. Увидев человека, эльфийка удивленно заморгала и перевела взгляд на их соединенные руки. Все знали, что Магистр живет с человеческой женщиной, но знать и увидеть воочию – это не одно и то же. Фенрис ей что-то сказал. Эльфийка распахнула глаза, не сразу справляясь со своим изумлением, для приличия ещё постояла, а потом ушла.
– Ты мой оберег, – улыбнулся Лайе Фенрис. – Оказывается, если сказать, что ты моя жена, то им и разговаривать не о чем со мной. Может, мне сейчас закричать об этом всем?
– Не надо. Тогда меня все возненавидят, – усмехнулась она.
– Хочешь потанцевать? – Его глаза светились любовью.
– Но никто больше не танцует…
– А когда нам нужен был кто-то ещё?
Она вложила свою руку в его и стала покачиваться в такт мелодии.
– Я всё ещё очень плохо танцую, – с улыбкой сказал он, когда их обувь снова случайно столкнулась.
– И это тоже я в тебе безмерно люблю, – с нежностью ответила Лайя.
Он наклонился и поцеловал её при всех.
***
Чонсок протянул руку Тэруми, приглашая. Девушка хитро сощурилась, при этом тепло ему улыбнулась.
– Дождался наконец-то, когда можно танцевать, – прокомментировала она. – Думала, тебе не хватит выдержки усидеть, – по-доброму поддела она его.
– Честь открыть эту часть бала всегда принадлежит хозяину. Нельзя было начать танцевать раньше Фенриса, – вполне серьезно ответил он.
Тэруми хмыкнула, показывая, что она думает про такую честь, но свою руку вложила в его. Чонсок сразу же увлек её в самый центр площадки и закружил в танце, идеально подстраиваясь под ритм незнакомой мелодии.
– На нас все смотрят, – недовольно проговорила Тэруми, внутренне сжимаясь от столь пристального внимания враждебной расы, чувствуя исходящую от них опасность всей кожей.
– Это потому что у меня самая красивая девушка на свете, – нежно сказал он, на секунду наклоняясь к её уху.
– Да-да, именно поэтому, а не потому, что мы люди, азуры, и оба в мужских одеяниях, – не удержала иронии она.
– Ну, на мне женские одеяния смотрелись бы не очень, – пошутил он.
Тэруми представила эту картину и громко засмеялась, тем самым привлекая к себе ещё больше внимания. Эльфы уставились на неё с осуждением, а у Чонсока на миг перехватило дыхание. Какая же она красивая… Невообразимое по своей силе счастье затопило душу, вызывая мурашки по всему телу. Он может быть с ней при всех… Понимание этого каждый раз вызывало у него восторг. Ведь то, что не так давно было лишь мечтой, сейчас восхитительная реальность, за которую он заплатил высокую цену. И он бы заплатил ещё и ещё, если бы пришлось. Его Руми…
Тэруми заметила его взгляд и невольно смутилась.
– Амэнэ… – но дальше этого сказать ничего не смогла, любовь к нему перехватила дыхание.
Чонсок на секунду замер и поцеловал её в уголок губ, а потом снова увлек в танец. Тэруми постаралась мысленно отстраниться от внимания нервирующего окружения, поймала взгляд любимого и доверилась его чутью, позволила управлять телом.
– Когда ты успела так научиться танцевать? – искренне удивился Чонсок, вдруг замечая, как плавно и красиво они двигаются.
– Твоё удивление оскорбительно, амэнэ, – весело подтрунила над ним она. – Я в своё время освоила не одну технику боя. Так неужели бы я не справилась с танцами? Главное, в этом деле поймать закономерности и выучить основной набор движений…
– Закономерности? – усмехнулся он, переспрашивая.
