Еду мне доставляли трижды в день. Особо жаловаться было не на что. Вот только телефон у меня изъяли. И интернета не было. По локальной сети, я имел доступ к миллионам фильмов и игр, а вот связаться с кем-то, возможности не имел. Новости получал, что называется «из телевизора».
Насколько я понимаю, никто не знал, что со мной делать. Воронцов в госпитале. Возможно, даже находится в коме. Ростислав и Лидия не могут меня ни признать патрицием, ни указать на дверь. Узор на моей руке — настоящий! Ни капли не удивлен их реакцией на такое. Последний раз простолюдина усыновляли, лет двести назад, если я правильно помню.
И мариновать меня в номере гостиницы будут до того момента, пока сам Воронцов не вынесет вердикт. Интересно, какой. Кто его знает, у моего «папаши» мозги явно набекрень. Решил только своими силами одолеть особь третьего класса. Потом долго не верил, что возможны гибриды между Идолищем и людьми. Но одно знаю точно, если меня и признают аристократом, то скорее всего, таким себе, не имеющим право ни на что, кроме ношения старомодной одежды и поклонов встречных плебеев.
А вот не признать он меня может? Начнет, лепить, дескать, негодяй Мишка Шелестов, воспользовавшись сложной ситуацией, заставил усыновить его. Учитывая вес Воронцова в обществе, когда он лишь по своему желанию может забрать недоучившихся ауксов из колледжа, или запретить остальным борцам с Идолищами прибыть на Кюсю, боюсь, подобное заявление похоронит его авторитет. Да еще все это помноженное на поражение, когда Белого Витязя перехитрило существо, даже не признаваемое разумным.
Скорее всего, о моем усыновлении просто не будут распространяться. Скажут, мол, все Михаил, теперь ты мелкий аристократишка, пошел вон и не отсвечивай. А будешь выкобениваться, пожалеешь.
Щелкнул замок. Чего этой горилле надо? Дверь открылась и вошла Лидия. Из-за ее спины выглянул горилла. Убедившись, что я на месте, он закрыл дверь. Снова щелкнул замок.
— Лидия Афанасьевна, вы удостоили меня визитом?
Лидия не спрашивая разрешения, прошла и села в кресло. Действительно, чего это всякую шелупонь спрашивать. Ведь из всего, что меня окружает, мое — только суши в желудке.
— Как дела? — спросила она.
Я скривил лицо. Отвечать не стал.
— Пришла попрощаться.
— Уезжаешь куда-то, или меня в новый отель переведут?
— Да, мы с Ростиком отправимся обратно в Каноэ. Там уже почти все собрались, ждем Шуйских. С ними прибудут почти десяток пилотов и три сотни ауксов. А потом начнем зачистку.
— Ну, что сказать, удачи. Надеюсь, они посообразительней Воронцова окажутся.
— Кстати, насчет Воронцова, он уже в сознании, скоро и твоя судьба решится.
— А вот этого, — я хлопнул себя по левому плечу, — недостаточно для решения моей судьбы?
Лидия помолчала. Потом пожав плечами продолжила:
— Не знаю. Такого уже не было пару сотен лет. Да и последнее слово не за Ингваром, совет рода будет решать.
— И если они не признают меня патрицием, то, что тогда?
Она снова пожала плечами.
— Я не знаю.
Мне надоела этот бессмысленный разговор. Вот заладила, не знаю, да не знаю. Чего тогда приперлась-то?
— Я думал, ты пришла свое обещание исполнить, — усмехнулся я.
Лидия нахмурилась. Потом, вспомнив свои слова, воскликнула:
— Иди ты, знаешь куда!
— Значит, я был прав. Толкаешь меня к государственной измене, — засмеялся я. — А когда я стану императором, скажешь, чтобы я захватил весь мир. А потом, чтобы стал повелителем зла.
Она тоже засмеялась. Встала, пересела ко мне на диван. Придвинулась ближе. Затем неожиданно громко произнесла:
— Ну, ты скажешь тоже, ха-ха-ха-ха!
Я подпрыгнул от неожиданности. Лидия ухватила меня за руку, и я почувствовал, как она вкладывает мне в ладонь, нечто маленькое, холодное и твердое.
— Спросишь у его сиятельства, — так же нарочито громко произнесла она.
Блин, аж в ухе зазвенело. И тут же слух обжег горячий шепот:
— Воронцов хочет убить тебя. Как — не знаю. Беги отсюда, как можно быстрее.
Снова громко:
— Вижу, все хорошо!
И шепот:
— Охранник иногда уходит.
