Лайя вцепилась в раненые запястья родных руками, зажимая порезы. Кровь Тэруми и Лоран, просачиваясь через её пальцы, капала на пол. Тэруми дернулась, собираясь освободиться, но Лайя быстро стала читать заклинание. Воля покинула тело темной и светлой ведьмы, и всё, что им оставалось, — это в оцепенении смотреть, как фигуру Верховной ведьмы обнимает тьма, оставляя на её коже яркие черные полосы.
Она снова смотрела на изувеченное лицо светлой ведьмы, что лежала рядом с тем телом, которое занимала сама. Нет. Не сама. Тэруми и Лоран были с ней. Она ощущала их присутствие — они давали ей ещё большую силу, но, как и она ранее, не могли ничего сделать, были лишь наблюдателями.
Лайя не знала, сколько точно у неё времени, но понимала, что медлить нельзя. Её воля управляла телом темной ведьмы, что убила себя. Наспех осмотрев свои конечности и удостоверившись, что они вполне пригодны к перемещению, Лайя поднялась и направилась на выход. Движения были заторможенными, поворот головы — замедленным. Это разочаровывало. Жажда крови и ненависть рвалась наружу и гнала вперед, а тело подводило. Лайя зачерпнула ещё больше силы у сестры и матери и ускорилась.
Она вышла из темницы. Дверь была не заперта. Всё верно. Охранять было некого. Узницы мертвы. Она бывала в этих коридорах ранее, с другими ведьмами, видела их глазами, поэтому сейчас знала, где выход. Одиноко стоящий танэри при виде неё сдавленно закричал. Обнаженная, оставляющая за собой кровавый след, женщина не мигая смотрела на него застывшими глазами и быстро приближалась. Чувство самосохранения взяло над азуром вверх, и в Лайю полетели кинжалы. Холодная сталь с силой впилась в тело, но не причинила боли. Ведь та, чьё тело сейчас продолжало идти на встречу к цели, уже не могла ничего почувствовать. Лайя схватила азура за горло и прижала к стене.
— Дэкстор. Где он? — скрипом искореженного металла прозвучал вопрос.
Танэри указал рукой направление. Едва слышный хруст, и тело азура упало к её ногам. Она переступила через него и поспешила дальше.
Тайри сидел за своим столом и изучал разложенные по всей поверхности бумаги. Удивление в его глазах, оттого что кто-то посмел войти к нему без стука, сменилось животным ужасом, искажая лицо. Рот так и остался открытым, замирая в безмолвном крике. Дэкстор вскочил и попятился назад.
— Ты же хотел меня видеть, Дэкстор. Я пришла. Почему не рад?!
Она не смогла отказать себе в удовольствии и засмеялась. Одеревеневшие голосовые связки выдали вместо хохота что-то типа хриплого карканья. Жизнь почти сошла с лица азура: его губы утратили цвет, а глаза вылезли из орбит.
Лайя знала, что месть не принесет покоя её мертвым сестрам, как и не принесет покоя ей, но всё, что Верховная ведьма могла сделать для них, сделать для той, чьё тело сейчас занимает, это исполнить последнее желание. Она ещё раз воспользовалась силой Тэруми и Лоран.
Всего одно резкое движение. Кровь полилась изо рта азура, и он упал лицом вниз, так и не узнав, в какой момент наступила смерть. Лайя бросила его сердце на пол.
Она подошла к столу и посмотрела на бумаги. Все было написано на азурианском.
— Тэруми, я знаю, что ты со мной и видишь то же, что и я. Мама и ты… Запоминайте… — мысленно обратилась она к ним.
Лайя брала одну бумагу за другой, какое-то время смотрела на неё и чуть смещала, чтобы они могли всё прочесть, а затем переходила к следующей. Время её заклинания было на исходе. Лайя чувствовала это. Но уходить просто так не хотелось. Нужное темное заклинание быстро нашлось в её памяти.
— Помогите мне, — мысленно попросила Лайя, обращаясь сразу ко всем ведьмам.
Все ведьмы круга откликнулись на её зов, даря частичку своих сил: светлых и темных, усиливая магию Верховной ведьмы. Призванный ведьмовско́й огонь занялся по всей площади замка, а не только в этой комнате, и пожрал всё и всех на своем пути, превращая в тлен.
