— Я ценю вашу дружбу, — спокойно, но вместе с тем твердо перебила его она. — И вы правы: место Джонатана никто не заменит. Я прощаю вам вашу вольность, но прошу больше не вести со мной таких бесед.
Она поднялась, и ему пришлось подняться тоже. И даже будучи намного ниже его, она умудрялась смотреть на него свысока. Его речи оскорбили её, но Коди не собирался сдаваться:
— Что бы ни случилось с вашим мужем и сыном, это в прошлом. Я догадываюсь, что это будет непросто, но, может, стоит хотя бы попытаться жить настоящим, а не смотреть в зеркало, которое разбито. Не наказывать себя за то, что было.
Ивори замахнулась, чтобы отвесить ему хлесткую пощечину, но он словно предвидел и успел перехватить её руку. Ту ладонь, что должна была оставить след на его щеке, он поднес к губам и поцеловал. Нежно, бережно, как целуют самое святое, что есть. Столь лично, что Ивори на мгновение оторопела.
— Я прошу дать нам шанс на что-то большее, — прошептал он и отпустил её руку.
— Вы перешли все границы дозволенного, Коди Айвар, — холодно и жестко ответила она и, гордо расправив плечи, удалилась к себе в комнату.
В дверь тут же постучали. Волна гнева вызвала румянец на щеках и частое сердцебиение. В какой момент этот солдат решил, что её хорошее расположение к нему, это повод переходить черту?! Она с силой сжала ручку двери и открыла. Показывать степень возмущения не собиралась: не торговка на рынке, — но обозначить свою позицию стоило:
— Вы навязчивы. В данный момент мне неприятно ваше общество.
— Извините, леди Ивори, — чуть поклонившись, ответил Коди, тоже пряча свои истинные чувства за маской вежливости. — Обещаю, я больше не потревожу вас на личные темы. Просто хотел передать зелья. Только прошу не говорить никому, что они у вас есть, а пустые колбы вернуть.
Он достал из кармана три маленьких пузырька. Ивори не удержала дрожь рук, когда забирала их.
— Вы украли их у ведьм? — тихо спросила она, не веря сокровищу в своих руках. Смотреть хоть на что-то другое не могла.
— Это личный вопрос. Я не буду на него отвечать. — Коди сделал шаг назад от двери. — Не смею больше вам мешать.
Как только она снова осталась одна за закрытой дверью, то тут же залпом выпила один из пузырьков и замерла, прислушиваясь к своему телу. Боль медленно, минута за минутой, отступала. Ивори дошла до кровати и легла. По щекам потекли слезы. Чувство, когда ничего не болит, было таким забытым и вместе с тем невероятным, что она тихо рассмеялась.
Через несколько часов дом наполнился привычным шумом. Все вернулись со своих работ, постов, тренировок. Перед ужином бывшие солдаты Инквизиции проводили время у себя в комнатах, отдыхая и болтая. Нилс распахнул дверь в свою спальню и ввалился внутрь:
— Ма-а-а-ам, ты не представляешь… Мам?
Он резко развернулся и на носочках вышел. Коди не удержался и подошел, заглянул. Ивори лежала на боку, положив руку под подушку, и мирно спала. Лицо было расслабленным, а губы ещё хранили память об улыбке, которая наверняка была у неё до того момента, как женщина заснула. Коди тоже улыбнулся.
— Идем, пусть спит, — прошептал мальчику солдат.
* * *
Ивори проснулась и, обнаружив окружающий её мрак, резко подскочила и уставилась на соседнюю кровать. Сын? Где её сын?! Найлс тихо сопел, накрытый ворохом тряпок, которые все вместе выполняли роль одеяла. Выдох облегчения сорвался с губ, а следом Ивори улыбнулась и поправила часть тряпок, пряча под них выглядывающие ступни мальчика.
Стараясь не шуметь — хотя сын всегда крепко спит по ночам — она сняла с себя платье, аккуратно повесила на спинку кровати, надела длинную сорочку. Невольно подумалось, что даже во времена её жизни в бегах, тогда с Джонатаном, у неё не было таких старых и невзрачных одежд, какие теперь приходилось носить. Как всё-таки непредсказуема судьба… От дочери аристократа до Инквизитора одно мгновение. От Инквизитора до нищенки без права что-либо решать ещё одно мгновение. И не предугадать. Можно лишь надеяться на милость Создателя и верить, что новый поворот жизни будет счастливым.