Она резко встала. Прошла к двери. Постучала. Дверь открылась и Лидия, махнув мне ручкой на прощанье, вышла в коридор. Я снова встретил внимательный взгляд гориллы. Дверь захлопнулась.
Убить, значит. Воронцов прям, помешался на идее угробить меня. Но сейчас это хотя бы понятно. Не хочет он оказаться белой вороной среди аристократов, единственным, кто нарушил негласное табу на усыновление простолюдинов.
«Как — не знаю». Я с сомнением поглядел на остатки своего завтрака: удон и темпуру. А если, горилла за дверью, или еще кто-то, добавил в еду яд? В желудке стало нехорошо. Может я уже того, мертвец, просто еще не знаю об этом. Но, скорее всего, все не так печально. Лидия же сказала, что Воронцов не так давно пришел в себя. Навряд ли, первым же делом у него, стало составление плана моего устранения. Хотя, от него всего можно ожидать.
Есть становится опасно. Во всяком случае, пока я здесь, взаперти.
Блин, мало мне проблем. Кир пропал и неизвестно, жив ли он вообще. О судьбе Насти я тоже ничего не знал. Я потерял ее из виду, когда все бросились бежать от подступающего цунами из плоти Идолища.
Надо выбираться отсюда. Если Воронцов задумал грохнуть меня, тянуть он не будет.
Я встал и подошел к двери. Надо чем-то озадачить гориллу. Скажу, что мне требуется газета. Хе, газета. Интересно, они существуют в этом мире. Наверное, да. Пока охранник будет ходить в поисках газеты, я выберусь из комнаты.
Постучал. В ответ тишина. Решил подождать пять минут и снова постучать. Вдруг отошел всего на пару минут. С помощью Мощи я, конечно, могу с ним справиться. Но, во-первых, применять Мощь в помещении, где полно людей небезопасно и, кстати, незаконно. А во-вторых, горилла, скорее всего, вооружен.
Пять минут тянулись, словно пять лет. Я прислушивался, не раздадутся ли в коридоре шаги моего охранника, но ничего не услышал. Постучал снова. Ответа не было. Вынув ключ, я осторожно вставил его в замочную скважину и повернул. Щелкнул замок. Я осторожно приоткрыл дверь.
Никого. Полнейшая тишина. Только приглушенный шум улицы из-за окон. Вышел. Мой номер оказался в конце коридора. Слева — тупик. Справа — лифт и лестница. Я спешно зашагал к лифту. Хотел уже нажать кнопку вызова, когда понял — лифт поднимается. Неужели, горилла возвращается?
Отступил к лестнице и притаился. За те пару минут, пока лифт, с легким гудением поднимался, я уже точно понял — на этаже никого нет. Странно. Воронцов или Лидия и Ростислав выкупили весь этаж? Похоже на то. Какая щедрость! Очень они не хотят, чтобы кто-то узнал обо мне.
Опять же вопрос, а зачем Лидия мне помогает? И помогает ли на самом деле?
Лифт остановился на моем этаже. Черт, надо было не сидеть тут, раздумывать, что да почему, а бежать по лестнице вниз. Двери лифта распахнулись и из него вышли трое. Выглядели они не очень доброжелательно. Подтянутые, поджарые. Все японцы. Один в черном костюме, другой в черном же свитере и джинсах, на глазах солнцезащитные очки. Третий тоже в джинсах, но вместо свитера носил ветровку.
Не мешкая, они двинулись к двери моего номера. Неужели, так быстро Воронцов нашел убийц? Хотя, что ему стоит — он ведь относится к самым верхам Третьего Рима. Денег, что грязи, любой каприз будет исполнен тут же.
Человек в костюме достал ключ и, стараясь не шуметь, отпер дверь. Затем, он и тип в свитере влетели в номер. Убийца в ветровке остался снаружи. Из комнаты раздались удивленные выкрики на японском.
Решив, что мне больше тут делать нечего, я осторожно начал спускаться. Но оставшийся снаружи японец заметил меня.
Он что-то крикнул и помчался ко мне. Я бросился вниз, пытаясь сообразить на бегу, что делать.
Огнестрельного оружия я у них не видел, значит, стрелять они не собираются. Хотят все сделать по-тихому. Отлично! Я бы мог разделаться с ними при помощи Мощи, но, а не на это ли расчет Воронцова. Я убиваю троих Мощью, доказательств, что они сами хотели убить меня, нет, и отправлюсь я на каторгу. Хотя, я вроде, как аристократ теперь. Но именно, что «вроде как».
