Тороплюсь. Куда тороплюсь‑то, все ведь нормально? Меня тут никто не достанет.
Скоро появились мои спутники. Им приходилось лавировать, потому что пробой, который я проделал, все‑таки прямизной не отличался, но они ехали. И это хорошо.
Тогда я заглушил двигатель, приоткрыл дверь, высунулся. Просто так прыгать не стану, сперва надо отстрелить хотя бы ближайших зомби.
Ага, отстрелял. Руки из‑за вибрации в салоне бульдозера до сих пор тряслись. На пятерых потратил почти полмагазина, потом выматерился, закинул карабин за спину, спрыгнул вниз, выхватил топор. Ноги оказались как ватные, тоже гудели, а вот в ушах стояла уже ставшая непривычной тишина.
Как люди в этих штуках работали целыми днями? Я минут сорок покатался, и мне уже хреново, а они?
Но в рукопашную дело пошло проще. Зарубил одного зомби, второго, а там со мной поравнялся и мотоцикл, за рулем которого сидел Шмель. Значит, мне в коляску. Ну так и сделаем: я запрыгнул в нее, и гвардеец резко стартанул с места. Дорога полетела вперед, оставляя Ялту позади. Прорвались.
А я охренеть как для этого поработал. Правда, если понимание, что это вообще ничего не значит. Дальше – новая дорога, новые зомби, и новые затруднения.
Хрен с ним. Справимся.
Глава 17
Проехав мимо Ялты, мы съехали с основной трассы на шоссе, ведущее в город. По нему можно было добраться до Симферополя. Но если верить карте, то там был поворот, который вывез бы нас обратно на эту дорогу, минуя Алушту – следующий крупный населенный пункт на нашем пути. И что‑то подсказывало мне, что там мы увидим то же самое, что и тут: пробку.
А вот достать бульдозер во второй раз нам может и не повезти, и тогда все равно придется искать объездной путь. Так мы и решили, поэтому и двинулись в объезд.
И машин тут практически не было, так что нам удалось разогнаться до внушительных шестидесяти километров в час. Быстрее по этим серпантинам я ехать не рисковал, и остальные меня поддерживали.
И тут было очень красиво, просто чертовски. Горы, леса со всех сторон, кое‑где текли реки. И это могло бы оказаться неплохое место для выживания, на самом деле. Построить себе домик где‑нибудь в горах рядом с ручьем чистой воды, сделать грядки, ходить на охоту, добывая пропитание.
А потом сойти с ума, посечь всех ближних топором и сбежать. Шутка, конечно.
На самом деле никаких планов на дальнейшее выживание я не строил. Приоритетным был все‑таки мост. И мы постепенно приближались к нему.
Время еще не дошло до полудня, когда я повернул мотоцикл, выезжая на трассу, ведующую к Алуште. Точнее, туда вел съезд, а основная часть дороги выходила обратно на шоссе, по которому мы ехали к мосту.
Справа я увидел водную гладь, которая так ярко светилась под солнцем, отражая его лучи, что даже немного слепила. А вот слева…
Слева были дома, село, и если верить дорожному указателю, оно называлось Изобильным. И я заметил, что над печами некоторых из домов вверх поднимался дым.
И не могу сказать, что меня это порадовало. Нормальных людей мы до этого практически не встречали, а уж те уроды из санатория и вовсе убили во мне всю веру в человечество.
– Впереди населенный пункт, – проговорил я в рацию. – Всем быть осторожнее.
Степаныч подтвердил, Пашка привычно промолчал. Впрочем, он и так всего боится, так что осторожным быть просто привык. Дорога тем временем пошла прямо, без уклонов, и я увидел впереди пост из нескольких машин. Вокруг бродили люди, причем, как я сумел разглядеть, одеты они были в камуфляж. Стандартный военный мультикам.
Один из них помахал нам рукой, мол, останавливайтесь. Остальные заняли позиции за укрытиями, явно готовые стрелять. Похоже, что картина повторяется, как с «Росгвардейцами», правда те в итоге оказались нормальными людьми. Вот и нас сейчас пытаются тормознуть.
– Останавливаемся? – спросил Степаныч.
– Да, – решил я. – Тормозите прямо сейчас. Мы подъедем вперед. Если что, прикроете нас огнем.
