– Вы делаете ошибку, герр эскомбер.
Брови Алилайи взлетели на лоб, но ответить на выпад полковника он не успел: Длиннорукий уже шагал к выходу, провожаемый взглядами польского экипажа.
– Охранять? – за его спиной спросил Алитабх.
– Поставь кого-нибудь из тех, кого сочтёшь нужным. У него тут хватает недоброжелателей.
Длиннорукий усмехнулся, вдруг подумав, что будет забавно, если в терпилы ему дадут Яшу.
Однако так и случилось. Полковника оставили в каюте Гюлербея, пропахшей «лунной травкой», телохранитель «паши» вышел, а через минуту дверь открыл Яша Коштовый собственной персоной, уже протрезвевший и без синяков (над ним явно поработали медики), за спиной которого топтался бородатый Гера.
– Что, полковник, – проговорил он, кривляясь, – и на таких волчар нашлась управа?
– А ты, значит, на два фронта работаешь? – поинтересовался Длиннорукий.
– Почему на два? На один, давно боссу служу. Что ж ты сделал, ежели босс приказал тебя прижать к ногтю? Не за то ли, что ты бил потомственного укра?
– За то, что не убил, – усмехнулся Длиннорукий.
Яша потемнел:
– Шуткуешь, москаль? Жаль, что тебе дали полчаса на размышления, не то я бы посчитался… при попытке бегства.
– Зайдёшь через пять минут. Ответ будет готов. А там посмотрим на твои кондиции.
Ствол «универсала» на плече Коштового поворочался, выбирая точку выстрела, но Гера сказал из коридора:
– Не горячись, Бешеный, велено ждать. Зайдёшь через пять минут, как он просил.
Детина сплюнул и вышел.
Длиннорукий расслабился. Но ненадолго. Возвращаться под командование «паши» было унизительно, не возвращаться означало немедленную ликвидацию, и за пять минут, которые он отвёл не Яше, а самому себе, надо было придумать оптимальный вариант «выхода из-под турецко-польской юрисдикции».
Первая мысль была самая агрессивная: вырубить Яшу с Герой, добраться до корвета и захватить его в единоличное пользование. Корвет был высокотехнологичным изделием, и управлять им можно было даже одному человеку, пользуясь поддержкой компьютера.
Вторая представила последствия: зря ввязался! Какая муха укусила? Ну грохнули бы русских, что изменилось бы? Алилайя и так добился, чего хотел, кто бы ему помешал?
Третья идея оказалась совсем отрезвляющей.
Алилайя никогда не останавливался на полпути. Подчинив себе другого боевого киллербота, он лишь увеличивал аппетит, а все, кто ему помогал, становились не нужны. Следовало ожидать, что вслед за капитаном корвета отправится на тот свет и его экипаж, и все «археологи». Так не поздно ли ты спохватился, полковник?
Пять минут прошло.
Дверь открылась, впуская Яшу и Геру.
Коштовый ухмылялся, бородач-молдаванин жевал что-то похожее на бисквит, роняя крошки на бороду.
– Пришёл твой час, полковник, – сказал бывший помощник. – Приказано отправить тебя к русским. Была б моя воля, я просто скормил бы тебя пищевым синтезаторам, но приказ есть приказ. Выходи.
Мысль начать драку окончательно уступила другой: подождать, что случится. Если конвоиры не станут разбираться с ним по дороге к корвету, можно было и в самом деле изменить положение в свою пользу.
– Не понял.
– Чего ты не понял? Босс приказал отвести тебя на корвет.
– Зачем?
– Это он тебе сам объяснит.
– Хорошо, пошли, ты первый.
Яша покорно шагнул вперёд, помня прежнее послушание командам Длиннорукого, приостановился, не понимая, почему повинуется бывшему командиру, но всё же потопал первым.
Оба корабля стояли бок о бок в центральном «трюме» киллербота, стены которого топорщились чёрными кисейными полотнищами, напоминающими не то паруса, не то простыни. Меч соорудил в «трюме» атмосферу, близкую земной, в нём можно было дышать, но боевики «Тёмного стрелка» сюда не забредали, предпочитая наслаждаться ничегонеделанием в привычных условиях, а пленники на корвете находились в его рубке и выйти не могли. Охраняли их четыре формеха, вооружённые до зубов, геометрия которых была далека от антропоидной. Скорее они напоминали кенгуру с четырьмя боевыми блоками разного класса.
