— Сдавайся! — прохрипел я. — Сдавайся, и останешься жив.
— Пошёл ты!
Лицо Ильи побагровело. Жилы на шее напряглись. Но защита ослабла. Я почувствовал это. Ещё минута, и силы Ильи иссякнут, а мой клинок прожжёт в его груди дыру величиной с кулак.
Но и отступить я не мог. От этого зависела моя жизнь.
— Сдавайся! Ты дрался храбро. Кто скажет иное, я сам оторву ему голову!
Клинок скользнул в руке Ильи, сейчас оружие почти касалось груди моего противника.
Илья зарычал. В глазах мелькнули слезы, от обиды и безысходности.
— Сдаюсь, — произнёс он.
— Громче, чтобы тебя было слышно.
— Сдаюсь! — крикнул он.
Я сбросил Мощь. Илья откинулся на спину, тяжело дыша. Я провалился рядом. Боги, как же я вымотался! У меня болела, казалось, каждая мышца, даже на пальцах.
* * *
И вот, я опять сижу в кабинете Старика. На этот раз, мы только вдвоём. На столе, перед главой рода Воронцовых, лежат несколько бумаг. Старик неслышно ударяет по ним указательным пальцем. Бесконечно. Раз за разом.
— Я думал ты умнее, — произнёс он. — Умеешь читать между строк.
Не сомневаюсь, это он про Илью. Точнее, про то, что я не убил его.
— При всем уважении, но я не собираюсь угадывать чужие желания, стараться угодить и прочее. Я просто хочу получить то, что мне причитается.
Старик не ответил. Задумался, о чем-то своём. Пауза затягивалась. Я не выдержал:
— Господа играют по правилам, а когда не могут выиграть, меняют их?
Взгляд Старика прожег меня.
— Хороший урок, правда?
— О чем вы?
Уголок губ Воронцова-старшего пополз вверх.
— О дуэли. Она послужила отличным уроком для всех. Для Ильи, он заключается в том, что его строптивость, рано или поздно, будет наказана. Для Ингвара, что ошибки стоят очень дорого. А для тебя, в том, что примерно так, тебя будут встречать впатрицианских домах. Ты все ещё хочешь получить полноправный статус?
— Разумеется.
Старик подвинул мне бумаги.
— Ну и задал ты задачку, пришлось перерыть все архивы, чтобы найти формы усыновления и дарования полного статуса. Прочитай, подпиши их все. Моя подпись уже стоит там. Как и остальных старейшин.
Скорее всего, в роде Воронцовых, мнение Алексея Воронцова и являлось мнением старейшин.
— Чего их так много-то?
Я перелистывал страницу за страницей, читая текст.
— Все в трех экземплярах, один тебе, один в родовой архив, третий в имперскую канцелярию.
— У меня есть несколько вопросов, — сказал я, оторвавшись от просмотра документа.
— Спрашивай.
— Никого не смущает, что мои способности выше, чем положено иметь плебею?
Старик усмехнулся:
— Наверное, считаешь себя особенным? Жаль разочаровывать, но это не так. Иногда, среди низкого сословия, появляются такие уникумы, как ты.
— И, что с ними происходит?
Старик пожал плечами:
— Ничего особенного, или ты думаешь, что получив Мощь выше, чем у ауксилария, человек может претендовать на титул?
Я не ответил, снова углубившись в чтение. Хорошо, что они не видят в этом ничего странного. Все-таки страх быть заточенным в лаборатории, на должности подопытный крысы, мучал меня.
Старик рассмеялся:
— Если ты действительно так думал, то у тебя очень раздутое самомнение. Теорий, откуда берутся нестандартные плебеи, обладающие большей силой, чем им положено от природы, несколько. Одна гласит, что это естественный процесс, как эволюция. Другая, что такие простолюдины просто незаконнорожденные. Когда-то, благородный патриций развлекся с кухаркой, а их дитятко приобрело часть отцовских способностей. Но, как правило, низкая кровь берет вверх и такой потомок ничем не обладает. Потому, кстати, у нас очень подозрительно относятся к патрициям, не достигших уровня Легионера. Возможно, их матушки согрешили с плебеем.
Угу, очень интересно. Я слушал Старика вполуха, стараясь вникнуть в текст документа. Наконец, дочитав, я проставил свои подписи на всех трех экземплярах.