Лайя открыла глаза. Собственное тело отказывалось слушаться. Чтобы отпустить руки Тэруми и Лоран и разорвать сковавшее их тела и души заклинание, Лайе понадобилась вся оставшаяся сила. Как только это получилось, ведьмы и сама Лайя упали на пол. Перед тем как провалиться в беспамятство, она увидела, каким безжизненным и бледным было лицо Тэруми.
* * *
— Почему они не приходят в себя? — зазвучал, словно у неё в голове, гневный шепот Чонсока.
— Нужно время, — строго осадил его голос матери.
— Но вы же быстро очнулись!
— Нужно время, — с нажимом повторила Лоран. — Я влила им зелье и зачитала заклинание. Больше ничего сделать нельзя.
Её руки́ коснулись прохладные пальцы. Лайя очень хотела открыть глаза, но они её не слушались. Туман в её голове постепенно развеялся. Память услужливо стала прокручивать недавние события и остановилась на моменте смерти Дэкстора. Тошнота мгновенно подкатила к горлу — Лайя чуть успела повернуться на бок, исторгая содержимое желудка на пол. В голове, словно колокол, зазвенели страшные вопросы: «Это я сделала?» «Своими руками?!»
Её снова стошнило.
Она услышала похожий звук. Поворот головы дался непросто. Лайя увидела согнувшуюся Тэруми, которая тоже выдавала съеденное ранее. Встретившись с ней глазами, Лайя заметила в них отражение своего ужаса. При виде неё Тэруми снова стошнило. Видимо, она тоже вспомнила смерть Дэкстора.
— Тэ, как ты себя чувствуешь? — ласково прошептал Чонсок, одной рукой придерживая волосы Тэруми, а второй бережно гладя по спине.
— Потрясающе… Разве не видно? — пробормотала она, откидываясь на подушку и силой воли сдерживая новый рвотный позыв. — Фенрис, Чон… Если бы вы видели то, что сегодня видела я, то никогда Лайе слово бы поперек не сказали. Только на «вы», шепотом и с придыханием… Госпожа Верховная ведьма, разрешите слово держать… С вашего разрешения я выйду… Позволите ли к себе прикоснуться… Хотя последнее, всё же, не стоит…
— Дурочка, — проворчала Лайя, сгорая со стыда и мечтая стереть себе память.
— Чокнутая, — буркнула Тэруми и сердито добавила: — Я с тобой больше никуда не пойду, и не смей меня больше трогать!
Лоран, убедившись, что с дочерями всё будет нормально, тихо вышла.
— Расскажите, что произошло? — спросил Фенрис.
Лайе снова стало плохо. Она зажала рот рукой, стараясь отвлечься. А Тэруми охватило нервное веселье, за которым она пыталась спрятать пережитый ужас и дрожь тела.
— Она притащила меня к Лоран, чиркнула по запястью, — иронично стала рассказывать она и мельком бросила взгляд на свою перевязанную руку. — Кровь полилась, а этой чокнутой ведьме так и надо. Схватила меня и Лоран за рану и давай заклинание бормотать. Очнулась я уже неизвестно где, неизвестно в ком. Я всё видела, слышала, а сделать ничего не могла. — Она обхватила себя руками в попытке согреться и унять дрожь, но тут же расслабилась и опустила руки, понимая, что это выдает её истинные чувства. — Какое-то время я таращилась на труп, который лежал совсем рядом, а потом мы поднялись и пошли. Мы — это три в одном: я, сестрица моя больная, мамаша её, и всё это в теле мертвой ведьмы. — Тэруми передернуло от воспоминаний. — В общем, в коридоре мы встретили танэри. Наших голых прелестей он не заценил и в ужасе попятился… Хотя… судя по колыханию наших грудей, вроде было на что посмотреть. Не знаю, может, ему неморгающие глаза не понравились…
Лайя не сдержала истеричного смеха, но когда в рассказе дошел черед до смерти Дэкстора, её снова стало тошнить.
— Восставшая покойница оставила на сердце тайри неизгладимый след, — торжественно провозгласила Тэруми и театрально повела рукой, — и, сраженный нашей харизмой, он упал замертво. Ну а дальше началось самое интересное! Собственно, то, ради чего всё это и затевалось. Шпионаж! Мы стали изучать бумаги под бормотание Лайи, которая всё время отвлекала нас разговорами. — Она вдруг стала серьезной и сказала Чону: — Дай мне бумагу, пока всё хорошо помню, запишу, что узнали. Лоран, кстати, тоже их читала, пусть тоже напишет или расскажет.