Вот так вот. Лучше рискнуть двумя, чем всеми. Да и мы со Шмелем, если что, парни крепкие, отобьемся. Да и у них пространство для маневра остается: можно свернуть с дороги и дать прямо по холмам, благо тут проехать можно, не отвесные скалы.
Оглянувшись, я увидел, как за спиной одна за другой притормозили две машины и съехали на обочину. Я же поддал газу, разгоняя мотоцикл. Услышал, как щелкнул переводчик огня – это Шмель снял свой автомат с предохранителя. Готовится. Ну, у него есть возможность это незаметно сделать, у меня нет. Зато у меня в кобуре Ярыгин с патроном в стволе, и не на предохранителе. Надо будет просто сильнее на спуск нажать, чтобы самовзвод сработал.
Через две минуты я тормознул байк прямо перед блокпостом.
Солдатики, а теперь было видно, что это именно они, остались стоять на своих местах. Явно в нас никто не целился. А тот самый мужик, который, при ближайшем рассмотрении оказался усатым, да еще и носил погоны капитана, вышел в нашу сторону. Я заглушил двигатель: уехать нам все равно просто так не дадут, под десятком‑то стволов, так что придется рвать дистанцию и драться.
Шмель тоже слез, встал, держа рукоять автомата одной рукой, но на изготовку брать его не стал. Впрочем, я знал, что в случае необходимости он сориентируется очень быстро.
Я внимательнее осмотрел солдат. Форма… Да новая совсем форма, да и знаки различия присутствуют. Не похожи они на ряженых совсем, но и на повоевавших тоже. Может быть, реально тут стояли на случай высадки, охраняли южный берег?
– Здорово, – проговорил капитан. – Я – капитан Гайнуллин, ВС РФ. Назовитесь.
– Край, – ответил я и по какому‑то наитию добавил. – ЧВК «Волк».
Если уж все обозначают свою принадлежность, то мне тоже стоит. А «Волков» в России уважают почти все. И я действительно к ним когда‑то принадлежал. Да и…
Кстати говоря, жетон ВС РФ. У оператора «Волка» тоже мог такой быть, особенно если ему приходилось действовать на территории России. За границей‑то понятное дело, никаких документов, никаких знаков различия, кроме шевронов, которые позволяли бы выявить своих среди чужих. Мы там даже паспортов не носили. А тут…
– Сержант Андрей Шмелев, Росгвардия, – сказал Шмель.
– Однако, – хмыкнул капитан. – ЧВКшник и «росгвардеец». И каким ветром вас сюда занесло?
– К мосту едем, – ответил я. – Куда еще может сейчас человек ехать?
– К мосту… – протянул он. – И далеко едете?
– От Севастополя, – я пожал плечами.
– Однако… – снова протянул он.
Короче, разговор начался уже нормально. Без всяких там «выйти из машины, сдать оружие». Что само по себе радовало. Да и то, что мы нашли уже второй анклав выживших, само по себе было хорошо. А слышали еще и о лагере под Бахчисараем. Так что получалось, что пусть большую часть полуострова и подмяли под себя живые мертвецы, кое‑где все хорошо.
– А вы тут устроились? – спросил я, кивнув на поселок.
– Да, – кивнул он. – В первую очередь из‑за водохранилища. Много пресной воды, оно хоть и выглядит как та еще лужа, но местами глубина семьдесят метров.
– И рыба, – заметил Шмель.
– Да, и рыба в том числе. Неплохое место: огороды, рыба, много воды. Если бы только не Алушта под боком, то все еще лучше было бы.
– А что там? – спросил я.
– Там смерть. Мертвецы. И кое‑что похуже.
– Морфы? – решил блеснуть знаниями гвардеец.
– Кто? – не понял капитан.
– Ну, такие вот… – он развел руками, но не смог. Ну да, он ведь их ни разу не видел.
– Изменившиеся мертвецы, – подсказал я. – На обезьян похожи, с когтями, клыками, охренеть какие сильные и прыгучие. Но активны только ночью.
– Не слышал о таком, – покачал головой он. – Но мерзость, похоже, та еще. Там все хуже. Пиндосы, уебки такие, десантировали в эту часть острова своих боевых тварей. Генномодифицированных животных, по которым не совсем понятно, из какого именно животного оно произошло. В Алуште несколько таких. А убить их… Убить их, если честно, очень непросто. Одна радость: они мертвецов жрут.
