– Прикрытие хорошее, название неприятное, – прокомментировал бог.
– Согласна, – Руся кивнула. – Но она себя так и не называла. Есть целая статья о судебном запрете на этот термин в ее адрес. Но я только название прочла. Напишу Зверобою?
– Пиши.
Ликург покосился на рыжие волны, собранные в хвост, на очаровательный точеный профиль, на узкие плечи с тонкими ключицами, на изящную фигуру. Вспомнились события позапрошлой ночи, когда он, ведомый непреодолимым желанием и массой оправданий собственных намерений, позволил себе опуститься до воровства. Правда была на стороне Береславы, в этом у Лика не возникло сомнений. Он, действительно, никогда не мыслил иначе и не осознавал сам факт, что не мыслит иначе.
Он тихо вздохнул. Теперь из-за него Рыжику предстояла встреча с теми, кто никогда не признавали и не признают инакомыслия. Скрыть Марусю не получится, и назвать просто подчиненной тоже. Клятву верности любой Эйдолон увидит издалека. Лик вдруг испуганно дернулся: он ведь и клятву дал, не спросив разрешения. И думал о том, как отчаянно поступает, связывая себя с женщиной, которая, возможно, не примет его, получал удовольствие оттого, что рискует. Но как это выглядело с ее стороны? «Я тебя люблю». Что породило эти слова? И говорила ли она их раньше? Что она вкладывает в них?
– Рыжик, – попытался начать Лик, но голос предательски сорвался в хрип. Эйдолон откашлялся.
Она оторвалась от работы, подняла голову и взглянула на профиль шефа. Его настроение изменилось в худшую сторону – это было очевидно. И конечно причиной тому был ее опрометчивый поступок. Не стоило навязываться. В конце концов, какая разница хочет он познакомить ее с матерью или не хочет – мало ли какие причины. Вот, к примеру, она сама ни за что не хотела бы знакомить своего бога с семейством Козловых. Врагу не пожелаешь такого счастья! Нужно было выйти из машины, когда он просил и все.
– Рыжик, – напряженно проговорил Лик и затих, пытаясь подобрать нужные слова. Только нужные слова совсем не желали подбираться.
– Хочешь, завези меня на какую-нибудь станцию? Я доберусь до города, – попыталась помочь ему Руся. – Тут близко.
– Что? – растерялся бог. – При чем тут станция?
– Ну…
– Я хотел спросить про клятву. Ты же знаешь, что не зависишь от нее? То есть я хочу сказать, – Ликург снова помолчал, потеряв подходящие слова. – Я хочу сказать, это я связал маниту, сам. Ты же можешь просто игнорировать меня.
– Игнорировать? – Руся вообще потеряла нить беседы и потому дальше спросила первое, что пришло в голову. – На работе?
Лик на мгновение зажмурился, проклиная собственный эгоизм. Только что о людях размышлял с презрением, а сам, как и заведено у чистокровных богов, учел лишь свои удобства.
– Работа, – прошептал он. – Работа.
Маруся чувствовала его боль где-то внутри себя и не понимала, что происходит. Все старания сгладить собственную навязчивость пошли на смарку. Она нахмурилась и попыталась проанализировать странный диалог.
Эйдолон стиснул руль. Как она может на работе не замечать или игнорировать бога, связавшего свое маниту с ней? Да еще и подчиненная. Ну и чем же он лучше Нечери? Котик – Лик скрипнул зубами – не принуждал ее к эмоциональной близости. И навыки профессионального психолога Котик – Лик почувствовал, как пластик продавливается под пальцами, – на подчиненной не применял. Теплую ладонь Рыжика на своем плече он почувствовал не сразу.
– Что случилось? – она решила быть честной. – Я чувствую, что тебе плохо, но не понимаю причину.
– Невроз. Достался от прошлого с Афродитой и Аресом в роли родителей. Обычно я легко переношу встречи с ними, но не сегодня.
– Из-за меня?
– Из-за меня, – вымученно улыбнулся Лик. – Из-за меня в роли истинного бога. Я думал только о тебе и о том, как тебя добиться, а хочешь ли ты, я предпочитал игнорировать. Точнее был уверен, что все всегда в тебе понимаю верно. Я твой начальник и пользовался профессиональными навыками с тобой, навязал свое маниту, Шута без спроса забрал. И связь еще эта между нами теперь…
– Останови машину, – прервала откровения Маруся. Видеть всегда сурового хладнокровного сильного шефа таким беззащитным было и приятно и пугающе одновременно.