— Но, — вновь произнёс Старик. — Ты действительно удивил нас. Ещё ни одному плебею не удавалось справиться с СМД.
— Я способный, сами же видите.
— Вижу. И мой тебе совет, держи эту информацию при себе. С Ингваром, Лидией и Ростиславом я уже поговорил. Никто из них не будет распространяться об этом. А для тебя, молчание и вовсе в твоих интересах.
— Почему это?
— Потому что, не смотря на это, — Старик поддел документы пальцами, — для остальных, ты не более чем охамевший плебей. А когда остальные поймут, что ты покусился на святая святых, управление Мобильным Доспехом, тебя просто растерзают.
— Это же будет в ваших интересах.
— Было в моих, пока ты считался неполноправным патрицием. За две сотни лет, должен был появиться проныра, без мыла получивший статус аристократа. Ничего удивительного. А теперь ты член рода. И любое неуважение, проявленное к тебе, это неуважение к роду. А честь рода, защищают ценой жизни.
— Ладно, ваше сиятельство, учту.
— Для понимания, во что ты вляпался, внучек.
В слово «внучек» Старик вложил столько яда, что можно было отравить стадо слонов, да ещё пара цистерн остались бы.
— Знаешь, в чем заключается вина Ильи. Почему я хотел убить его, твоими руками?
— Нет.
— Он просто родился не у тех родителей.
— Как это?
— Благодаря династическим бракам, он теперь имеет право претендовать на жирный кусок нефтяного месторождения. А основные владельцы не желают делиться. Можно было бы поспорить с ними, но дело в том, что владельцы — род князей Рюриковичей, тот самый, из которого избираются императоры.
— Понятно, хорошие отношения с Рюриковичами стоят, куда больше прибылей от нефти.
— Быстро соображаешь. Но Илюша вот заупрямился. Ни уговоры, ни требования не помогли. А вот, если бы вы поубивали друг друга, это решило бы столько проблем.
Тут я начал подозревать, что заставив Илью сдаться, спас не только его жизнь, но и свою.
— И что теперь будет с Ильёй?
— Это уже не твоя забота. Можешь идти и наслаждаться поклонами простолюдинов. Внучок.
Ещё ведро яда мне на голову.
Сидя в своих апартаментах, я обдумываю слова Старика. Выходит, меня тут попытаются угробить все встречные патриции. Но не думаю, что все настолько плохо. Ещё он что-то говорил про род. Оскорбление меня — это оскорбление рода. А честь рода я должен защищать ценой жизни. Может и вправду, поторопился я с попаданием в аристократию?
Нет. Все я правильно сделал. Просто сейчас, мне надо заняться тем, ради чего все это затеял. Найти Кира, или отомстить за него.
В дверь осторожно постучали.
— Войдите, — громко произнёс я.
Анна неслышно впорхнула в комнату. В руках она держала стопу свежего постельного белья.
— Позвольте перестелить вам постель, ваша милость.
Я поймал её взгляд. В голубых глазах сияло любопытство. Наверняка Анна знала, что я плебей, заставивший Ингвара Воронцова усыновить себя. Да и Сетью она пользуется, так что точно видела видео, где я демонстрировал знак своего усыновления. И чем кончились мои визиты к Воронцову-старшему тоже знает.
Сейчас я для неё человек, прыгнувший выше головы, на недосягаемую для обычных смертных высоту.
— Дозволяю! — напыщенно-комичным тоном ответил я ей.
Анна захихикала и направилась в спальню.
— И ещё, — остановившись, спохватилась она. — Их сиятельство интересуется, когда вы изволите освободить гостевые комнаты.
Выгоняют уже! Гостеприимство Воронцовых не знает границ. Я не стал спрашивать, кому из «сиятельств» не терпится выгнать меня на мороз. Какая разница-то?
— Сообщи, что я в любой момент готов обменяться комнатами с его сиятельством.
Она снова хихикнула. Прошла в спальню. Я, глядя ей в след, отметил, что, не смотря на пуританскую длину юбки, Анна выглядит весьма привлекательно.
Я прошёл вслед за женщиной. И остановившись в дверном проеме, принялся наблюдать, как горничная перестилает постель. Определённо, Анна очень привлекательная женщина!