Живот жалобно пропел, напоминая, что последняя еда была очень давно. Ивори стыдливо прижала ладони к животу, стараясь заглушить звуки. Когда бунт тела закончился, пришла жажда. С этим было проще. Вода всегда есть в кувшинах, что стоят в гостиной. Полин пьет много воды, поэтому Итан всегда следит, чтобы кувшины были полны. При воспоминании об этой паре Ивори усмехнулась: они оба такие простые и непритязательные, что в этом был даже какой-то особый шарм. Здорово, когда можно вот так, без условностей.
Осторожно приоткрыв дверь, Ивори выглянула. Коди был у себя за ширмой: виднелись только его ноги. Учитывая время, спал, скорее всего. Больше никого в гостиной не было. Темнота обнимала весь дом. Хорошо. А то одеваться, чтобы дойти до стола не хотелось.
Ивори выскользнула за дверь, дошла до стеллажа, где хранятся кружки, и направилась к кувшину. Что-то мелкое впилось в босую ступню — Ивори тихо ахнула и поджала ногу. Наклонившись и подняв маленькую деталь одной из самодельных игрушек Найлса, она сердито зашипела. Вот говорила же убирать за собой! А он где играл, там всё и оставил! Завтра будет весь дом убирать! Может, хоть это приучит его к порядку!
— Ивори, что случилось? — тихо спросил Коди, подходя к ней.
Ивори вложила ему в руку деталь, глазами рассказывая, что она думает о своем сыне. Коди улыбнулся, а потом заметил в её руках кружку. Он забрал её и наполнил водой.
— Я принес вам ужин, — прошептал он и указал рукой. Ивори только сейчас заметила стоящие на столе тарелки. — Не буду вам мешать. Доброй ночи.
Он сразу отвернулся и направился в свой угол. Его простая свободная рубашка поверх домашних штанов напомнила ей о собственном виде. Ивори мысленно укорила себя: додумалась же выйти. Теперь он увидел её в таком виде. От осознания, что её волнует не собственная нагота, а безвкусная сорочка, сердце застучало чаще, а по коже побежали мурашки. Ивори медленно поставила кружку на стол, опасаясь разлить содержимое, и неосознанно поправила волосы, стараясь унять внезапно нахлынувшее смущение.
Почувствовав неладное, Коди замер и через плечо, стараясь не смотреть на неё, спросил:
— У вас всё хорошо?
«Да. Хорошо». Но вслух она не смогла ничего сказать. Просто стояла, оглушенная открытием. Ей снова захотелось нравиться?.. Сказанное совсем недавно Коди стало прокручиваться в голове.
…стоит хотя бы попытаться жить настоящим…
— Ивори?
Он обернулся. Ивори подняла на него взгляд.
Коди красив. Надежен. Не такой, как Дарий. Не ищет любовных утех с другими. Не взрывной. Не маг. Рядом не по принуждению, а по собственному желанию. С ним она будет нужной. В отношения с Дарием же нужным был бы он.
Почему она их сравнивает? Почему она вообще думает о других мужчинах?
Увидел он её смятение, или просто почувствовал, но Коди пересек разделяющее их пространство в несколько медленных шагов, словно ему самому нужно было время, чтобы подумать… Его ладони осторожно легли на её шею, пальцы при этом нежно очертили её скулы. Он наклонился и накрыл губами её губы.
Она закрыла глаза, жадно впитывая ощущения, привыкая. Никогда её не целовал другой мужчина. Только Джонатан. И теперь… Чужое тепло. Чужой вкус. Чужой запах. Само касание чужое. Это так странно: снова чувствовать себя живой. Она приоткрыла губы, позволяя поцелую стать глубже. Не ответила, но и не оттолкнула.
Его руки скользнули вниз, замирая на её талии, и бережно прижали к себе, а губы продолжили медленно, со сдерживаемой страстью целовать её. Ивори невольно прислушивалась к себе. Она боялась испытать то желание, которое сжигало её от прикосновений Джонатана. Это было бы предательством. И гадала, что почувствовала бы, поцелуй её Дарий? Так же бы окаменела внутри или откликнулась телом?
— Коди, — тихо сказала она, отстраняясь и упираясь ему в грудь руками. — Не нужно.