Не надевая шлемы, конвоиры с пленником проскочили десять метров «асфальта», разделявшие корабли, довели его до поста управления, дверь в который была приоткрыта: весь модуль был обесточен, работали лишь системы очистки воздуха и водоснабжения, и двери открывались вручную.
– Смотри, полковник, шлёпну, ежели что! – предупредил Яша.
– Можете остаться вместе со мной, – равнодушно предложил Длиннорукий.
Вошёл, принюхиваясь к запахам помещения, в котором расположились тринадцать человек, однако ни алкогольных паров, ни наркотических «спайсов», ни каких-либо мерзких ароматов немытых тел, присущих боевикам, не уловил.
Освещение в рубке обеспечивали две оранжевые полоски аварийного режима. Панели и вычурные грибочки вириалов были выключены, простреливаемые искорками каких-то рабочих цепей.
Его встретили тринадцать пар глаз сидящих и стоящих космолётчиков: шестеро (в том числе три женщины) сидели в креслах (причём одно из них – капитанское – пустовало), двое сидели на полу, прислонившись спинами к метровой высоты кольцу центрального видеоанализатора, не работающего в этот момент.
– Привет, – сказал он.
Ответом была тишина, недоумённые взгляды.
– Ну, чего торчишь, проходи! – толкнул его в спину Яша.
Длиннорукий сделал шаг вперёд.
– Кто из вас старший?
Обмен взглядами, молчание.
– Старшим был капитан, – проговорила одна из женщин, суроволицая блондинка. – Вы убили его.
– Не я, – отрицательно качнул головой Владизем. – Так понимаю, что у вас отобрали все средства связи? В том числе менто?
– Блокировка, – проворчал кто-то.
– Среди вас есть эскомберы?
Ещё один обмен взглядами.
– Зачем это вам? – спросила суроволицая.
– Я открыт.
– Эй, полковник, ты о чём? – нахмурился Яша.
– Можете быть свободными.
– Что значит – ты открыт?
– Просто предупредил, что я тоже заблокирован.
В голове протаяло зёрнышко чужого пси-контакта. В ушах родилась призрачная фраза:
«Чего вы хотите?»
«Вас ликвидируют! – помыслил Длиннорукий. – Как только заминированный катер с вами сядет на планету, его взорвут!»
Человека, заговорившего с ним в ментальном диапазоне, он не видел, но показалось, что это женщина. Но ею оказалась не та, на какую он посмотрел, а её соседка, высокая симпатичная блондинка с карими глазами.
«Почему мы должны вам верить?»
«Потому что это правда. Приготовьтесь действовать!»
«С чего вы решили нас предупредить?»
«Я и сам в вашем положении».
– Эй, босс велит возвращаться! – заговорил Гера.
– Подожди! Не нравятся мне его намёки!
– Да хрен с ним…
Яша выругался, цапнул Владизема за локоть:
– Чтоб ты гэпнувся, полковник! Пошли отсюда!
Длиннорукий крутанулся на каблуках, ухватил Коштового за кисть и «взял на колесо». Боевик с воплем улетел в дверь, сбивая с ног Геру. Вскочил в ярости. «Универсал» на плече нацелился в лицо полковника.
– Молись, москаль!
Внезапно все космолётчики в посту молча двинулись к двери, становясь слева и справа от Длиннорукого. Ещё двое, в том числе блондинка, способная передавать и читать мысли, почти загородили его от Яши. Тот вытаращил глаза:
– Расступись, орки! Вбью!
Гера потянул его за рукав:
– Бешеный, босс не одобрит…
– Плевать я хотел!
– Я останусь, – сказал Длиннорукий, сглотнув горькую слюну. Такой реакции пленников он не ожидал, и было мерзко ощущать себя в долгу перед теми, кого он мог спокойно убить в другой обстановке.
– Чёрт с ним… – продолжал Яша.
В ухе Длиннорукого щёлкнуло.
– Полковник, ты что за революцию решил устроить? – послышался голос Алилайи.
Длиннорукий выдохнул.
– Революции – любимое развлечение русских, повелитель. Я хочу остаться с ними.
– Глупо.
– А разве не вы отправили меня к ним в данный момент?
