Я хватаю струнами убегающих и возвращаю их обратно. Куда это вы собрались, ребята⁈ Вечеринка только начинается! Всех поймать не получается, так что выпускаю им вслед Кардинала. Посмотрим, как вы уйдёте от моего топора, засранцы.
Самойлов, упав на колено, ведёт огонь из автомата. Хладнокровно выпускает одну за очередь за другой, не обращая внимания на ответную стрельбу. Свой барьер у него сильный, а с моим астральным щитом вдобавок Виктора им даже не ранить.
Седой маг Хаоса вдруг оживает:
— Что вы творите, дебилы⁈ Убейте Стражей!
— Олег, как только они на меня отвлекутся бей им в спины! — кричу я, чтобы его соратники продолжали атаковать своего лидера.
— Заткнись! — почти в истерике орёт тот и обрушивает на меня вихрь чёрных молний.
Часть из них рассеиваю, а вторую часть возвращаю Олегу. Он еле успевает укрепить свой щит, но от силы собственного заклинания его бросает на землю.
Виктор тем временем отбрасывает автомат и обнажает родовой меч. Клинок сверкает на солнце, издавая звук, похожий на приглушенный боевой клич. Самойлов вонзает его в землю и вперёд устремляется волна энергии, сносящая всё на своём пути. Переломанные враги взлетают в воздух и падают, уже не в силах продолжать бой.
— Я беру седого, на тебе все остальные, — говорю я.
— Не вопрос! — с радостью отвечает Виктор.
Чтобы помочь другу, на всякий случай выпускаю Щелкунчика.
— Мелкий! Стреляй! — приказываю.
Щелкун запрыгивает к Виктору на плечо, надувает щёки и плюется в противников пулями. Научить его плеваться очередями пока не получилось, но стреляет он всё довольно быстро.
— Да кто вы такие⁈ — возмущается маг Хаоса, поднимаясь. Татуировка у него на лице наливается красным светом.
— А ты не знаешь? Давай знакомиться. Меня зовут Зверь, — говорю я, приближаясь.
— З-зверь? — седой как-то сразу бледнеет.
— Ага. Слышал про меня?
Судя по лицу, очень даже слышал. Приятно, что и в этом мире я начинаю внушать ужас своим врагам. По крайней мере, Монстроеды точно знают, кто я такой, и боятся.
Правильно делают.
Олег призывает всю свою мощь. От силы его заклинания свет вокруг тускнеет, и земля вокруг дрожит, заставляя деревья ронять листву. Сначала думаю, не посмотреть ли, что он там готовит. А потом решаю, нафиг. Нет настроения.
Чтобы разрушить даже не до конца сформированное заклинание, приходится применить все шесть струн. Второй рукой я выхватываю из кобуры пистолет. Не зря я заранее зарядил в него артефактные патроны. Пора, наконец, опробовать их в действии!
Дважды жму на спусковой крючок. Оставляя за собой стремительный голубой след, пули пробивают щит Олега, и в груди у него появляются две дыры.
Маг Хаоса оказывается чертовски крепким. Бросив взгляд на раны, он срывает с пояса тесак и с отчаянным рёвом бросается вперёд.
Добегает не весь. Лишившись головы, тело по инерции пролетает какое-то расстояние, а уже затем падает к моим ногам. Руна Хаоса на отрубленной голове вдруг начинает светиться ещё ярче, и я чувствую, что готовится взрыв.
Интересный приёмчик. Умру, но заберу вас с собой. Хватаю голову струнами и швыряю высоко в воздух, где она взрывается и выпускает кольцо чёрной энергии. Которое, конечно, никого не задевает, кроме пары ворон, которым не повезло. Слишком рано прилетели на пир.
Выпустив струны, впитываю максимум энергии Хаоса, которой полно чёрное кольцо. Не пропадать же добру.
Видя смерть своего лидера, оставшиеся браконьеры решают не испытывать судьбу:
— Мы сдаёмся! Сдаёмся! — раздаётся отчаянный вопль.
— Уверен⁈ А то я бы с радостью вас всех прикончил! — рычит в ответ Самойлов.
— Уверен!
Становится тихо. Виктор выводит на поляну нескольких израненных браконьеров и заставляет лечь мордой в землю. Щелкунчик выбегает откуда-то из кустов с автоматом в зубах, подбегает ко мне и бросает оружие.
— Дежи дарок!
— Спасибо, малыш. Собери всё то, что там ещё в кустах валяется. Оружие, патроны, артефакты, если вдруг найдёшь. Трупы не трогай, мы с Витей сами.
