Больше того, в случае удачной установки связи, вроде той, что была у Дану с драконом, благополучие Белочки будет зависеть от его, Стрижа, жизни. Погибнет всадник — погибнет и дракон. Потому всадники вынуждены были годами практиковаться в боевой магии. Дану была уверена, что в случае успеха аналогичная связь возникнет и между демоном и его «повелителем».
Не требовалось талантов предсказателя, чтобы понять — Белочку такая перспектива в восторг не приведёт.
К удивлению Лёхи, у демоницы уже был посетитель. Арес. Под присмотром Харона он рассказывал что-то Белочке. Стриж изрядно обалдел, когда та заливисто рассмеялась.
— Что происходит? — тихо спросил он у Харона.
— Ка-Бар рассказывает Вредине о временах, когда мы выполняли приказы корпоратов, — негромко ответит тот, не сводя глаз с происходящего в камере.
— И что так насмешило Белочку? — заинтересовался Лёха.
— Ка-Бар как раз дошёл до той части истории, где мы вырезаем всех корпоратов и угоняем корабль, — зло усмехнулся Харон.
Теперь восторг демоницы стал понятен. Можно не сомневаться, репликант не поскупился на кровавые подробности к радости благодарной слушательницы.
— А почему он вообще здесь? — задал главный вопрос Лёха.
— Ка-Бар здесь часто бывает. Говорит, Вредина напоминает ему Импа.
Озадаченно моргнув, Стриж внимательней присмотрелся к Аресу. Скупая мимика репликанта не позволяла считывать много эмоций, но казалось, что он выглядит расслабленным и спокойным. Возможно ему, как и Лёхе, немного не по себе после расставания с симбионтом. А может, у репликантов больше общего с демоном, чем с людьми.
— Похоже, Белочке тоже нравится, — хмыкнул Лёха, оценив довольный оскал демоницы.
— Да, — кивнул Харон. — Она всего два раза пыталась убить Ка-Бара и сбежать.
От таких новостей Стриж поперхнулся воздухом.
— Что⁈
— Всё под контролем, командир, — успокаивающе поднял руки репликант. — Мы этого ожидали, так что приняли меры.
Он похлопал рукой по висящему на поясе «птицелову».
— Было бы странно, не пытайся она вырваться на свободу. Мы бы пытались.
Говорил репликант об этом настолько спокойно, что Стриж решил не устраивать разборок. В конце концов, кто как ни Арес лучше всех осознаёт, на что способна Белочка и насколько она может быть опасна.
— Почему сразу не доложили? — спросил он скорее для порядка.
— Ты был постоянно занят у Грифонов, командир, — флегматично отозвался Харон. — Мы доложили Мие как твоему заму.
Дальнейшие выяснения смысла не имели, потому Лёха закрыл тему.
«Ты же в курсе, что я чувствую твою близость? — раздался в голове ехидный голос Белочки. — Кроме того, мы вас ещё и слышим?»
«Да как-то забываю об этом», — также мысленно отозвался Стриж.
— Можно вас побеспокоить? — уже вслух сказал он, деликатно постучав в дверь, словно по-соседски просто зашёл в гости.
— Даже не знаю, — капризно надула губки Белочка. — А ты принёс вкусняшки к чаю?
— Угадала, — широко улыбнулся Лёха, с наслаждением наблюдая, как вытянулось от удивления лицо демоницы.
— Я зайду позже, — коротко сказал Арес поднимаясь.
Держа наготове «птицелов», Харон отпер камеру, позволяя брату выйти.
Белочка не дёргалась, насмешливо глядя на входящего следом Стрижа.
— Чем обязана высокому визиту? — ехидно поинтересовалась она, скрестив руки на груди.
— Принёс подарки, — ответил Лёха, вытащив из висящей на плече сумки несколько мягко светящихся золотых браслетов.
Инкрустированные драгоценными камнями и покрытые замысловатыми плетениями, они казались украшениями, но на самом деле были Панацеей — «сухпайком», разработанным когда-то эльфами для бойцов с артефактами высшей защиты. Демоны с подавленной личностью усиливали тела людей, заживляли раны, но требовали постоянной подпитки. А она была в руках эльфийских командиров.