– Зачем?
– Останови!
Он перестроился в правый ряд и съехал на обочину. Как только автомобиль остановился, Руся потянулась, взяла лицо своего непутевого божественного начальства в ладони, наклонила к себе и поцеловала.
Лик закрыл глаза и замер то ли от неожиданности, то ли от восторга, всколыхнувшегося в крови. Ее губы были нежными, настойчивыми. Она целовала его осознанно, по собственной воле! Немного из жалости, кажется, но было все равно. Пусть все время жалеет, только обязательно при этом целует. Или это желание с его стороны тоже эгоизм? Лик запутался. Быть созданием попроще оказалось сложно.
Руся чуть отстранилась и прошептала:
– Лучше?
Он поспешно кивнул.
– Тогда поехали, – она отодвинулась дальше и рассмеялась выражению, появившемуся на лице бога.
Прием с жалостью сработал, и Лик снова с ликованием почувствовал прикосновение ее губ к своим, ее дыхание и кончик языка, только на этот раз не растерялся. Если не удержать ее, не продлить поцелуй, она обязательно отстранится и отпустит его. Подчиняясь мгновенно вспыхнувшему желанию, он обхватил Рыжика за талию. Видение ее полуобнаженного тела на огромной кровати мелькнуло перед глазами, убив остатки самообладания. Все, о чем он мог теперь думать, это ее движения, ее стоны и то наслаждение, которое она испытала из-за него у него на глазах.
Руся совсем не ожидала настолько бурной реакции. Лик будто с ума сошел. Не она уже целовала его, а он ее. Одежда, подчиняясь магии, превосходящей ее собственную, начала таять на теле – бог затеял знакомую игру. Руся задохнулась от возмущения и нахлынувшего острого желания. Она не видела свое новое одеяние, но по прикосновению прохладного воздуха к коже догадалась, что это нечто прозрачное и довольно свободное, к тому же очень короткое.
Лик провел ладонью по ее животу вниз, проникая пальцами между ног. Рыжик резко выдохнула, ухватилась за его плечи и едва заметно подалась навстречу.
– Ты позвала меня, – прошептал он. – Позвала.
– Ли-ик, – как прежде ночью, простонала Руся.
Божественные глаза вспыхнули ярче прежнего.
– И сказала, что любишь.
– Я люблю тебя.
Он проник пальцами глубже, заставив Марусю застонать вновь.
– Ты хочешь меня?
– Да, – она произнесла это беззвучно.
Лик закрыл глаза и вдохнул запах огненных волос у виска. Она пахла травами и полевыми цветами, ярким теплым днем. Бесценное, невыносимо соблазнительное полотно Асгарда. Смотреть на нее сейчас было выше его сил. Рыжик шептала его имя, изгибалась под его ладонями, прижималась, снова и снова, пока он не услышал протяжный хриплый стон наслаждения. Лишь тогда, Ликург отважился открыть глаза и взглянуть на нее. Взъерошенная, усталая, растерянная она смотрела на него по-детски широко распахнутыми глазами и прерывисто глубоко дышала, хватая ртом воздух.
Лик поспешно вернул ей одеяние и попытался усмирить жажду в крови. Он хотел насладиться полученным согласием неспешно у себя в кровати и так, чтобы Рыжик испытала к нему все то, что испытывает к ней он сам.
– Если ты продолжишь на меня так смотреть, я не выдержу, – прошептал он сипло, откинувшись на спинку сиденья.
– А? – не поняла Маруся.
Вместо ответа бог рассмеялся, завел двигатель и выехал с обочины. Следующие полчаса его ведьма не проронила ни слова, только изредка осторожно поглядывала, как будто опасалась чего-то.
– Рыжик, – вопрос решил задать до того, как проанализировал возможные ответы и реакцию Руси, о чем, конечно же, мгновение спустя пожалел. – В первое знакомство что ты обо мне подумала? Только честно.
– Что ты странный, заносчивый, высокомерный, возможно глуповатый, но красивый. Очень, – после паузы добавила она, заметив, как напряглись скулы на лице начальства.