— Ага! — кивает монстрик и убегает.
Подхожу к лежащим посреди поляны пленникам и спрашиваю у Самойлова:
— Всех собрал?
— Вроде бы. Некоторые убежать успели, — недовольно добавляет он.
— Не успели, — усмехаюсь я.
Как по заказу в этот момент возвращается Кардинал. Судя по эмоциям, которые он мне посылает, никто из беглецов не ушёл.
— Точно, как я мог забыть про твой топор! — смеётся Виктор
Я сажусь на корточки перед пленными и спрашиваю:
— Ну что, ребята, кто хочет поговорить? У меня есть несколько вопросов, а у вас имеются ответы. Если будете паиньками, больше никто из вас не умрёт. Наверное.
— Я! Спрашивай! Давай расскажу! — наперебой соглашаются браконьеры.
Как-то даже не интересно. Где обещания мести и жестокой смерти? Видимо, моя победа над Олегом произвела на них слишком большое впечатление.
Ну ладно, так зато проще.
— Лагерь где? — спрашиваю.
Они что-то начинают одновременно голосить, так что приходятся рявкнуть:
— А ну, заткнитесь! Пусть кто-нибудь один говорит. Рыжий, давай ты.
На лице рыжеволосого браконьера появляется улыбка. Похоже, он счастлив, что я выбрал именно его. На милость надеется? Зря. Ему так или иначе придётся отправиться на каторгу. А то и сразу на казнь, но это не мне решать.
— Где лагерь? — повторяю я вопрос.
— Дальше, в лесу. Там ещё человек пять осталось охранять, — отвечает рыжий.
— Где Антон?
— Антон? А, это парниша, на которого вы маячок повесили… Там он.
— Живой?
— Был живой, когда мы уходили. Сейчас не знаю.
— Значит, пойдём проверим. Дальше: где разлом, через который вы попадаете в Крепость ночи?
— Да там же, в лагере, — говорит рыжий.
— Ясно. Тогда мы пойдём туда, а вы лежите здесь. Витёк, у тебя верёвка есть?
— Конечно, — он снимает с плеч рюкзак.
— Свяжем их всех вместе и оставим Кардинала. Эй, вы. Не советую даже шевелиться. Мой топор шуток не понимает. Понятно? — спрашиваю у пленных.
— Понятно, — отвечают они.
Так и поступаем. Берём с собой только рыжего, чтобы показывал дорогу. Стоит нам немного отойти, как один браконьер имеет глупость попытаться снять верёвки. Кардинал немедленно наказывает его за это, и на поляне становится на один труп больше.
— Ну, я же сказал! Вы совсем дурные? Не шевелитесь! — обернувшись, говорю я.
Через недолгое время мы достигаем лагеря. Он представляет из себя глубокий овраг, для которого браконьеры соорудили крышу из брёвен и дёрна — этакий наполовину естественный блиндаж.
Услышав наши шаги, из оврага показывается часовой. Вот тормоз, где ты был раньше? Мог бы успеть поднять тревогу. Только бы толку от этого не было, конечно, но тем не менее.
— Хреново у вас с безопасностью! — констатирую я.
— Э-э… — только и выдаёт в ответ браконьер.
Хватаю его струнами и бью башкой об землю. Рыжий после этого кричит:
— Мужики, сдавайтесь! Стражи Олега прикончили!
— Хрен мы сдадимся! — вслед за голосом из оврага доносится лязг оружейных затворов.
— Мужики, не надо! Тут Зверь, — умоляющим тоном сообщает рыжий.
В овраге сразу же становится тихо.
— Тот самый Страж, что ли? — раздаётся осторожный вопрос.
— Да, тот самый!
— Вы только быстрее решайте. У меня на сегодня ещё есть планы, — говорю я.
Помедлив, браконьеры отвечают:
— Ладно. Мы сдаёмся.
Они выходят, подняв руки, и вместе с собой выводят Антона. Руки у него связаны, лицо всё в синяках, однако он улыбается.
— Чему радуешься, сволочь? — бурчит один браконьер и толкает его в плечо.
— Тому, что вас повязали! Козлы, я же вам сразу сказал, лучше сдавайтесь, — со злобой отвечает Антон.
— Отличный совет, между прочим, зря вы его не послушались. Хотя драка была неплохая, я повеселился, — говорю я.
Подхожу к Антону и рассекаю его путы струной.
— Молодец, хорошо справился.