Как объяснила Дану, для изготовления Панацеи требовались артефакты, доступа к которым у людей не было. Один из таких располагался в лаборатории на атолле, так что проблема с питанием демоницы была решена.
Та самая злосчастная «пентаграмма», благодаря которой Лёха в своё время обрёл Белочку, теперь могла стать особым козырем как для пустотников, так и для их союзников-людей. Доработанная, конечно же, с подавлением личности заключённого в ней демона.
Но даже если теперь для повышения выживаемости не потребуется кровь собственных детей, рисков хватало. Главным фактором, конечно же, была полная и пожизненная зависимость от поставок «магических сухпайков». Случись что с производящим его устройством, все носители артефактов высшей защиты достаточно быстро умрут.
И, в отличие от Лёхи, они не смогут уговорить сидящих в них демонов отрастить костяной кинжал и питаться подножным кормом. Подавленные демоны не способны к обучению, общению и трансформации тела по желанию носителя.
Даже если не брать в расчёт износ артефакта или вероятность его поломки, нельзя было сбрасывать со счетов вынужденную изоляцию. Затянувшееся сверх плана путешествие, пленение, потеря запаса «сухпайков» — жизнь всегда найдёт какую подлянку подкинуть.
Но главным аргументом против такого усиления был Ариман.
Стриж хорошо помнил ощущение полного бессилия в момент, когда демон перехватил контроль над его телом. Сумеет ли император провернуть подобное с кем-то, подселившим в своё тело демоническую сущность ради усиления? Почему нет?
Да и кто сказал, что способен на такое только Ариман? Может, хватает и других сильных демонов, готовых перехватить власть не только над более примитивными собратьями, но и над идиотами, вздумавшими вселить в себя представителя другого вида?
Возможно со временем, когда они сумеют глубоко вникнуть в суть всех этих процессов, пустотники и пройдут процедуру «усиления», но пока было решено не рисковать.
— Я, конечно, дама эффектная и привлекательная, — весело оскалилась Белочка, — но предпочла бы другие украшения. Ну, знаешь, ожерелье из окровавленных ушей, или, на худой конец, зубов…
— Просто надень, — попросил Лёха, протягивая один браслет.
Демоница подозрительно прищурилась, но, не почувствовав никакой угрозы или дурных намерений от бывшего «носителя», выполнила просьбу.
Исходящий от артефакта свет начал гаснуть, а губы Белочки расплылись в блаженной улыбке.
— Это, конечно, не вкус бьющегося окровавленного сердца в моих клыках, но вполне питательно, — резюмировала она спустя пару минут. — Ваша ушастая старушенция сделала?
Утративший всякое свечение и, кажется, даже едва заметно потускневший браслет она сняла и небрежно швырнула на пол к ногам Стрижа.
— Она, — не стал отрицать тот. — Специально для тебя, между прочим.
Демоница склонилась в фиглярском поклоне.
— Я польщена до глубины души!
Сказала, тут же выпрямилась и взволнованно ойкнула, приложив ладошку к губам:
— Ой! У меня же нет души!
Наигранно-наивное выражение хорошенького личика сменилось злой циничной усмешкой.
— Тогда срать я хотела на вашу старушенцию и её подачки. Отпустите меня, и я сама позабочусь о пропитании, не утруждая её ушастое величество!
— Ты прекрасно сама всё понимаешь, — вздохнул Лёха, оперевшись спиной о дверной косяк. — На самом деле мы вроде как кое-что придумали на твой счёт, но я сперва хотел бы узнать твоё мнение. Может, ты предпочтёшь умереть и не мучиться…
— Не дождёшься! — тут же оскалилась демоница.
— Заткнись на ненадолго и послушай, — «вежливо» попросил Стриж.
На изложение задумки ушло куда больше времени, но, к некоторому облегчению, Белочка не отвергла идею сразу. Поспорила немного, задала несколько вопросов и, выслушав ответы, крепко задумалась.
— Значит, мой единственный путь на волю — снова попасть в зависимость от тебя и твоих дурацких моральных ограничений? — уточнила она после продолжительных раздумий.
— Похоже на то, — виновато развёл руки Лёха.
— Но мне можно будет убивать людей? — подозрительно прищурилась Белочка.
